реализовывалась или же нарушалась). Использование холопов на господской пашне — давнее, уходящее в глубь столетий и известное в науке явление (см.:
Панеях В. М. Холопство в XVI — начале XVII века. Л., 1975). Важно другое — к концу XVI в. становится заметной тенденция «осаживания» холопов на тяглом наделе (другое дело, что масштабы этого не следует преувеличивать). По всем названным обстоятельствам терминологический параллелизм капитана вполне оправдан. —
В. Н., П. У. 203
В делопроизводстве Франции свитки вышли из употребления в XIV в. Подчеркивая архаичность, порядков на Руси («они многие вещи ведут от древности»), Маржерет несколько неточен: оборот документов и их фиксация велись в разных формах: в виде отдельных листков, в тетрадях, в книгах разного формата и в разных переплетах и в столбцах также. Так было в центральных ведомствах и в местных учреждениях. — В. Н., П. У
204
«И Он развернул его передо мною, и вот список исписан был внутри и сна-ружи, и написано на нем...» (Иез. 2:10). — П. У.
205
Приглашения иностранных врачей для лечения монарха и его семьи известны с конца XV в., в устойчивую традицию это явление оформилось с 1550-1560-х гг. — В. Н.
206
Здесь речь идет не столько о приказе Большого дворца как учреждения, сколько о дворцовой собственности, т. е. о крупных и средних по размерам сельских и промысловых владениях (волостях, селах и др.), принадлежавших монарху на праве личной собственности. Большим дворцом это учреждение именовались по традиции: в конце XV — середине XVI в. кроме ведомства большого дворецкого (или просто дворецкого) существовало несколько областных дворцов во главе с особыми дворецкими. А именно — Тверской, Дмитровский, Угличский, Рязанский, Новгородский (это ведомство, в отличие от других аналогичных учреждений, располагалось в Новгороде, возникло же оно в первой половине XV в., в годы независимости боярской республики), Нижегородский и Мещерский, позднее, после взятия Казани, он именовался Казанским (он существовал и в XVII в.). Функции и прерогативы ведомства Большого дворца отнюдь не исчерпывались управлением населением и контролем над местным аппаратом дворцовых владений, а также надзором за деятельностью всех дворцовых учреждений в Москве, обслуживавших разнообразные потребности государя, его семьи, в целом государева двора, государственных учреждений. Большой дворецкий и дьяки ведомства обладали объемными судебными, административными и финансовыми прерогативами в отношении целого ряда сословных групп и церковных корпораций. К началу XVII в. в доходную часть этого приказа поступали не только различные налоги, оброчные и пошлинные платежи, откупные деньги с дворцовых крестьян, жителей дворцовых слобод, но и судебные пошлины и штрафы с дел, подсудных и разбиравшихся в данном ведомстве. Во Франции юристы делили королевский домен на вещественный (corporel) и невещественный (incorporeal). В первый включали недвижимость с поступающими доходами от ее хозяйственного использования или аренды. Второй вид означал доходы от осуществления судебных и регальных прав (чеканка монеты, выморочное имущество) и разного рода акцизы (за приложение печати и т. п.). — В. Н., П. У.
207
Речь идет о дворецком, главе приказа Большого дворца. Еще с начала XVI в. большими дворецкими становились лично близкие монарху представители знати (чаще из нетитулованных аристократических семей), а с середины века закрепилась практика назначения главой ведомства ближайших родственников жены. Во Франции maître d'hôtel du Roi осуществлял юрисдикцию над семью высшими слугами королевского стола. — В. Н., П. У.
208
В 1580–1590-е гг. приказы-четверти не имели особых названий и фигурировали как чети (четверти) определенных дьяков. В начале XVII в. за ними закрепляются названия и устойчивый состав управляемых территорий: Новгородская и Нижегородская, с 1601 г. известна особая Нижегородская («новоприбыльная») четь (она, однако, не известна после Смуты), Владимирская, Галицкая, Костромская, Устюжская (получила название, видимо, позднее других, но до февраля 1606 г.). Подробнее см.: Павлов. Приказы. С. 192–193, 198–204; Он же. Эволюция четвертных приказов в конце XVI — начале XVII в. // АРИ. М., 1993. Вып. 3. С. 217–277. Чети ведали в судебно-административном плане податное сельское и городское (но, как правило, не частнозависимое) население, собирали некоторые прямые налоги по посошному раскладу, оброчные, таможенные платежи и различные пошлины с большинства групп податных сословий. — В. Н.
209
Приказ Большого прихода образовался ок. 1554 г., в конце XVI в. возглавлялся боярином, был главным ведомством по сбору прямых налогов. — В. Н.
210
Характерно использование Маржеретом этого термина. Во Франции талья была прямым налогом в королевскую казну, от которого освобождались не-которые привилегированные города, духовенство, дворяне и, как правило, их земли. В России после середины XVI в. (введение унифицированных поземельных окладных единиц, ликвидация налоговых изъятий, введение новых денежных налогов и перевод в денежную форму повинностей и т. п.) совокупность прямых налогов (как правило, трех, но в некоторых областях до 4–5) падала на все податные слои, причем размеры сохи (главной поземельной окладной единицы) варьировали в зависимости от вида земельной собственности (более тяжелыми были нормы государственного обложения для государственных крестьян, более легкими для церковных и дворцовых, еще легче для поместных крестьян) и от качества почв (они делились на «добрые», «середние», «худые»). — В. Н.
211
Маржерету здесь явно вспомнилась Франция: никаких «князей государевой крови», если под ними понимать близких родственников правивших государей, в России начала XVII в. не было. — В. Н.
212
Остается неясным, имел ли в виду Маржерет обычное для документации того времени исчисление «в одном поле, а в трех потому же». Если да, то приведенные цифры близки к распространенным показателям (6 десятин «доброй» земли, или 7 «середней», или 8 «худой»). Но в принципе картина была достаточно пестрой (см.: Шапиро А. Л. Русское крестьянство перед закрепощением (XIV–XVI вв.). Л., 1987. С. 80–85, 91–94 и др.). — В. Н.
213
Приведенные Маржеретом цифры нереальны при любом понимании текста. Относит ли он суммы в 10–15 рублей («а то и до двадцати рублей») к счету на десятины или на выти, они многократно превышают реальное обложение. Примерно таковы показатели в расчете на самую крупную окладную единицу — соху (Шапиро А. Л. Указ. соч. С. 101–105). — В. Н.
