столетии, потерял уже прежнюю свою силу для Рима XIX столетия.
Швейцария была всегда средоточием католической пропаганды; расположенная между Германией, Францией и Италией, она неизбежно должна была сделаться одним из центров религиозных предприятий, пришедших из-за Альп и стремившихся подчинить римской власти соседние государства. Иезуиты, эта папская солдатчина, посылаемая Римом для завоевания всего мира, сделала из Швейцарии нечто вроде главного квартала. С тех пор как Реформация разделила кантоны по вероисповеданию на две разные партии, Рим и его соглядатаи не переставали поддерживать дух возмущения из своих католических убежищ.
Род Фрибургов, одна из самых значительных фамилий ордена, привлекает к себе уроженцев Эльзаса и всех пограничных жителей Германии; она поддерживает в католической Швейцарии пылкий фанатизм, которым пользуются иезуиты для приведения в исполнение своих замыслов. Последние события в Швейцарии открыли Европе всю наглость иезуитов.
Эпоха самых сильных религиозных споров не была так ожесточённа, как междоусобная война, возникшая по поводу иезуитов.
Открытая ненависть католических кантонов доказывает нам, какой экзальтации достигли религиозные неистовства римских проповедников.
Грустная победа Люцерна была приветствована в Риме кликами радости, и только вмешательство Франции и Австрии помешало римским иезуитам отправиться всей толпой в Швейцарию.
В Бельгии иезуиты подчинили себе католическое духовенство, употребляющее всё своё влияние на восстановление прежнего значения этой страны, опустошённой жестокостями Рима и Филиппа II, мечом испанских воинов и огнём инквизиционных костров.
Епископ Люттихский во время своего пребывания в Риме получил неслыханное ещё дотоле для бельгийских епископов право: отрешать от должности священников, бывших до того времени бессменными; низшее духовенство ничего, следовательно, не выигрывало от национальной свободы.
Во Франции епископство открыто восстало против законов страны, желая возвратить в руки иезуитов образование юношества, вырванное обществом из их порочной среды. Новое учение не привилось к французской почве.
В Испании Рим надеется восстановить на развалинах революций, так сильно поколебавших почву Иберийского полуострова, своё прежнее отвратительное господство; условия его следующие: возвращение церковного имущества, возобновление прежних почестей, воздаваемых духовенству, установление духовного судопроизводства, водворение политического влияния, льгот и привилегий, возрождение всё поглощающей монашеской армии, унесённой было вихрем революций, — таковы условия, налагаемые первосвященниками для восстановления Испанского государства, как будто им дано было право располагать судьбой царств и империй.
В Англии ирландские католики, стараясь постоянно охранить себя от коварной вкрадчивости духовенства, не имеют времени заботиться о возвращении прав, отнятых у них британским правительством.
Детей богатых ирландских фамилий отправляют обыкновенно во Францию; окончив здесь образование в учебных заведениях иезуитов, они несут в Ирландию фанатизм, религиозную нетерпимость, раздражительность, ожесточающие правое дело, поддерживая взаимное недоверие.
Вот уже много лет как красноречивый и энергичный писатель О’Коннел борется с этими тайными злоупотреблениями.
Противники освобождения Ирландии находятся в самом центре страны. Преувеличенность католических идей обнаруживается, с одной стороны, крайними требованиями, с другой же — препятствует благоразумным уступкам.
Билль об улучшении быта ирландских преподавателей был с трудом пропущен недоверчивым британским правительством.
Всё, что европейские страны открыто отвоевали у Рима благодаря только своей храбрости, своему уму и в силу своих прав, — Рим и его сообщники хотят отнять хитростью и мошенничеством. Эта активная борьба XVI столетия с римским хищничеством дошла в настоящее время до ничтожных размеров, но тем не менее просвещение и цивилизация берут верх над невежеством.
Таким образом, жадность была причиной падения Рима под ударами преобразователей.
Ноемия восторгалась, по мере того как эта грандиозная картина, с такой живостью изображающая протест всего человечества против папства, развёртывалась перед её глазами, и мысленно переносилась к тому времени, когда наступит торжество разума.
Молодая еврейка, углубляясь всё более и более в таинства духовной казны, видела, как вера уничтожалась взяточничеством.
Риму недостаточно продавать прощение, купленное кровью Христа Спасителя, он торгует ещё заповедями и наставлениями церкви; продаёт кровные заслуги праведника; под названием разрешений продаёт право нарушать законы, составленные 304 лишь для того, чтобы торговать ими; продаёт суд Божий, проповедуя вместе с тем о вечном правосудии; канонизацией продаст Царство Небесное, открывая златом двери, закрытые Спасителем для развращённых богачей, и ужасными своими злоупотреблениями делая из ключей Царства Небесного ключи, открывающие двери аду со всеми его пороками. Можно подумать, что католическая церковь издала заповеди лишь с целью продавать потом право не повиноваться им.
Наложные папские грамоты имеют свои тайны: они продают привилегированные алтари часовням, в которых в день служат по крайней мере семь обеден, за что титулованные должностные лица вносят в казну большие деньги. Преступления в оскорблении божественного величия имеют свои таксированные индульгенции, в которых отмечают количество и свойство отпускаемых грехов и число душ, освобождённых из чистилища, которое во многих из этих грамот носит название «предместья ада».
В заглавии этих актов стоят слова — gratis pro Deo; Рим надеется при помощи этой уловки избежать скандала, который неминуемо произошёл бы при обнародовании баснословной цены этих грамот.
Рим, хвастающийся своим господством над всем миром, не сумел избегнуть тех влияний, которые стремился искоренить. Вот последнее письмо, посланное Паоло к Ноемии из Равенны:
«Смуты достигли высших пределов; военная комиссия под председательством полковника Фредди, командующего стрелками, находится в беспрерывном заседании, чтобы осудить 67 человек, арестованных из мести. Население послало протест, в котором требовало, чтобы заключённые были судимы святейшим советом Рима — приговор католиков будет справедливее, нежели приговор этого исключительного судилища, составленного из трёх военных и одного гражданского судей; затем, по изложению самого нелепого судебного следствия, документ заключается следующими строками: “Вся Европа восстала против военных комиссий и незаконности их приговоров. Ваше Святейшество должно показывать пример правосудия и не отдавать жизнь и состояние шестидесяти граждан в распоряжение исключительного судилища, вы были обмануты вашим молодым легатом, который чернил нас в ваших глазах, потому что сам был обманут. Равеннцы требуют только справедливого. Горе тем, кто посоветует Риму в той системе беспорядков и беззаконности, заслуживающих всеобщее порицание”». Паоло присовокуплял: «Итак, друзья, не теряйте ни одной минуты, приговор висит над нашими головами».
Испуганная и взволнованная Ноемия поспешила попросить позволения у преподобной матери (vadre veneranda) отпустить её к кардиналу Фердинанду или послать за его преосвященством.
Игуменья, по полученному ею приказанию, отправила молодую еврейку к кардиналу.
ГЛАВА XXIX
МОНАСТЫРИ
В низкой и тёмной келье печально сидит молодая девушка; она не молится перед аналоем, и взор её блуждает по мрачным предметам, выделяющимся из окружающего мрака. Строгое убранство комнаты напоминает более тюрьму, нежели келью. Девушка кажется погруженной в деятельные размышления, но внимательному наблюдателю можно угадать её мысли: лицо её дышит кроткой задумчивостью, но едва
