купцы английской Московской компании, но с 1584 г. платили и они, хотя поло-винный тариф). Слова «там из них отбирают для императора» означают принудительную продажу, но не конфискацию в Казну товаров, заинтересовавших царских чиновников. —
В. Н.,
П. У. 226
В России того времени выплавляли железо только из болотной железной руды. Попытки поиска серебряных и железных руд с помощью иностранных специалистов в конце XV в. успеха не имели. Маржерет обращается к сравнению денежных систем России и Франции в нескольких местах книги, в каждом случае по конкретным поводам. Здесь в связи с описанием внешней торговли, включая закупку Россией европейских серебряных и золотых монет.
Во Франции той эпохи существовали серебряные и золотые монеты, допускалось также хождение иностранных монет. Власть периодически издавала эдикты, где определялась официальная цена золота, серебра и наиболее распространенных монет. При этом рыночные цены отличались, как правило, от указных, порой заметно. Вот почему во Франции горожане неплохо разбирались в особенностях денежного рынка (Richet D. Le cours officiel des monnaies étrangères circulant en France au XVI-me siècle // Revue historique. P., 1961. T. 458). В дополнение к этому Маржерет еще до приезда в Россию прослужил несколько лет наемником, так что на практике ознакомился с особенностями обращения денег в ряде стран. В книге для читателей во Франции он, естественно, сравнивает российскую и французскую системы денежного счета и монетного обращения. Эти системы (как, впрочем, в большинстве средневековых стран) различались. Во Франции конца XVI — начала XVII в. турский ливр состоял из 20 су (или солей), а один су заключал в себе 12 денье (парижские ливр, су и денье уже в XVI в. не признавались официально). Ливр был только счетной единицей, как и экю, часто упоминавшейся при обозначении сравнительно крупных сумм (один экю считался равным трем ливрам). Маржерет точно описывает денежное обращение в России. Оно включало монеты трех номиналов: копейки (Маржерет параллельно обозначает их «деннингами»; для него вообще показательно использование немецкоязычных слов и выражений; в том же смысле применяли этот термин датчане и другие североевропейские авторы — Мельникова А. С. Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого. История русской денежной системы с 1533 по 1682 год. М., 1989. С. 190), деньги (или «московки» — это слово попало в текст капитана явно со столичных улиц) и полушки. Соотношение русских номиналов (в пересчете на французские деньги) указано правильно: одна копейка равнялась двум деньгам («московкам») и четырем полушкам. Стоимость их, по Маржерету, во французской монете такова: полушка равна 4 денье, деньга («московка») — 8 денье, а копейка стоит «около шестнадцати турских денье». В другом месте (на л. 3 об.) капитан привел уплаченную им за ягненка сумму в 10 деннингов, что равнялось «примерно тринадцати су 4 денье». Или иначе, одна копейка приравнивалась им здесь «примерно» 16 денье. Почему неуверенность Маржерета начиналась с самого высокого номинала (впрочем, на л. 33 об., повествуя о годах страшного голода в России, капитан приравнивает деньгу семи, а не восьми денье), точно сказать нельзя (о некоторых возможных мотивах — см. ниже). — А. Б.
227
Маржерет точен в перечислении единиц денежного счета, использовавшихся тогда в России: 1 рубль (он равнялся 100 копейкам), половина (полтина) и четверть рубля, гривна (она состояла из 10 копеек), алтын (равнявшийся 3 копейкам). Французские эквиваленты названы в двух случаях. Алтын, по Маржерету, равнялся 4 солям или су, т. е. здесь он исходил из копейки, приравненной точно к 16 денье (деньга, соответственно, равнялась 8 денье). Рубль же он определил менее твердо: «примерно» 6 ливров и 12 солей, т. е. 132 су или же 1584 денье (вместо 1600 денье при деньге в 8 денье и копейке в 16 денье). Иными словами, цена деньги в этом случае равна 7,92 денье, а копейки — 15,84 денье. Если же приравнять деньгу к 7 денье (см. выше, коммент. 155), то тогда сумме в 6 ливров 12 су будет соответствовать 1,1314 рубля. Итак, некоторая неуверенность у Маржерета возникает при оперировании сравнительно крупными единицами денежного счета. Не исключено, что на это повлияли разные обстоятельства. В частности, конкретные условия жизни в катастрофические голодные годы, при росте цен на зерно в 15, 20 и более раз (в примере Маржерета на л. 33 — более чем в 25 раз). Другая возможная причина — ощутимое завышение стоимости московских монет в книге Маржерета в сравнении с весом содержащегося в них серебра. Капитан отметил, что серебро в русских деньгах более чистое, чем в широко распространенной в Европе монете в 8 реалов. В последней при весе в 27,4680 гр., пробе 67/72-х (т. е. примерно 93,0555 %) содержалось 25,5603 гр. чистого серебра (Vilar Р. Or et monnaie dans l'histoire. 1450–1920. P., 1976. P. 170 и след.). Стало быть, проба серебра в русских монетах, по капитану, достигала 95 %, а возможно, и превышала этот показатель. Но даже если принять пробу в копейке за 100% (что было технологически тогда недостижимо) и исходить из теоретического веса копейки в 0,68 гр. (в реальности он колебался в 1598–1606 гг. между 0,62–0,66 гр. — см.: Мельникова А. С. Русские монеты. С. 301–304), то чистого серебра в ней все равно заметно меньше, чем в 16 денье с 0,736 гр. серебра (при расчетах исходили из официальной стоимости по эдикту Монсо от сентября 1602 г.; в итоге, в одном ливре считаем 11,04 гр. серебра, в одном су — 0,552 гр., а в одном денье — 0,046 гр.). Сделал ли это Маржерет специально или же так у него получилось в результате стечения разных обстоятельств, остается неясным. — А. Б.
228
Торговля европейскими монетами в России описана Маржеретом со знанием дела. Массовый их завоз подтверждается документами: в 1604 г. англичане доставили 30564 талера, голландцы 75564 талера, французы 11986 (Мельникова А. С. Русские монеты. С. 70). Масштабы операций, несомненно, говорят о взаимной выгоде этой торговли. Для западноевропейских купцов, к примеру, монета в 8 реалов (ее Маржерет называет здесь «реал в 40 су») стоила во Франции конца XVI — начала XVII в. 40–42,75 су, в России же они продавали ее (как говорит Маржерет) по 12 алтын, или по 36 копеек, т. е. за 48 су (капитан пишет осторожнее — «около 48 солей»). Необходимо учесть, что казна (и не только она) расплачивалась
