class="v">Но холост-де хожу да не жонат служу!..»
Говорыл-де Владимёр стольнекиефской:
«Уш ты Бог благословит тибя, Потык, женитисе.
60. Хош у князя бери, хош у боярына,
Хоть у того купьця-мельёньшшыка,
Хоть у тех хрисьянушок прожытосьних,
Хош-де у тех у королей да у донских[219] же!»
Говорыл где Потык сын Иванович:
65. «Мне не надо у князя, не надо у боярына,
И у того у купьця да милионьшшика,
Хоть у того короля да у до<...>до́нского;
Ишша ес<т>ь у мня оставлена Марья-лебедь белая,
Оставлена у мня да во чистом поле,
70. Во чистом-де поле да во белом шатре!..»
Они срежалисе-сподоблялисе фсе да князьним поездом
Да за той жа за Марьюшкой-лебедь белою,
Отправились они да ф путь-дорожечку.
Да приежжают они да ко белу шатру, —
75. Ишша тут Марьюшка спит ишше.
Заходил где-ка Потык да сын Ивановиць,
Заходил он да во белой шатёр,
Брал где-ка Марьюшку за праву руку,
Садил он веть Марьюшку на добра коня.
80. А поехали они да ф красён Киёф-грат,
Они златыма-ти перснями обруцелисе,
Золотыма-ти веньцеми повиньцелисе.
Отпировали они да отстоловали же,
Пошли они да ф теплу спальницю.
85. А не мало тому времецько фсё миновалосе;
Стала-де Марьюшка беременна,
Захотелосе Марьюшки гусетинки,
Да белою-то Марьюшки лебедетинки.
А отправлялса где Потык сын Ивановичь,
90. Отправлялса он во путь да он в дорожечку
За тема где он да за лебедушкой;
Прогонял он заеця всё ве<дь> цёрного
И того где заюшка где белого, —
Да не мог же он да тут некого добыть,
95. И приежжаёт он да воз<в>рат домой.
Да стрецяёт матушка не со радосью,
Не со радосью матушка не со весёлу:
«Ах у тя маленька семейка збавилась!
Приежжал де Коршей да фсё Коршеевич
100. Да увёз-де-ка Марью-лебедь белую!..»
Ишша тут же где Потык не ослышылса:
А не евшы где Потык, сам не пившы же,
Поехал за Марьей-лебедь белою.
Но настыг где-ка тут Коршея Коршеевиця:
105. Тут стоит ф чистом поле белой шатёр,
Да стоит-де тут да фсё белой шатёр.
Заходил где-ка Потык во белой шатер.
Ишше тут же где Марьюшка уговарыват:
«Ишша на-тко те ношка да нонче правая,
110. Ишша на-тко тибе да ручька правая!..»
Ишша тут же где Потык сын Ивановиць
Ишша здалса на бабьи ноньче прелести,
Засыпал-де Потык сын Ивановиць
И спит, аки да бутто гром гремит.
115. Ишша тут жа Марьюшка где лебедь белая
Говорыла она да Коршею Коршеевицю:
«Уш ты ой еси, Коршей да фсё Коршеевиць!
Ты ставай-ко, Коршей да фсё Коршеевиць,
Да наехал нас невежа да фсё невежышшо!»
120. Пробудилса Коршей да фсё Коршеевиць, —
Да запутали во путинки шолковыя,
Да замкнули во замочики немечькия,
Отправились да ф путь-дорожечку.
Пробудилса где Потык сын Ивановиць:
125. Ишша весь он опутан ф путинка(х) шелковых же.
Да не знаёт, откуль змея люта извиваласе, —
Да роспутала путеньки шолковыя,
Розомкнула замочки немецькия:
Стал весь веть Потык да ноньче напросте.
130. А говорыла-то тут нонице змея слово:
«Ты не езди-ко, Потык сын Ивановиць, —
Потеряш ты свою да буйну голову!»
Ишша тут же веть Потык не послушал ей,
А отправилса веть он да во сугон за ей;
135. Да наехал же Потык на чистом поле,
На чистом-де поле да во белом шатре.
Заходил-де-ка Потык сын Ивановиць,
Заходил-де-ка он да во белой шатёр,
Ишша тут стала Марьюшка улешшать его:
140. «Ты ложись-ко-се, Потык сын Ивановиць,
Обойму я тибя нониче за шеецьку,
Ишша тут я Коршея фсё насмерть не люблю!»
Ишша тут же где Потык сын Ивановиць
Да на бабьи-ти прелести упатциф был,
145. Повалилса где с Марьюшкой-лебедь белою,
Ишша заспал где Потык да крепким сном.
Говорит же тут Марьюшка-лебедь белая,
Говорила тут она да фсё Коршеюшку,
Говорила Коршею да фсё Коршеевичу:
150. «Ты ставай-ко-сь, Коршей да фсё Коршеевиць,
Да наехал на нас тут невежа да фсё невежишшо!»
А пробудилса Коршей да фсё Коршеевичь.
Заклали его в камешок во серый же
Да спустили его да во синё морё, —
155. Ишша тут же они да сами уехали,
Уехали они да ф путь-дорожецьку.
Да не знаёт, откуль змея люта извиваласе.
Она трои-де сутоцьки добывала же,
Она трои же сутоцьки выжыгала жа:
160. Весь тут Потык стал тут напросте.
Тут змея да наговарыват:
«Ты не езди-ко, Потык сын Ивановиць, —
Потеряш ты свою да буйну голову!»
Не послушал где-ка Потык сын Ивановиць, —
165. Да приехал-де-ка он да ко белу шатру,
Да заходит он нонице во белой шатёр...
Отрубил у Коршея да буйну голову,
Отрубил-де у Марьи да праву ножечку:
«Ишша ты с Коршеём да оплеталасе!..»
170. Ах отрубил он у Марьи да праву ручушку:
«Ишша тут же ты с Коршеём да обумаласе*!..»
Отрубил он да у ей белы губы:
«Ишша тут с Коршеём да человаласе!..»
Отрубил он нониче у Марьи буйну голов(у), —
175. Розметал он кос<т>ьё по чисту полю;
А отправилса сам ф путь-дорожечку.
Ишша сам где-ка да фсё роздумалса:
«Ишша що же я поехал да во... домой же веть?..
Ишша будут миня дразнить: “Здорово жонилса жа!..
180. И здорово женилса, да фсё-де не с ким спать!..”»
Ах ишша становил он копьё во матушк(у) сыру землю,
Да скоцил он тут Потык на востро копьё.
183. Тут же где Потыку славы поют.
Попов Василий Ефимович
Василий Ефимович Попов — крестьянин дер. Сояны, молодой парень 22 лет, среднего роста, выглядывает бойко. Явился ко мне он петь сам. Он пропел мне старину «Илья Муромец и станичники». Пел он очень громко, но я, при
