Скоро от неё ничего не останется.
Ситрик остановился, вперив глаза в Бьёрна.
– Она больна, – вздохнул мужчина. – Если не тело, коли ты не видишь ран, то дух её болен.
– Я ничего не могу с этим поделать, Бьёрн, – сказал Ситрик. – Мне жаль.
– Знаешь, – неожиданно буркнул хозяин, – я много думал о том, что это ты сделал её такой. Ты обратил её человеком.
От этих слов у Ситрика спёрло дыхание.
– Ты просил помочь вам! – наконец выдавил он, задыхаясь от обиды.
– Да только помощь твоя вышла нам боком.
Ситрик опустил взгляд в землю, судорожно соображая. Он понял, что, доверившись, рассказал хозяину и хозяйке дома всё о Зелёном покрове. И оставил свои вещи под лавкой…
– Вот же дерьмо, – прошипел Ситрик, и голос его взвился. – Ты что решил наделать, а?!
Оттолкнув Бьёрна, он бросился к дому. Мужчина не побежал за ним следом, оставшись стоять посреди поля. Ситрик влетел во двор и попытался открыть дверь, но та была закрыта.
– Бирна! – закричал он, барабаня в дверь. – Открой мне!
Ответом ему была лишь тишина. Прислонив ухо к двери, он услышал, как за ней хозяйка вполголоса переговаривается со своей служанкой. Разбуженный грохотом и криком, ребёнок заплакал.
– Бирна! – снова воскликнул Ситрик. Его распирало от злости. – Не трогай покров!
Он с силой ударил по двери так, что ту тряхнуло. Понимая, что этим ничего не добьётся, он принялся осматриваться, пытаясь понять, как попасть в дом. Бросил взгляд на крышу и увидел, что из отверстия, расположенного над очагом, поднимаются тонкие полосы светлого дыма. Быстро подумав, Ситрик решил, что он вряд ли поранится, если спрыгнет в очаг.
Подставив стоящую у входа скамейку, он легко взобрался на невысокую крышу пристройки, встал на её вершинку и оттуда подпрыгнул, цепляясь за деревянный тёс. Плечо пронзило острой болью. Ситрик поморщился, но стерпел, а вот тёс под его рукой оказался непрочным. Деревяшка посыпалась под пальцами, и Ситрик еле успел ухватиться за покорёженную кровлю поблизости. Зацепился и, подтянувшись, наконец достал до дымового окошка. Протиснулся под крышку, а после сел на край, спустил ноги и спрыгнул сначала на балку, а потом, свесившись, на пол, даже не угодив в очаг.
Гисла закричала и ринулась с ребёнком угол. Ситрик даже не посмотрел на неё. Он пошёл к кровати, отгороженной занавеской, и, отбросив ткань, увидел Бирну, укрывшую свои плечи Зелёным покровом.
– Отдай его, – потребовал Ситрик.
– Это всё из-за тебя! – тут же воскликнула женщина, прижимаясь к изголовью кровати и судорожно цепляясь за край покрова. – Если бы не ты, я была бы такой же, как прежде! И коровы мои не болели бы! И Бьёрн мог охотиться… Всё из-за тебя!
– Бирна, это был твой выбор! – Ситрик рассвирепел. – Вы с Бьёрном это придумали, а я лишь помог!
В глазах его, верно, вспыхнуло пламя, потому что Бирна пискнула от страха и с головой зарылась в отрез.
– Всё из-за тебя, – продолжала твердить она, хныкая. – Это твоя вина!
Ситрик сжал кулаки, пытаясь совладать с гневом. Ему хотелось наброситься на Бирну и содрать с неё Зелёный покров. Только он понимал, что может сильно навредить ослабевшей женщине и ненароком порвать драгоценную ткань. Бирна и правда была больна. Она была безумна.
– Покров не поможет тебе, – медленно произнёс Ситрик. – Ты не больна…
– Я не верю тебе, – плаксиво бросила она.
– Ты выносила дитя, которое питалось твоими соками, а потому ослабла. Люди не так крепки, как хульдры. Ты просто стала человеком.
– Так пусть покров сделает меня обратно хульдрой!
Ситрик раздражённо фыркнул.
– И что тогда? Ты бросишь Бьёрна с ребёнком и вернёшься к Асгиду? Раз уж тебе не по нраву человеческая жизнь.
Бирна высунулась из покрова и бросила на гостя полный ненависти взгляд. Однако глаза её обжигали не так, как взор огненной птицы.
– Быть человеком – не болезнь, – взвешивая каждое слово, произнёс Ситрик. – Покров не вернёт тебе хвост и копыта. Твои коровы не станут жирными от того, что ты надела на себя покров. Поле само не порастёт ячменём и пшеницей. Ты останешься человеком. Без чар и хвоста.
Услышав это, Бирна замотала головой, отказываясь верить в сказанное. Она опустила лицо в чудесную ткань и громко завыла. Ребёнок заплакал вместе с ней.
– Я не хочу быть человеком…
– Бирна, говорю же, покров тебе не поможет.
– А что мне поможет?!
– Я не знаю. Раз уж Асгид властвует над хульдрами, расспроси его. Узнай. Может, он скажет тебе что.
Услышав имя Лесного ярла, Бирна перестала плакать.
– Он убьёт меня, если я приду в лес, – пробормотала она.
Дверь загремела, и за ней послышался ревущий голос Бьёрна:
– Гисла, это я! Открой!
Служанка бросилась к двери и отперла засов. Бьёрн спешно вошёл в дом и, увидев Ситрика у кровати жены, тут же двинулся на него, угрожающе сжав кулаки. Понимая, что вряд ли выберется из этой передряги целым, Ситрик проворно отпрыгнул от кровати к очагу и поднял из него тлеющий уголь, и тот сейчас же вспыхнул в его руке. Чёрное стало белым, ярко озарив помещение. Бьёрн остановился, уставившись на пламя.
– Я сожгу твой дом и всех вас заодно, если ты решишь напасть на меня.
Рука его подрагивала, но голос звучал убедительно. Бьёрн отступил, буравя Ситрика тяжёлым и тёмным взглядом. Гисла вовсе выбежала из дома, сжимая в руках младенца. Бирна приподнялась на кровати и равнодушно посмотрела на своего мужа, стирая краем покрова слёзы со своего лица.
– Бирна, отдай мне покров, – требовательно произнёс Ситрик.
– Не отдавай, – прогудел Бьёрн, обращаясь к жене.
Женщина вздохнула.
– Ситрик сказал, что покров не поможет мне, – пробормотала она.
– Отчего же? Ты ведь больна.
– Больна. Может быть. Только покров уж ничего не исправит.
Произнеся это, она бросила ткань на пол и снова повалилась на кровать. Бьёрн дёрнулся, желая поднять покров первым, но Ситрик опередил его. Он потянул к себе Зелёный покров свободной рукой, продолжая в другой сжимать уголёк.
Не сказав больше ни слова, Ситрик попятился к стене, взял куль своих вещей и, забросив уголь обратно в очаг, спешно ушёл из дома. Он всё время оборачивался назад, боясь, что охотник бросится на него с кулаками или ножом, но мужчина остался на месте.
Выйдя со двора, он побежал в сторону леса к тропе, откуда он когда-то вышел к дому Бирны.
Ситрик плохо помнил этот путь, ведь он попал на него тогда какими-то заблудшими и случайными лесными тропами. Он ступил под лесную тень, но
