Ватикана разразились. Генрих VIII был отлучён от церкви. Булла, изданная папой под влиянием Карла V, навсегда прекратила религиозное судопроизводство между Англией и папским престолом. Генрих VIII указом парламента уничтожил власть папского престола в своём государстве; он объявил себя главой англиканской церкви и присвоил себе власть, отнятую им у папы. Рим потерял лучший из своих ленов — страну, в которой незаконные поборы его были наиболее прибыльны и в которой он пользовался значительным влиянием.
Ирландцы, с давних пор притесняемые англичанами, упорно отказывались принять протестантское вероисповедание только потому, что оно было вероисповеданием их притеснителей, и оставались верными католицизму. Проповеди Лютера не имели отголоска во Франции; Кальвина же слушали с таким сочувствием, что, казалось, вся страна готова была отказаться для принятия его учения от римско-католического вероисповедания. Кальвинизм, покровительствуемый Маргаритой Наварской, любимой сестрой короля Франциска I, вошёл в моду при дворе.
Король сначала не противился этому движению, но впоследствии взгляд его переменился; он начал с ожесточением преследовать кальвинистов. Ему внушены были опасения, и Брантом передаёт слова, сказанные однажды королём: «Все эти нововведения имеют целью ниспровержение божественной и гражданской власти». Жестокие гонения этого царствования, во время которого зажглись костры инквизиции, принудили покинуть Францию большое количество реформатов и ослабили государство.
Впоследствии Франциск I заслужил прощение кальвинистов своим жестоким обращением с католиками. Низкая, бесчестная, безумная политика! При Генрихе II реформаты начали составлять в государстве тайную партию.
Парижский парламент, враг римских притязаний, покровительствовал кальвинизму.
Анна дю Бург, племянник канцлера, был лишён чина советника и предан казни. Он сказал своим судьям: «Затушите ваши огни, отрекитесь от ваших пороков и исправьтесь!»
Во время своего заключения в Бастилии он написал исповедание веры, согласное с учениями Лютера и Кальвина. Несправедливая казнь этого добродетельного человека дала много приверженцев Реформации.
Во время несовершеннолетия короля Карла IX Екатерина Медичи созвала собрание в Пуасси; тут спорили о единстве церкви и о таинстве причащения.
Глава иезуитов Лейнец, знавший только один итальянский язык, забавлял общество своими смешными выходками; он говорил, между прочим, что «в таинстве евхаристии Бог заменяет хлеб и вино, как царь, сам делающийся своим посланником».
После всех этих споров, столь ничтожных несмотря на их важность, приступили к фактам: вспыхнула междоусобная война, а затем по смерти Колиньи, под покровом ложного мира, совершилась Варфоломеевская резня. Иезуит Даниил одобрял это отвратительное деяние, папа поздравлял по этому поводу Карла IX, а в XIX веке, в эпоху Реставрации, нашлись некоторые историки, называвшие ужасы этого кровавого дня полезной строгостью.
Вольтер говорит, что кардинал Лотарингский находился в Риме, когда туда пришло известие о Варфоломеевской ночи. Двор поспешил послать к нему гонца с этой новостью. Кардинал тотчас же дал ему тысячу экю. Папа Григорий XIII немедленно приказал выпалить из пушки в замке Святого Ангела; вечером весь Рим был торжественно иллюминирован. На следующий день папа в сопровождении всех кардиналов отправился в церковь Святого Марка и приходскую церковь французов Святого Людовика вознести благодарение Богу; он шёл туда пешком, торжественной процессией; императорский посол нёс его мантию; кардинал Лотарингский отслужил обедню; в память события были отчеканены монеты. После Лиги, эпохи смешного фанатизма, и после убийства Генриха III Яковом Клементом, сеидом ризницы, протестанты при Генрихе IV заняли в государстве своё прежнее положение, ставившее их в безопасность от новых преследований.
Нантский эдикт, изданный в 1598 году, утверждал за ними все привилегии, приобретённые в предыдущие царствования.
Кардинал Ришелье хотел уничтожить это могущество, так как оно противоречило его планам о национальном единстве; он объявил войну протестантам, отнял занимаемые ими посты и взятием крепости La Восhеlli довершил своё торжество. Все меры, предпринимаемые первым министром против протестантов, доказывают, что он желал только уменьшить их число, но не совершенно истребить их. Цель его, говорят, была обратить протестантов в римско-католическое вероисповедание.
Протестанты не принимали участия в смутах Фронды, и Мазарини говорил про них: «Я доволен маленьким стадом, оно хотя и щиплет дурную траву, да зато не пропадает». Людовик XIV ничего лично не имел против кальвинистов; мемуары, написанные им в 1671 году для наставления дофина, заключают в себе жалобы на духовенство, янсенистов, дворянство, придворных, магистров, финансистов, словом, на всех, исключая кальвинистов. Он приписывает раскол, раздиравший церковь, порокам, роскоши, распутству, злоупотреблениям и дурным примерам, допускаемым духовными лицами прошлого столетия в исполнении своих обязанностей. По его мнению, новые реформаты поступали совершенно справедливо, с колкостью обуздывая некоторые поступки подобного рода.
Излагая свои мнения о гугенотах, он говорит, что, ничего не желая отнимать от них, он не даёт им ничего, кроме того, что они уже получили, надеясь тем постепенно укротить их; он думает привлечь их наградами и возбудить рвение епископов для обращения их в римско-католическую веру. Высшие духовные места он хочет раздать людям образованным, усердным, набожным, для избежания скандалов, удаляющих реформатов, и также для приобретения людей, способных своим поведением исправить вред, нанесённый церкви их предшественниками.
Всё это доказывает нам, что если бы Людовик XIV был предоставлен самому себе, то в старости не запятнал бы конец своего царствования и свою славу религиозной нетерпимостью. Были организованы обращения. Рюльер говорит, что каждое обращение стоило шесть ливров (монета в 25 коп. серебром); были и дешевле.
Самое дорогое обращение, какое он только мог найти, для одного многочисленного семейства стоило сорок два ливра.
Вскоре не замедлили обнаружиться плутни, скрывавшиеся под этой продажей совести.
Старый король изнемогал под бременем лет и под игом триумвирата, состоящего из г-жи де Ментенон, Лувуа и иезуита Лашеза, королевского духовника.
Ни одна ещё эпоха не представляла такой обветшалости. Жестокость и нелепость восставали против разума и гуманности. Это была эпоха богословских споров, угроз, покупных обращений, насилий (словом dragonnades обозначались собственно преследования протестантов при Людовике XIV). Отмена Нантского эдикта была безумным поступком, разорившим торговлю и промышленность государства, изгнав из него деятельное, способное и трудолюбивое население. Вся мудрость Кольбера не могла предохранить Францию от этой гибельной меры и избавить старость Людовика XIV от этого вечного пятна. Пагубные последствия, которые имела отмена Нантского эдикта, распространились и до нас: в прошлом году в Берлине на выставке произведений прусской промышленности мы были неприятно удивлены, читая несколько французских фамилий, принадлежащих потомкам лиц, изгнанных из Франции.
Распущенность регентства прекратила на время религиозные споры; при Людовике XV и его преемнике религиозный фанатизм проявился в деле Каласа; епископы пытались снова возродить гонения на кальвинистов; снова пробуждалась нетерпимость и во имя религии убивала сына, попытавшегося спасти отца. Фабр, геройский образец преданности и сыновней
