боевые рубежи — отлично оборудованные огневые позиции над крутым берегом реки Лам.
7 часов 35 минут. Самолетов пока не видно. Наблюдатели следят за горизонтом в бинокли. Мы знакомимся с бойцами самообороны — рабочими Ха Куи Банг и Нгуен Ван Чунг (они дежурят у крупнокалиберного пулемета), с двадцатилетней Нгуен Тхи Нгуэт, прижавшейся щекой к ложу карабина, с Фам Ван Ты, Тао Зун Ши и другими. Удобно устроившись в своих индивидуальных окопчиках, они готовы открыть огонь, когда это будет необходимо.
7 часов 40 минут. Резкий шум самолетов над облаками.
7 часов 45 минут. Отбой. Рабочие начинают покидать окопы.
7 часов 47 минут. Новая тревога. Теперь шум самолетов сразу с двух сторон. Рабочие снова занимают свои рубежи. Капитан Конг Банг, наш спутник, глядя на изумительный пейзаж, открывающийся за рекой, такой мирный и величественный — гряда синих гор над зеленой равниной, — вдруг говорит:
— А вы знаете, по ту сторону реки родина нашего великого поэта Нгуен Зу. Шестнадцатого сентября по решению Всемирного Совета Мира во всех странах будет отмечаться его двухсотлетие...
8 часов. Тревога продолжается. Но сейчас самолетов не видно и не слышно. Вдали слышится канонада зенитной артиллерии. На зеленом откосе двое молодых рабочих. Винтовки лежат рядом. Один из парней трогает палочкой ветку молодой мимозы. Она моментально съеживается. «У вас в Советском Союзе такие есть?» — «Есть, но только на юге...» — «Значит, все-таки есть и у вас?» — Ребята довольны.
8 часов 10 минут. На белом фоне облаков вдруг становятся отчетливо видны вытянутые черные силуэты двух F‑105. Когда-то мы с таким же чувством встречали на фронте появление «мессеров». Вот только мощь их несоизмерима. До американских самолетов километра четыре, они идут на небольшой высоте, со снижением, вдоль реки, со стороны моря. Ополченцы вздыхают: «Для нашего оружия далеко». Но тут же в небе рядом с американскими самолетами вспыхивают разрывы снарядов зенитной артиллерии. И вдруг все звуки покрывает донесшийся, наконец, рев реактивных самолетов — ведь это сверхзвуковые машины...
Через полчаса все наконец стихло, и мы можем вернуться в скромный кабинет директора, где нас ждет уже остывший чай. Товарищ Нго Май скупыми, точными фразами продолжает свой рассказ о заводе, его людях, о том, что план, несмотря на «новую ситуацию», выполняется и перевыполняется, что производимое заводом из арахиса высококачественное масло идет на экспорт в разные страны, в том числе в Китай, ГДР и Советский Союз.
Потом мы просим директора хотя бы коротко рассказать о себе. И тут оказывается, что этот тихий, скромный, неразговорчивый человек — из тех, кому при жизни следовало бы ставить памятники. Он — один из самых первых коммунистов Вьетнама. Нго Май вступил в Коммунистическую партию Индокитая еще в 1930 году — тогда он был молодым крестьянином одной из здешних деревень.
А уже через год Нго Май был схвачен полицией и брошен за решетку. Его приговорили «за подрывные действия» к двенадцати годам заключения в одной из самых мрачных тюрем Индокитая, Бан Ме Тхуат, и там судьба свела его с интересными людьми, многие из которых занимают теперь весьма ответственные посты в республике.
— Было тяжеловато, — отрывисто говорит директор. — На работу нас водили в кандалах, на ночь надевали, словно на собак, стальные ошейники и приковывали их к ногам, чтобы мы не могли разогнуться. Но партийная работа продолжалась и в тюрьме, Я, например, там, в сороковых годах, изучал программу Вьетмина, тайно переданную нам с воли. Мы боролись с тюремщиками. Правда, они увеличили мне за строптивость срок заключения еще на десять лет. Но колонизаторы уже не были всесильны: в 1944 году подъем народной борьбы во Вьетнаме и там, во Франции, вынудил их освободить нас досрочно...
Как же дальше сложилась судьба этого интереснейшего человека? Выйдя за ворота тюрьмы, он сразу смешался с толпой, и полиция потеряла его след. Назавтра Май уже работал в подпольном комитете Вьетмина. Шла вовсю подготовка к революции. Затем после августовской победы 1945 года — уже легальная руководящая работа. В годы освободительной борьбы партия поручила Нго Маю производство оружия. Кончилась война — он вместе со всеми занялся мирным строительством. Вот построил этот завод и стал его директором.
Май рассказывает обо всем этом, как о самых будничных делах: что тут особенного? И только мимоходом удается узнать, например, как упорно и скрупулезно следит он за тем, чтобы ни в коем случае, ни чем и ни в чем не выделяться из общей массы, хотя его заслуги и возраст, казалось бы, дают ему право на некоторые преимущества.
Мы узнали, например, что его сорокачетырехлетняя жена трудится тут же на заводе рядовой работницей. Что четверо их детей находятся в эвакуации, и что он не имел возможности даже навестить их. Эта скромность, присущая настоящим революционерам, свойственна многим деятелям, с которыми мы познакомились в городе Винь. И вот, думается, что это коммунистическое умение слиться с массами, жить их жизнью, тревожиться их тревогами, радоваться их радостями, и обеспечивает успех того большого и важного дела, которое уже обеспечил город-солдат по имени Винь: он доказал, что можно успешно работать в любых условиях, даже в пороховом дыму непрерывных бомбардировок...
На рисоочистительном заводе, которым руководит директор Фам Ты, нас тоже застала тревога. С территории завода, засаженной кокосовыми пальмами, апельсиновыми и лимонными деревьями, магнолиями и мимозами, мы вышли по ходу сообщения в укрытие. Этот ход сообщения был упрятан от чужого глаза под роскошной зеленой ботвой удивительных вьетнамских овощей, похожих на гигантские огурцы, — они достигают метра длины и двадцати сантиметров толщины.
В небе гудели самолеты, рвались зенитные снаряды. За этим поединком наблюдали с земли бойцы заводского отряда самообороны, которые, как и на маслодельном заводе, быстро заняли свои позиции. Их гордостью были две зенитных пушечки 20-миллиметрового калибра. На своих постах стояли командиры расчетов Нгуен Тхе Кы и Нгуен Тхань Бинь, получившие специальную боевую подготовку на трехмесячных курсах. Им очень хотелось показать нам свое военное искусство, но и на этот раз самолеты прошли в стороне, за пределами зоны действительного огня, и команды «Огонь!» бойцы самообороны так и не получили. Но их товарищи, стоявшие с зенитным пулеметом в другом месте, ближе к пролетавшим самолетам, выпустили по ним несколько очередей.
А завод работал и сегодня, как работал вчера и как будет работать завтра. Когда тревога кончилась, директор Фам Ты пригласил нас к себе и угостил прохладным соком из кокосовых орехов, выращенных тут же, на
