в больнице делаешь?
Секунду Бен мнётся. Мой простой вопрос явно ставит его в тупик.
— Я деда пришёл навестить, — говорит он чуть погодя. — Вот, думал, зайду, посмотрю, как ты.
— Спасибо, — отвечаю я. — Похоже, ты такой единственный.
— Ну, у Власа сейчас полно забот. Сама понимаешь, он же член Совета. Ваня с Даней… Ты в курсе, что случилось с их отцом? — Желудок вспоминает страшную картину раньше мозга, и мне с трудом, но удаётся побороть спазм. Я киваю. — Ну вот. Хотя, Даню я, кажется, видел спящим в коридоре на кушетке. Там и ведьмочка твоя. Кстати, она-то как раз и не уходила никуда с того самого момента, как тебя сюда определили. И Артур тоже. Просто никто не хочет лишний раз попадаться на глаза твоему соседу по палате.
Я гляжу на койку напротив.
— А кто…
Раньше, чем я заканчиваю свой вопрос, открывается дверь палаты. Но никого не видно. Затем раздаётся голос:
— Дорогуша, комнатная температура — это не кипяток и не холод, что аж зубы сводит. Чему вас только в ваших этих медицинских университетах учат?
Эдзе появляется под руку с медсестрой. Она на его слова отвечает улыбкой, но когда он отпускает её и поворачивается к ней спиной, она демонстрирует ему средний палец. Типичная реакция простого обывателя на невероятно противный нрав одного из самых сильных ведьмаков современности.
— Ты очнулась, — констатирует Эдзе, заметив меня. — Наконец у меня появится собеседник!
— Что вы-то тут делаете?
— Лучше не спрашивай, — шепчет Бен.
— Вообще-то, если хочешь знать, меня ранило, когда я помогал стражам.
— Ты себе помогал, — встревает Бен. — А не нам. И что там тебя ранило-то? Пара царапин, а ноешь, как маленький мальчишка.
Эдзе пропускает слова Бена мимо ушей, картинно закатывая глаза. Подходя к своей койке, он что-то пинает ногой, пряча под кровать. Я чуть наклоняюсь вперёд. Сумка с магическим барахлом.
— Вы здесь, чтобы сделки новые заключать? — спрашиваю я.
Эдзе забирается на койку, не утруждая себя тем, чтобы снять обувь.
— Возможно, — спокойно отвечает он.
— И вас ничем на самом деле не ранило?
— Почему же, — Эдзе поднимает руку, демонстрируя мне свой локоть. — Вот. До сих пор щиплет.
На коже локтя едва заметная ссадина. Я не знаю, злиться на него или смеяться. Во всём, что происходит с Эдзе, столько игры, что невольно вспоминается повесть о мальчике, волках и овцах.
— Ждали собеседника? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди. — Поговорить хотите? Расскажите тогда, что было между вами и моей матерью.
Эдзе явно никак не ожидал, что я вернусь к этой теме. Его брови ползут вверх, рот приоткрывается, вбирая воздух в лёгкие.
— Правда тебе не понравится, — уверяет он.
— С вашего позволения, я сама разберусь.
— Я о тебе же беспокоюсь, Слава, — продолжает настаивать Эдзе. — Сама посуди: только что на твоих глазах умер твой друг, затем убили человека, в какой-то степени бывшего твоим вторым отцом. Твои друзья измучены и ранены… как и ты сама. Не думаешь, что ещё одного событие, способное разрушить, пусть и образно, нечто привычное, может стать для кого-то фатальным?
Голос у Эдзе тихий, ровный. И в словах, сказанных этим голосом, мне видится больше правды и смысла, чем в любом моём возможном контраргументе.
— Так, завязывайте эти свои штуки! — восклицает Бен.
Он соскакивает с койки, хватает меня, стоящую рядом, за руку и тянет в сторону выхода.
— Что такое? — спрашиваю я, пытаясь остановить Бена.
— Этот псих гипнотизирует тебя, разве не ясно? Пудрит голову! Пошли отсюда.
Бен позволяет мне забрать одежду, обувь и меч, а потом мы уходит. Напоследок я успеваю обернуться на Эдзе. Тот сидит, не обращая на нас никакого внимания, и разглядывает что-то в своих ладонях.
— Как ты понял, что это гипноз? — спрашиваю я, пока мы идём в направлении, известном только Бену.
— А я и не понял. Так, предположил. Просто уж больно лицо у тебя стало странное.
— И это, по-твоему, плохо?
— Не знаю. — Бен указывает на дверь в конце коридора. — Нам туда.
Бен ускоряется. Когда я равняюсь с ним у самой двери, он открывает её. Перед нами снова палата, но в отличие от той, в которой я очнулась, здесь только одна койка, а ещё много цветов в вазах и солнечного света.
— О! — восклицает единственный больной. Им оказывается Вениамин. — Явился — не запылился! Дед тут при смерти, а он даже чёртовых яблок ему не принёс за несколько дней!
— Не ворчи, — отвечает Бен. Пока я закрываю за нами дверь, он идёт к деду и обнимает его.
Вениамин даётся внуку не сразу. Куксится, морщит нос — играет с ним, а Бен и рад вестись. В конце концов, они хлопают друг друга по спинам.
— И Романову, гляжу, приволок, — Бен-старший кивает мне в знак приветствия. — Ты-то как, девочка? Слышал, что неслабо тебе досталось.
— Жить буду.
— А вот это — правильный настрой!
Бен обходит койку деда и собирается присесть на свободный стул, но дед останавливает его, поднимая руку в воздух.
— Дрон, давай-ка, сбегай и принеси чего-нибудь перекусить.
— Ты только недавно завтракал.
— Я — да, а вот ты выглядишь голодным. Так что шементом и без лишних разговоров.
Бен скалится, и всё же уходит, оставляя дверь открытой. Вениамин — определённо интересный мужчина, но оставаться с ним наедине мне не хочется, ведь мы совсем друг друга не знаем. О чём разговаривать? Чем заполнить паузу?
— Славка, — первым в диалог вступает Вениамин. — Не прикроешь дверь, а то кое-кто у нас, похоже, в лифте родился? Да и разговор у меня к тебе есть.
Я слушаюсь. Буквально на несколько секунд отвлекаюсь от Вениамина, пока иду закрывать дверь, а когда возвращаюсь, нахожу старика ёрзающим в кровати, чтобы сесть.
— Вы бы так резко не вставали, — предостерегающе говорю я, указывая на аппарат, к которому Вениамин подключён.
— Вот в свои почти семьдесят лет я только у мелочи всякой совета не спрашивал, — произносит он беззлобно, но раздражённо. Наконец устроившись, он складывает руки на груди: — Времени на милые беседы у нас нет, скоро Андрей вернётся. В общем, у меня сообщение для отца твоего. Только больше — никому. Уяснила? Сейчас с доверием большие проблемы.
— Уяснила, — сразу подтверждаю я.
— Оборотни не знают, как гнори и перитоны оказались в Дуброве. Неполадки с призмой, конечно, их рук дело, но они никак не ожидали, что перенаправят портал именно на мир, откуда придут такие гости. Однако есть подозрения…
— Какие?
— Возможно, в этом как-то замешан Волшебный народец. Я тоже подумал, и… пришлось напрячь мозги и
