учила мою подругу, и у меня была еще одна подруга, которая училась самостоятельно, и результаты были не очень хорошими. У нее не было сестры, а ее мать работала целыми днями. Наконец, мы с Гретхен взяли ее на поруки. Но меня научила мама. И мы несколько раз с мамой говорили об определенном периоде, который раз в месяц, наступает у каждой девушки. Она всегда была откровенна со мной, я не боялась с ней разговаривать, поэтому, когда мне что-то было нужно, или у меня возникали вопросы, или я чувствовала себя дерьмово, потому что болел живот, я свободно говорила об этом с мамой. Подавляющее большинство своего времени Рис живет с двумя мужчинами, и если ее мать ведет себя обычно, какой она была на вечеринке Рис, то это небезопасное место для нее. Это означает, что она получает необходимую информацию от своих подруг, у которых, возможно, начались месячные, а может, и нет. В таком возрасте они не очень хорошие источники информации. — Я придвинулась еще ближе и закончила: — И это только начало. Теперь ею интересуются мальчики, и ей действительно не нужно, чтобы единственный источник информации о важных жизненных вещах были четырнадцатилетние и пятнадцатилетние девочки, которые сами имеют смутное представление о многих вещах.
— Черт, — прошептал Майк, и в этом единственном слове было много чувств.
Я мягко продолжала:
— Итак, в жизни девочки сейчас наступило время, когда она действительно нуждается в своей маме, поэтому сейчас она явно чувствует ее отсутствие, словно у нее нет матери. И это всего лишь предположение, но это мое предположение чисто интуитивного характера, вот почему она была словно в коконе.
— И вот почему она вышла из кокона, потому что ты появилась здесь, — сразу же предположил Майк.
— Надеюсь, что так, — ответила я. — Я ясно дала ей понять, что живу по соседству и готова поговорить с ней, о чем угодно, и у меня есть для нее все время в мире. Она открылась мне, могу сказать, что это было нелегко, но также могу сказать, что она была рада, что сделала это. Вчера она казалась еще менее настороженной. Я женщина, с этой женской частью я справлюсь. Я найду время, постараюсь решить все ее вопросы. Самое неприятное, мне нужно, чтобы она доверяла мне, и мне также нужно держать тебя в курсе дела. Если она узнает, что я докладываю тебе наши с ней разговоры, она замолчит. Но тебе также нужно быть в курсе некоторых ее проблем, если таковые будут. Так что тебе следует дать мне указания, куда ты хочешь, чтобы я ее направила, понятно, что кое-что останется только между мной и Рис, доверься мне, я плохого не посоветую, но поделюсь с тобой тем, что тебе нужно знать, позволь мне сделать все возможное, чтобы уравновесить ситуацию.
— Я доверяю тебе.
Произнес он незамедлительно. Это было приятно, но я была не уверена, что это то, что нужно.
Я сжала его в объятиях и тихо сказала:
— Майк, она твоя дочь, и я не знаю…
Его руки скользнули вокруг, заключив меня в объятия, они сжались, он прервал.
— Дасти, она моя дочь, и я доверяю тебе. Предполагаю, что у тебя уже давно начались месячные, так что очевидно, что ты в этом больше разбираешься, чем я. Я люблю свою дочь, мы близки, но она никогда не придет ко мне с этим вопросом, ты можешь думать, что это ху*во, но я не только рад этому, а испытываю облегчение. В остальном, милая, то, какой ты стала, мне очень нравится. Ты заставишь ее стать ее версией женщины, подобной тебе, умной, веселой, уверенной в себе, сильной, милой, ласковой, любящей, я полностью согласен с этим.
Я уставилась на него, чувствуя покалывание в носу, и предупредила:
— Ты снова заставляешь меня плакать.
Он ухмыльнулся, еще раз сжал мою руку и наклонил голову, чтобы прикоснуться своими губами к моим.
Когда он поднял голову, то приказал:
— Не надо. Нас ждут сэндвичи. Потом мы должны одеться, добраться до офиса, купить торт, вернуться домой, и ты должна выполнить свое обещание поцеловать меня всюду. У нас нет времени на твои слезы. Впереди важные дела.
Он был прав.
Поэтому я сообщила ему об этом.
Его ухмылка превратилась в улыбку, руки оставили меня, он отдал еще один приказ:
— Я принесу тарелки, а ты достанешь «Доктор Пеппер».
— Согласна, — согласилась я, поворачиваясь к холодильнику. — Но мне не нужна тарелка. Мы можем поесть за стойкой.
— Истинная Дасти, — пробормотал он.
— Что? — спросила я, заглядывая в открытый холодильник.
— Ничего, милая, — продолжал бормотать он.
Я пропустила мимо ушей его бормотание, потому что, что бы он ни бормотал, при этом улыбался. Я достала ему «Доктор Пеппер», себе диетический напиток, подошла к столешнице. Майк достал пакет с «Фритос» с сыром, чили и разорвал его.
Я допила содовую и взяла сэндвич. После первого укуса стало ясно, что Майк готовит первоклассные сэндвича. Много приправы, не так много хрена, чтобы полились слезы из глаз. Два ломтика сыра, по одному на каждый кусочек хлеба. И огромный кусок жареной говядины. Я едва смогла обхватить сэндвич ртом, было бы лучше его приготовить на гриле с этим расплавленным сыром, но все равно было потрясающе.
— Спасибо, Ангел.
Слова получились мягкими, жуя, я открыла глаза, увидев его такой же мягкий взгляд, как и его голос.
— За что? — Прошептала я: — Ростбиф, ржаной хлеб и швейцарский сыр.
— Ты взяла на себя мое дерьмо и отчего я почувствовал себя лучше из-за Рис, — объяснил он, а затем повторил: — Спасибо.
Я проглотила.
— Всегда, малыш.
Его рука поднялась, обхватила меня за шею, притягивая к себе, и он поцеловал меня губами со вкусом хрена и ростбифа.
Это было приятно.
Мы поели. Оделись. Отправились в «Дейри Квин» и купили самый большой торт-мороженое, который у них был. Вернулись. Разделись. Я целовала Майка в основном всюду, потом Майк взял верх и поцеловал меня в мои лучшие места. Затем он подарил мне еще один оргазм, я отплатила ему тем же, мы приняли душ, оделись и были на кухне, готовили ужин, когда Рис вернулась домой.
Она была счастлива, увидев меня.
Она стала еще счастливее, когда отец ей предложил пригласить Фина на ужин.
Несмотря на то, что Майк не солгал,
