Однако двух этих людей разделяют не только столетия, но и уровень интеллекта, который и выражается своим распространением на определенное количество людей.
У кого-то круг «подчиненных» меньше, а у кого-то несоизмеримо больше. Теперь уже уместно нацепить и на Торквемаду, и на Наташу мантию исключительности, вне зависимости оттого, каково жизненное применение этого понятия. Не буду голословным, если скажу, что исключительность и умение подпрыгнуть вверх над массой соотечественников находят свое проявление везде. Другое дело, умственные и ментальные способности вожака прекрасно характеризуют тех, кто попадает под жгучие лучи его влияния. В цепочке моей нынешней логики есть три ступени управления:
1) Верхняя — Торквемада-.
2) Более низкая — Ивченко.
3) Еще более низкая — бомж на Ярославском вокзале.
Вокруг каждого из них «копошились» люди, количество которых менялось по нисходящей в зависимости от того, на что способно исключительное безумие каждого мною описанного персонажа. Заметьте, я умышленно избегаю такую характеристику, как «лидер», пусть она и была бы уместна. Лидер, в моем понимании (абсолютно личном), — это та персона, которая примером своих сильных качеств способствует формированию таких же составляющих натуры в других людях.
В трех приведенных мною случаях речь идет скорее о манипулировании, к которому прибегают воистину больные (да простит меня Наташа) люди, жаждущие спалить собственную бытовую (а иногда и вселенскую) неуверенность, закрыть ширмой внутреннюю зажатость и отомстить за притеснения в детстве. В этих ситуациях (а в случае с Томасом — историческом факте) нет и намека на взрослый разговор, где в результате совместных усилий на свет появляется план, который будет устраивать всех. Здесь не более чем стремление «занять мозги ребенка», отвлечь его, где роль чада играет кучка людей.
Сейчас стало модным слово НЛП. Юные психологи стараются впихнуть его едва ли не в каждый реферат или курсовую работу. А раз так, то, быть может (если мы коснулись темы исключительного безумия), есть смысл расширить границы и поговорить о Пушкине, который при жизни являл собой ловеласа, кутилу и женского угодника, баловавшегося непристойными стишками, а после смерти оставил семье такие долги, покрыть которые было под силу л ишь императору. Давайте вспомним ливерпульскую четверку — тех пацанов, которые куражу ради направились в Лондон играть незатейливую музыку и горланить куплеты, где с натяжкой проглядывается поэтика. Гитлер? Что ж… вы правы, и его можно смело вносить в этот ряд. Вот далеко не полный список людей, которые определили образ жизни простолюдина на много веков вперед. И вот, представьте себе Александра Сергеевича (воистину гения), который прошерстил много томов литературы, посвященной аспектам НЛП, прежде чем приобрести навыки экспериментирования с человеческим сознанием. Неправдоподобно звучит, да?
Я уже давно уверовал в то, что не строгость учения, а мягкость мозгов — повсюду, повсеместно; и Гитлер, и «Beatles», и все великие мыслители ушедших времен, и даже бомж на Ярославском вокзале поступали, соизмеряясь с собственной оценкой текущей ситуации, но никак не с вылизанными теориями, — все они делали свое дело — именно то, что считали нужным и что доставляло им удовольствие. Кто-то тяготел к пророкам, кто-то вился у ног полоумных вождей. Слепота людская и состояние духа в тот момент, когда испорченный рассудок заставляет искать оправдания непролазному мраку, что окружает человека, с ссылкой на то, что, дескать, природа так распорядилась. А нет ли вашего участия в становлении такого климата? Меня изрядно веселят российские бабульки, которые еще десятилетие назад гордо поднимали портреты советских вождей и радостно выкрикивали речевки, часто лишенные даже Намека на здравый смысл, а теперь с кулаками и ненавистью набрасываются на всякого, кто пытается им втолковать утопию существовавшего строя и твердит, что развал его был неминуемым следствием. Оставим препарирование того, что было сделано так, что не так (я наблюдатель, а не профессионал-политолог), отойдем в сторону и, участливо покачивая головой, внимаем горестям тех, кто остался на обочине, кто в свое время обеими руками месил стряпню времени, чтобы теперь морщиться от его зловония.
Юля относится к поколению детей строителей коммунизма, соответственно, ее с трудом можно назвать потомком тех, кто закончил свой путь под топором гильотины великого Томаса. Юля всей силой мозга впитывает установки «сверху» и несет их в мир:
(диалог по интернету)
Юленька: «Но жизнь так сейчас устроена, что ни на кого нельзя полагаться».
Справедливости ради нужно обязательно скопировать и мой ответ, чтобы уберечь себя от необоснованных нападок, что, дескать, ты, умник, только других цитировать можешь, а себя слабо?
Нет, не слабо, читайте (ничего, поверьте, не менял: ни у нее, ни у себя):
Филипп: «Да почему же, Юля, многие никак не поймут, что попросту "такую жизнь" сделали мы сами: и я, и ты. А теперь мы же и не довольны… А женские стенания, что хороших мужчин не осталось, не более, чем розовые очки — нежелание их видеть: и успешных, и хороших, и надежных. Предрассудки — движущая сила для ненужных потуг».
К чему я мучил вас торквемадами да гитлерами? К тому, что во мне живет глубокое убеждение в том, что есть к т о — т о, кто решительно, вместе с веником, отбросил в сторону саму возможность существования нормальных мужчин, есть «наташа ивченко», за которой последовали все остальные, потому что она оказалась более убедительна и авторитет ее не был подвергнут сомнению даже самыми яркими представительницами нашего класса.
Гадят в мусоропровод у вашей квартиры, матерятся в метро, а вы спокойно проходите мимо. Говорят, что все бабы — дуры, а мужики — соответственно, козлы, а вы и ухом не поведете, чтобы усомниться. Смиренная покорность и на выдохе: «Что поделать? Время сейчас такое!» Русский мужик, из поколения в поколение гонявший свою женушку коромыслом, не вызовет во мне большего осуждения, чем она — та, которая кротко терпела побои, подавая «отличный» пример дочерям.
Лишь немногие задают вопрос: а почему именно так? К чему терпеть брань и рукоприкладство пьяного мужа, если это больно? Остальные покорно разводят руками и со словами «ничего не поделаешь» склоняют голову на плаху.
Стойте, а может, занимать подчиненную позицию — это выгодно, может, в этом-то местоположении и есть то самое «проще»: когда не надо брать на себя ответственность, когда не надо ничего менять, «потому что ничего не изменишь», не надо извиняться, «потому что я же блондинка, дурачок, что с нас взять»?
А вы помните сказку про лягушку, которая попала в крынку со сметаной? Барахталась, дурная… На таком эпосе воспитывают детей, которые потом вырастают и предпочитают уже другой фольклор — тот, где мир выкрашен тусклыми красками равнодушия.
«Ну, мальчики, что же вы заморачиваетесь какими-то ненужными проблемами?» — твердят нам девочки, многие из которых уже с лихвой хлебнули мерзости в этой жизни. Но не пытаясь разобраться, — где же источник этого ублюдства (может быть, у них под сердцем), списав попытки в разряд ненужного, они продолжают колесить по жизни, останавливаясь в глубокой задумчивости, грызя ногти, удивленно поднимая к небесам очи: «А почему же так вышло?..»
«Милая, — опускаю руку на ее плечо, притягиваю к себе, — а "нипочему", жизнь у нас так устроена!»
Кирилл
Нас спрашивают, зачем задавать вопросы, ответы на которые тривиальны? Зачем, вернемся к избитому примеру, удивленно всплескивать руками, когда женщина не знакомится на улице? Давно бы уж пора было притерпеться! Но это истинные вопросы, как „бы нелепо это ни звучало — мы же привыкли, что в системе координат истинности-ложности локализуются только утверждения. Ведь ребенком каждый задавал истинные вопросы. Для того чтобы стать родителем, мало одной физиологии. Надо быть готовым к тому, что ребенок спросит: «Мама, а почему я — это я?» Что действительно дельного вы сможете сказать в этом случае, а не отшутиться или приказать отстать «со своими глупостями»?
Кто спорит, непосредственно катастрофического в этих призычных казусах нет. Но я не устану повторять: это косвенные проявления тех вещей, которые мешают жить лучше. Равнодушный, запуганный и не обладающий пытливым умом человек завтра составит часть той самой толпы, что с хрустом попрет по спинам споткнувшихся. То, к чему мы призываем, ни в коем случае не спасение, не рекрутинг в очередную секту фриков. Оттого, что ты перестанешь бояться представляться по имени, тебе не поднимут зарплату, не повысят в должности. Но это шанс. В том числе и шанс завязать знакомство с новым работодателем в неожиданной обстановке, например. А кто знает?
Характерные черты и общие места современного социума, выбранные нами в качестве мишеней, — это, разумеется, часть истории, результат, пусть зачастую и случайных, но объективных процессов. Но надо меняться дальше. За нас этого никто не сделает. И пускай мы на наших страницах явно обошли мужчин своим колким вниманием, пускай тон повествования мечется где-то между склочностью, желчностью и реваншизмом за предыдущие неудачи — не это главное. Не хотелось бы, чтобы стиль затмил заветную основную идею. А она заключается в том, что в движении к многообразию и внутреннему богатству восприятия — счастье.
