— Возможно, возможно, – удовлетворенно кивал Меллор, продолжая перебирать книги. – Жаль, я не вдавался в магическую науку. Вам надо бы поговорить с одним моим знакомым, мы уже лет двадцать, как ссоримся, не можем переспорить друг друга, что же главенствует в мире: магия или наука… О, а вот и она.
Он извлек тонкую и изрядно потрепанную книжечку в твердой кожаной обложке, на которой были заметны следы детских зубов. Протянул мне.
— Что это?
— А это, как вы ее назвали, азбука. Книга для обучения детей чтению. По ней постигала чтение Лилия.
— И, как я полагаю, покусала книгу тоже она?
— Возможно… Или ее брат. Этим двоим всегда нужно было сначала попробовать на вкус, а уже потом спрашивать, съедобно ли это.
Я понимающе кивнул.
Дело это было не столько интересным, сколько необычным. Обучать взрослого мужчину с неоконченным высшим образованием, к тому же пришельца из другого мира, грамоте – это не повседневное дело. Поэтому Меллор легко уделил пару часов обучению, и даже не пожалел об этом. Он превратил урок в тест моего интеллекта, проверку памяти, дедукции, и остался очень доволен результатом. Через два часа я начал разбирать слова и освоился с основными правилами. Это было удивительно. Для написания знакомых слов использовались иные символы и применялись другие правила пунктуации, слитного или раздельного написания, но в целом система написания слов и составления предложений выглядела как русский или любой другой язык из восточнославянской группы.
Но на этом наше общение не закончилось. Меллору нужны были практические данные о моем росте, весе, цвете глаз, волос, кожи. Он даже выпросил у меня немножко крови для опытов. Микроскопа у него не было, чтобы внимательно изучить ее состав, но ученому было достаточно увидеть ее цвет и, возможно, сделать что‑нибудь еще, о чем он предпочел не распространяться. Он даже попытался взять пробу черной материи, которая окутывала мое тело во время преображения, но не смог. Сгусток бесследно растворялся в воздухе, едва лишался контакта с основной массой.
Взамен я расспросил его о текущем научном, техническом и культурном уровне развития общества. В среднем по стране различие было несущественным, одни регионы развивались стабильно и достигли существенных экономических и культурных высот, а другие находились в заметном упадке. Общий уровень соответствовал примерно концу пятнадцатого века, но четких границ не было – магия серьезно изменила ход развития, кое в чем цивилизация преуспела, кое в чем отстала. Преуспевания было заметно больше, чем отставания.
О магах, способных преодолеть пространственный барьер и уничтожить целую цивилизацию параллельного мира, я не узнал ничего. Магия не была стезей Меллора, он вообще игнорировал ее существование, несмотря на то, что сталкивался с ней едва ли не каждый день.
Существование людей, одаренных способностью к магии и бездарных в ней, – это вселенская несправедливость, считал он. Умения музыки, живописи или литературы – их может приобрести любой человек, с талантом или без, а возможность управления магией – только некоторые, избранные люди. Причем избранные непонятно кем, происхождение и вероисповедание не играло никакой роли в появлении таланта магии. И с каждым годом одаренных такой уникальной способностью людей становилось все меньше. Или рано или поздно, но человек совсем перестанет контролировать магию, и никак не получится этого избежать. Природа или бог восстановят баланс, избавят от несправедливости.
Мы проговорили до поздней ночи. Мне удалось дополнить некоторые теории и гипотезы, которые предложил мне на рассмотрение Меллор, немного рассказать ему про жизнь в информационном обществе, о технических изобретениях, достижениях человека.
В итоге мы совершили очень ценный для нас обоих информационный обмен. И когда мы все же наговорились и я возвращался в предоставленные мне покои, голова моя просто раскалывалась от переизбытка новых знаний. Я просто рухнул на постель и уснул, не снимая одежды.
Сны мне больше не снились. Не считая того странного видения, о смерти целого мира. О гибели моего мира. Быть может, Эфир научился управлять импульсами в мозгу, рождающими сны и галлюцинации, и просто блокировал их, а может, я просто ничего не запоминал. Хотя под утро мне удалось кое‑что увидеть. И это был не сон, однозначно, а какой‑то сигнал, сообщение, быть может, телепатическая связь.
Я увидел бегущего по лесу одинокого человека в синих одеждах, преследуемого неизвестными тенями. Их было много. Они не атаковали издалека, не нападали, а просто шли за ним. И человек не мог убежать, как бы ни старался. Он непрерывно оглядывался, постоянно запинался, но все равно поднимался и бежал дальше. Мне лишь на мгновение открылось его лицо, но, даже не видя лица этого человека, я знал, кто он такой.
Герман…
Я приоткрыл глаза и почувствовал, что нахожусь в комнате не один. Незнакомец сидел в кресле, укрывшись в тени, и ждал моего пробуждения. Я не мог видеть его лица и, что странно, не мог видеть его рук, лишь рукава – короткие, но пустые, а также ног – серая мантия опускалась до самого пола.
— Ты красиво спишь. Кажется, будто бы мертв, не вздрогнешь, не дернешься. Нет ни единого движения, даже вздоха или легкой судороги. Человек, и не человек…
Я узнал его голос сразу, но оцепенел от удивления и сразу не смог ответить.
Зато, когда оцепенение спало, я подпрыгнул едва ли не до потолка, сумев назвать лишь имя нежданного гостя:
— Эл!
Неизвестный маг–добродетель снова отказался прийти лично и прислал свою тень, или копию, бестелесную оболочку – я не знаю, как правильно назвать его воплощение. Но в этот раз он не использовал барьера или телепатии. И, кажется, не торопился. Опасность не грозила ни мне, ни ему, но я все же не думал, что Элло пришел ко мне просто поболтать.
— Ты увидел его? – спросил он. – Видения сложно передавать телепатически, но я постарался.
— Герман… Ты знаешь, что с ним случилось?
— Его похитили неизвестные люди. Неизвестные даже мне. Они оставили девочку, чтобы сделать похищение похожим на побег.
— Но он шел один. Его преследовали.
— Он сбежал. Вернее, ему позволили сбежать. Чтобы шел куда нужно.
— Откуда ты знаешь?
— Мои глаза видят многое из того, что люди пытаются скрыть.
— Ты хочешь помочь нам?
— А разве это выглядит как‑то иначе?
— Куда его гонят?
— В Ар*censored*ию. Затем, вероятно, заставят на корабле пересечь море, чтобы попасть в империю разрозненных султанатов.
— Значит, кто‑то действительно пытается пробудить Вельзевула?
— Почему ты во всем сомневаешься?
— Я лишь хочу составить полную картину. Талисман все еще при нем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
