И сама позвала меня. Я не могла не откликнуться на твой зов, колдунья. Всё остальное – это твой выбор и твои поступки, над которыми я не властна.
Напуганная речами Вамматар, Илька замерла и медленно осела на землю перед прогорающим костром. Они говорили недолго, но огонь уже затухал – травы тлели быстро.
– Мне жаль, но тело твоё скоро не сможет больше держать столь сильный дух.
Горечь от трав на языке притупилась горечью слёз. Илька заплакала. Громко, навзрыд. Дочь Туони сидела рядом и молчала, опустив взгляд на тлеющие угольки.
– Ты жестока, – пробормотала Илька сквозь слёзы.
– А ты глупа.
– Это ты связала нас обеих клятвой и потащила меня в Туонелу!
– Да, но больше ты мне ничего не должна.
– Неужели ты не поможешь мне? За всё то, что я сделала для тебя? Я спасла Ситрика. Я соткала Зелёный покров, как ты и просила… Пожалуйста! Пожалуйста… Не будь так жестока со мной. Разве я заслужила это…
Вамматар прикрыла глаза, точно размышляя.
– Я в силах лишь дать тебе девять дней, оставив здесь, в тонком мире, – наконец медленно проговорила она. – Но тело твоё в лесу беззащитно. Попроси собаку привести к тебе мать. Пусть она заберёт тебя.
Услышав о Гриме, Илька завыла раненым зверем. Столько раз мать твердила ей, что чары погубят её. И вот теперь бедной Гриме придётся нести в дом её бездыханное тело, не зная, где пребывает её душа.
– Прекрати реветь, дурочка, – скривилась Вамматар. – Через девять дней у тебя будет целая вечность в мёртвом лесу под землей на то, чтобы вдоволь нареветься. Прогони скорее собаку. Здесь опасно.
Илька, с трудом сдерживая слёзы, подозвала к себе Блоху. Собака, как и все животные, что связаны с духами дома и леса, могла видеть тонкий мир, в котором сейчас и была нойта. Девушка крепко обняла Блоху и зашептала той на ушко, заставляя собаку отправиться домой. Заворожённый зверь замер, внимательно слушая хозяйку. Как только Илька отпустила собаку от себя, Блоха тут же сорвалась и побежала домой. Девушка проводила её взглядом, а после снова обратилась к Вамматар.
– Ты будешь здесь? Со мной?
– Дюже ты важная, – фыркнула дочь Туони. – Я посижу с тобой немного, если хочешь. Но не все эти девять дней. Я побуду тут только до рассвета.
– Спасибо тебе, – прошелестела Илька.
Костёр прогорел, потух. Лицо Вамматар скрылось в темноте, пусть она и осталась где-то поблизости. Илька почувствовала, что пальцы её холодеют, теряя чувствительность. Она тихо плакала, уставившись в темноту и слушая волчий вой да страшную совиную песнь.
Блоха никак не возвращалась. Верно, Грима крепко спала и не слышала скулежа под дверью. Илька зажмурилась, ощутив, как тело её вдруг обмякло и повалилось на землю, а она, душа, осталась сидеть, давя из своего бесплотного нутра блестящие в звёздном свете слёзы.
Вамматар права.
Илька так глупа. Илька так наивна…
– Вставай! – раздался голос. – Вставай же ты!
Кто-то толкнул его, перекатывая со спины на бок, и Ситрик тут же закашлялся.
– Вставай! – настойчиво повторил голос.
– Не могу…
Ему плеснули водой на лицо, и Ситрик недовольно зажмурился. Он попытался поднять руки, чтобы стереть влагу, но оказался настолько слаб, что тело не слушалось его.
– Можешь! – упрямился голос.
Его толкнули ещё раз, и Ситрик почувствовал боль в плече. Рана от клыка Хёгг всё ещё горела. Он снова закашлялся, но змей в его теле больше не было. Ситрик раскрыл глаза и чуть не ослеп от яркости дня. Он опустил ресницы, боясь снова обжечь зрачки. Мир кругом него медленно наполнялся знакомым цветом и чертами. Перед взором вырос примятый мох и упрямые корни низкорослых болотных сосен.
– Вставай же ты, Убийца дракона.
Ситрик наконец дотянулся пальцами до лица и протёр веки.
– Убийца дракона звучит куда лучше Убийцы волка, – еле разлепив рот, проронил он.
– Смотри не загордись.
– Я постараюсь быть скромным, – пробормотал Ситрик, качая головой и медленно приходя в себя.
– Слишком много слов от того, кто уснул в багульнике.
Наконец Ситрик смог сесть, всё ещё щуря уставшие глаза. Руки его опухли от змеиных укусов, пальцы снова ничего не чувствовали. Тело ощущалось безвольным и слабым. Он с трудом поднял глаза на того, кто нашёл его.
Это оказалась медноволосая хульдра. На ней не было одежды, но густые и длинные кудрявые волосы облаком закрывали её грудь, спину и мягкие бока. Мохнатые коровьи ноги она подобрала под себя, сев напротив странника, и длинный хвост тут же лёг ей на колени, обвив бёдра хозяйки.
– Судя по тому, как много ты болтаешь, ты не так уж и плох, – произнесла хульдра, рассматривая Ситрика.
– Мне кажется, напротив, потому что обычно, как говорят, я молчу, – морщась, сказал тот. Его глаза слипались сами собой.
– Просыпайся давай. Нам нужно уходить отсюда. Багульник опасен на солнце, дурачок. Он только-только зацвел.
Она резво подскочила и набрала в ладони воды в ближайшей ямке в пушистом мхе. Поднесла Ситрику в пригоршне и помогла ему умыться, а после, немного подождав, подняла, словно пушинку, подставив своё плечо.
Хульдра без особого труда дотащила его до леса и опустила в папоротник, подальше от цветущего на болотах багульника. В голове светлело, но боль, мучившая тело, усилилась, точно душистая одурь притупляла её прежде.
– Ты голоден? – спросила хульдра, но Ситрик отрицательно мотнул головой. Он ничего не чувствовал, кроме боли.
– Глубже дыши, – посоветовала она, и парень снова провалился в мутный сон.
Когда Ситрик пришел в себя, небо было светлым, но ночным. Летние сумерки берегли его уставшие глаза. Ему стало немного лучше, и, попытавшись встать, Ситрик обнаружил, что хульдра промыла его раны и укрыла их лечебными травами. Сама она спала рядом, прислонившись спиной к дереву.
Всю ночь хульдра сторожила его сон. Она спала, как зверь, короткими урывками, продолжая вглядываться в лесной сумрак, и этого ей хватало. Почуяв, что Ситрик проснулся, она тут же открыла глаза и уставилась на него. Принялась хлопотать и проверять раны, а после напоила чистой родниковой водой, какую принесла в кулёчке из бересты.
– Тебе надо больше пить, – пояснила она. – Иначе Убийца дракона станет Жертвой дракона.
Ситрик спросил у неё имя, но женщина не ответила, лишь таинственно улыбнулась.
– Я хульдра, – наконец произнесла она. – Так и называй.
– А меня лучше зови Ситриком, – хрипло сказал он, допив воду.
– Как хочу, так и буду звать, – фыркнула хульдра.
Чтобы накормить Ситрика, она принесла множество съедобных трав и корений. Сама жевала их, как коровка, почти
