на первоначальной стадии откорректировать можно было. Не всё, конечно…
Макар Демидович хватанул кулаком по столу.
— И вот с этим меня призывают смириться! Настоятельно рекомендуют заткнуться и не омрачать своим нытьём научный прорыв! Цель оправдывает средства! На людей — плевать! Была б моя воля… — Звонарь замолчал, шумно выдохнул, а потом уже своим обычным голосом произнёс: — Ну чего сидишь? Фамилии переписывай. Они сейчас в Новинске, об интервьюировании с Лизаветой Хорь сам договоришься. Поспрашивай, что они о добром докторе Ломовом думают, на обсуждение студенческого сообщества вопрос вынеси…
Я прищёлкнул пальцами.
— Точно!
Хозяин кабинета усмехнулся.
— Всему-то вас, молодых, учить приходится!
В Новинск я приехал усталым и голодным, с гудящей от боли головой. Мало того, что хорошенько на Кордоне активным излучением Эпицентра прожарило, так ещё и на обратном пути растрясло. А задремать не дали намертво въевшиеся за время службы рефлексы — сидел и пялился всю дорогу в пыльное окно институтского автобуса, возвращавшего в город с летней практики три десятка старшекурсников. Впрочем, не только лишь в рефлексах дело было — пока транспорта дожидался, успел с бойцами на блокпосте потрепаться, они поделились тем, что в газеты цензура не пропускает. Желание задрыхнуть после такого как рукой сняло.
В институт я вернулся в четвёртом часу и, хоть своё обычное время уже пропустил, всё же заглянул в третью лабораторию. Договориться о допуске к силовой установке не вышло, но хоть травяного чаю напился и душ принял. Полегчало немного. Некоторое даже удовлетворение от качественно проделанной работы испытал.
Ну а как иначе? С таким материалом по Ломовому мы Бюро запросто за пояс заткнём! Да и скандал случится преизрядный, если эту информацию на рассмотрение студсовета вынести. Ещё и в институтской малотиражке статью о халатности и безответственности тиснуть можно. А что по рукам надают, так это не страшно, у меня — приоритеты!
Надо только для начала фактуры подкопить.
С этой мыслью я и отправился в горбольницу.
За время работы в Службе реабилитации полезных знакомств в горбольнице я завёл превеликое множество, так что раздобыть белый халат не составило никакого труда. Сунул портфель под мышку, поглядел на отражение в зеркале и остался увиденным целиком и полностью довольным.
На этот час Лизавета Наумовна уже закончила приём пациентов, и моя маскировка оказалась как нельзя более кстати: не пришлось терять время на переругивание с пациентами, пока рыскал в её поисках по корпусу. А то иной раз столь нервная публика в очередях попадается, что за обычное «мне только спросить» и в глаз дать могут.
Ничего объяснять Лизавете Наумовне не возникло нужды — как оказалось, ей уже успел позвонить Звонарь. Дамочка глянула на золотые часики и позвала меня за собой:
— Идём!
Но направилась Лизавета отнюдь не к жертвам проблемной инициации, а в кабинет заведующего отделением.
— Макар Демидович попросил молодого специалиста работой обеспечить, — обратилась она к мужчине лет тридцати в халате с закатанными рукавами.
Тот удивлённо воззрился на меня и озадаченно протянул:
— А это у нас…
— Стажёр Рашида Рашидовича. В Службе реабилитации у Беды практику проходил. Шесть человек одновременно вёл, отработал без нареканий.
— Я там на полной ставке числился, не практикантом, — поправил я дамочку, хоть и стоило бы промолчать.
Впрочем, даже если бы промолчал, это бы ровным счётом ничего не изменило, поскольку Звонарь меня, что называется, продал. Точнее — сдал во временное пользование коллегам. А я-то летом отдохнуть собирался!
— Постоянных ставок у нас нет, оформим стажёром, — объявил заметно повеселевший заведующий и уточнил: — Новое поступление ему опекать поручишь? Думаешь, потянет?
— Квалификация подходящая, — подтвердила Лизавета Наумовна, — да и людей нам катастрофически не хватает. Ничего не предвещало ведь, как говорится.
«Или это не Звонаря идея, а личная инициатива Лизаветы? — подумал тут я. — А ну как ситуацией воспользовалась и решила мной дыру заткнуть?»
Заведующий отделением принял заранее подготовленные документы, бегло их проглядел и подмахнул без единого вопроса, после чего отфутболил нас в канцелярию.
— Я их просто опросить собирался! — возмутился я уже в коридоре.
Лизавета Наумовна только улыбнулась.
— Не дуйся, Петенька.
— Да как не дуйся-то? Я отдохнуть летом хотел! Два года в отпуске не был!
— Ты уже свой месяц отгулял, насколько знаю.
— Это сессия была!
— Можешь отказаться — только учти, эту группу в карантин поместили, доступ посторонних к ним категорически запрещён.
Я даже остановился от удивления.
— В карантин? На кой чёрт? Они ведь не заразные!
— По распоряжению руководства, — пожала плечиками Лизавета Наумовна, — во избежание распространения панических слухов. Сам понимаешь, как ситуацию представить можно. Из полусотни человек не больше десяти инициацию без осложнений прошли. Ещё столько же на Кордоне под наблюдением оставили, ну а с самыми запущенными случаями нам разобраться поручили. И твоя помощь точно лишней не будет.
— Сезон отпусков? — понимающе вздохнул я.
— Сезон отпусков, — подтвердила Лизавета Наумовна.
В канцелярии мы надолго не задержались, там у меня приняли документы, оформили допуск в карантинный блок и включили в график дежурств, после этого Лизавета Наумовна вызвалась показать рабочее место.
— Вести будешь пятую палату, — предупредила она. — Там четыре человека, все под блокиратором. Состояние внутренней энергетики крайне нестабильное, на центральный узел и входящий канал лучше не воздействуй, если только опосредованно.
Я покивал, а когда Лизавета представила меня четвёрке хмурых парней, первым делом взялся проглядывать их анамнезы.
— Ну вы прям меня напугали! — заявил я в итоге. — А тут нормально, тут есть с чем работать!
— Вот и работай! — напутствовала меня Лизавета и покинула палату.
— Ты прям светило медицинское? — проворчал один из парней.
— Да уж хватает опыта, — усмехнулся я в ответ. — Похлеще отклонения были, и без госпитализации обошлось, на ногах перенёс.
Тут я душой нисколько не покривил — другое дело, что виток у меня был девятый, а не как у этих — пятый. У этих стандартные осложнения куда серьёзней проявиться могут, вплоть до летального исхода.
— И как сейчас? — заинтересовался один из операторов.
— Нормально. И с вами всё хорошо будет, если рекомендациям следовать станете.
— А долго нам тут куковать? — спросил третий.
Я озадаченно поскрёб затылок.
— Да по идее к началу учебного года выписать должны. К равновесному положению внутреннюю энергетику
