Неужели сестрички не в курсе были, каким образом зарабатывает на свой кусок булки с чёрной икрой их драгоценный братец? Зато моя свекровушка однозначно посвящена во все тонкости пополнения счетов Майеров. Приведённые служанки по приказу Доротеи начали методично перерывать мою комнату вверх дном. Ищите-ищите, всё равно ничего не найдёте. Я, конечно, не подумала о том, что Ойген, наверняка попросил служанку разжечь камин в кабинете, как только решил заняться делами, но не настолько глупа, чтобы оставлять улики у себя. Яблоки, хлеб, деньги и даже пузырьки со снотворным спрятала в спальне бывшего мужа, пока тот отсутствовал.
– Никаких бумаг, госпожа Доротея, кроме чистой писчей, мы не нашли, госпожа Доротея.
– Обыщите её, они наверняка при ней! – без малейшего зазрения совести отдала приказ Доротея.
Девушки на несколько мгновений оторопели, но под гневным взглядом своей хозяйки повиновались. Я только расставила руки в стороны, откусив последний кусок яблока, с которым не торопилась расставаться, пока обыскивали комнату. Естественно, ничего служанки не нашли.
– В библиотеку! – скомандовал Ойген, хотя вполне мог послать туда ещё раньше прислугу.
И только занеся ногу над порогом, Доротея замерла, а потом резко обернулась: – А где девчонка?
Глава 81. В поисках утраченного
– Какая?
Честно говоря, Доротея меня сейчас удивила. Они все настолько были ослеплены желанием добраться до вожделенных расписок, что даже не обратили внимание на отсутствие Софи. Думала, о ней уже не вспомнят.
– Девка твоя где? – Доротея повернулась ко мне лицом и, прищурившись, внимательно оглядела разгромленную комнату. – Лойза! Посмотри под кроватью!
Младшая из золовок появившаяся на пороге, скривилась и брезгливо передёрнула плечами: – А если она меня укусит?
Я, конечно, всё понимаю, девочка никогда никому не нужна была, но вот такое отношение, как к какой-то дикой зверушке, оскорбило до глубины души.
Но Доротее было, видимо, глубоко плевать на опасения дочери, так как она её просто толкнула вперёд. Кряхтя, «жертва материнского произвола» опустилась на колени и заглянула под мою кровать. Даже не поленилась дотянуться до кочерги, которую обернула носовым платком, чтобы не испачкать рук. Повозив ею туда-сюда и не получив должного результата, Лойза растерянно посмотрела на мать:
– Там никого нет...
– Где твой выродок, Кристина?! – гневно раздувая ноздри, Доротея приблизилась ко мне и схватила за обе руки чуть выше локтей. – Куда ты её дела?!
– Вы верно заметили: моя дочь – это действительно только моя дочь, поэтому только я решаю все связанные с ней вопросы. Так что вас абсолютно не должно волновать, где находится МОЯ девочка. И отпустите меня! – я резко подняла ладони вверх и ударила ими по рукам Доротеи, вынуждая выпустить мои плечи из захвата.
Такого бесцеремонного отношения к себе свекобра не стерпела и попыталась снова дёрнуть меня за руки.
– Даже не думайте! – прошипела я в ответ, поправляя начинающее сползать с правого плеча платье.
Лойза, наблюдавшая в оцепенении за этой короткой перепалкой, заохала и выбежала прочь из моей спальни. Никак понеслась любимому старшему братцу докладывать, что маменька более не справляется со своей обычной ролью. Как же я ненавижу этот серпентарий! Вскоре в коридоре раздался приказ Ойгена обыскать не только весь дом, но и поместье, чтобы найти Софи. Ничего, пусть побегают, выдохнутся, поездят туда-сюда, докладывая своему хозяину о том, что ничего обнаружить не удалось. Принимая во внимание, чем занимается Горст и сколько лет ему удаётся уходить от стражей невредимым, упорно избегая виселицы раз за разом, шансов у подручных Ойгена не было никаких.
Дождавшись, когда Доротея покинет мою комнату, я заперла за ней дверь и, не раздеваясь, прямо в одежде завалилась в кровать. Лежать в корсете и плотно облегающей верхней частью платья такое себе удовольствие, но готова побиться об заклад, что этой ночью отдохнуть так не дадут, и вскоре Майеры в полном составе снова заявятся ко мне. И прыгать в одной сорочке перед ними совершенно не хочется. Впрочем, как и щеголять в домашнем платье. кто знает, в какую сторону свернутся мозги Ойгена, учитывая плохое самочувствие и «интересное положение» Линды. Каким бы похотливым козлом ни был мой бывший муж, однако страстное желание заиметь наследника отправило на второй план обладание любимой женщиной. Становиться временной «постельной грелкой» мне совершенно не хотелось.
К веселью, начавшемуся в моей спальне, добавилось не только перерывание библиотеки сверху донизу, но и поиски Софи по всему дому, пристройкам и саду. Так что «Шоу блуждающих во тьме огней» продолжалось практически до самого рассвета. Ойген всё ещё не верил, что кто-то мог помочь сбежать Софи. Смешной такой... Ведь какой смысл прятать на территории поместья трёхлетнего ребёнка?
«Второе явление Ойгена» произошло около трёх часов ночи. – Кристин, куда ты спрятала расписки и где Софи?! Отдай бумаги по-хорошему!
– Я же сказала, что их у меня нет, – встав с того края кровати, который был ближе к столу, отошла подальше. – Можешь перекопать не только сад, но и все земли Майеров и Верберов, но результат будет тот же. Даже хоть весь Бронхедж – ничего не изменится. Нет бумаг – нет проблем. Ты своего слова не сдержал, пришлось самой обо всём позаботиться.
– Позаботиться говоришь... – глаза Ойгена опасно сузились, и он начал медленно ко мне приближаться. – Софи ведь нет в поместье, так? Ты выкрала бумаги, а кто-то помог тебе отослать девчонку вместе с ними подальше? Где она?! Я ведь всё равно узнаю!
– Моя дочь в безопасном месте. Осмелюсь напомнить тебе, что от Софии Анналейсы ты отказался, обратно права свои на неё не признал, следовательно, никакого отношения к девочке не имеешь. Тем более что и так планировал от девочки избавиться. Как видишь, я значительно облегчила тебе жизнь. Искать Софи тебе не имеет никакого смысла, ведь расписок при ней нет. Их вообще нет. Нигде.
– Ты же не настолько дурная, чтобы избавиться от расписок! Признавайся, Кристин, куда их дела?
– А в камине, который находится в кабинете, ты хорошо смотрел? Правда, сомневаюсь, что на обуглившейся дочерна бумаге можно будет хоть что-то прочесть...
Попятившись от меня, словно от прокажённой, Ойген быстро развернулся и опрометью бросился в кабинет. Уже через пару минут оттуда раздался рёв раненого вепря, а вскоре в комнате появился перепачканный в золе Ойген, держащий ещё больше обуглившийся обрывок той самой расписки, что я специально оставила ночью.
– Ты же
