Утомившись от таких невеселых мыслей, Пейдж снова заснула и спала до утра следующего дня. Когда она проснулась, то вспомнила, что сегодня ей предстоит беседа с четырьмя кандидатами на вакантную должность врача в их детском лечебном корпусе. Ей ужасно захотелось, чтобы хоть один из них оказался достойным ее.
Один – вернее, одна – действительно оказалась вполне приличным доктором. Ее звали Цинтия Уэллс. Закончив специализацию в качестве педиатра в институте, она отработала четыре года в детской клинике в Бостоне. Но ей не очень по нраву была жизнь в большом городе. Куда больше ее привлекали горы и реки. Ей хотелось получить практику, которая оставляла бы время побродить по полям и лесам и глубже проникнуться духом природы. Более того, она приехала на собеседование в самом начале двухнедельного отпуска, который получила в клинике Бостона, но готова была приступить к работе хоть сейчас.
Цинтия оказалась легким человеком в общении. Пейдж, уже получившая восторженные отзывы своих коллег о новенькой и чувствовавшая, сколько от нее исходит энергии, с самого начала просто в нее влюбилась. Равно как и Энджи, которой хотелось проводить побольше времени дома. Удивительно, что Питер, который все время ратовал за скорейшее заполнение вакансии, возникшей после смерти Мары, проявил колебания в этом вопросе.
– Что же все-таки тебя смущает? – недоумевала Пейдж.
Питер готов был смотреть куда угодно, но только не в глаза Пейдж.
– Не знаю, что и сказать, – неуверенно промямлил он.
– У нее прекрасные характеристики, – похвастала Пейдж. Она не думала, что Питер решил сыграть с ней в игру – «у меня столько же прав, сколько и у тебя». Он и в самом деле выглядел обеспокоенным.
– Что-то в ней есть непонятное, – постарался объяснить он свою точку зрения, и голос его при этом звучал виновато. – Черт, а может быть, я к ней несправедлив?
– Просто она – не Мара, и в этом все дело.
– Да уж, – согласился он, потрескивая костяшками пальцев. – Она не Мара – это точно.
Пейдж была благодарна ему за это признание. Она не знала, что сохранилось в его памяти от их разговора в тот вечер, когда он был в стельку пьян, но с тех пор Питер значительно меньше критиковал покойную.
– Она не Мара, – еще раз повторила Пейдж. – Но вполне возможно, окажется прекрасным работником. Почему бы не дать ей возможность себя проявить? Ты же сам говорил, Питер, что мы должны двигаться вперед.
Питер встретился с Пейдж глазами и вздохнул.
– Ты права. Пусть будет так, как ты хочешь.
Жизнь сразу стала легче. Цинтия была полна энтузиазма; кроме того, ее неплохо приняли семьи будущих пациентов, с которыми она познакомилась. Знакомство предваряло сообщение членов группы о том, что Цинтия, по всей видимости, унаследует практику Мары.
Пейдж тоже стало легче дышать. Когда появился четвертый врач и работа в группе мало-мальски нормализовалась, она получила возможность забегать в больницу, где ее услуги ценили весьма высоко. Все кровати в палатах были заняты, и пришлось размещать дополнительные. Доктора требовались постоянно, так как местного обслуживающего персонала не хватало. Многих специалистов пришлось временно пригласить со стороны для лечения тех больных, первую помощь которым оказала Пейдж в ночь катастрофы. Но работа для нее находилась всегда. И кроме того, в больнице еще была Джилл, которая лежала, закованная в гипс, и слушала пиканье монитора. Джилл много думала о том, останется ее ребенок в живых или нет, и хочется ли ей того, чтобы он выжил. Отец ее полностью игнорировал, а мать, стремясь сохранить работу, посещала ее нерегулярно и украдкой из страха, что об этом узнает отец. Ее лучшая подруга была в больнице в Хановере, поэтому большую часть времени она проводила в одиночестве.
Пейдж была рада, когда зашла к Джилл ровно через неделю после катастрофы и обнаружила в ее палате Сару, стоявшую у изголовья больной.
– Какой приятный сюрприз, – произнесла она, обнимая девушку за талию. – Только не пытайся меня уверить, что ты ушла из школы, спросив разрешение.
– Но это именно так. Я приехала с отцом.
– Ах, так. Это уже лучше. – Пейдж почувствовала, как у нее екнуло сердце при упоминании о том, что Ноа где-то рядом.
– Вы мне не сказали, что Джилл беременна, – сказала Сара.
– Мне казалось, что это дело Джилл – рассказывать о своей беременности или нет.
– Она спросила меня, зачем подключен монитор, – объяснила Джилл, – ну я и сказала. Да и скрывать-то нечего, все об этом знают.
Пейдж улыбнулась храброму ответу девушки и мягко спросила:
– У тебя все нормально? – Перед тем как Пейдж вошла к Джилл, ее перехватила дежурная сестра и сообщила, что ночью ее состояние ухудшилось, и врачи уже стали подумывать, не пора ли прибегнуть к оперативному вмешательству. Но потом наступило улучшение.
– У меня все более или менее, – сказала Джилл. – Побаливает, конечно, немного. Они мне почти не дают обезболивающих.
– Они боятся повредить ребенку.
– Зато уж это ребенку никак не повредит, – воскликнула неожиданно Сара и сделала так, что зрачки ее глаз вдруг начали вращаться в противоположных направлениях.
– Бог мой, как ты это делаешь? – расхохотались Пейдж и Джилл. Она гордо выпятила живот и оглядела всех с неподдельным торжеством.
– Кто здесь еще способен на такое? – Потом уже нормальным голосом добавила: – Джилл сказала, что ее навестили музыканты из «Колеса Хендерсона».
Пейдж взглянула на Джилл.
– Это правда?
– Ага. Вчера вечером, после того, как вы ушли. Робби Хоув – спокойный такой парень, он у них ударник. Он просидел со мной десять минут и сказал, что остался бы еще, но ему и другим ребятам надо собираться и лететь в Нью-Джерси в очередное концертное турне.
– А о чем разговаривали? – спросила Сара.
– О музыке, естественно. О концерте. О том, где им еще приходилось выступать. Он сказал, что ничего подобного этой катастрофе им не приходилось переживать, а ведь Таккер – их родной город. Чувствуют они себя ужасно. Он пообещал, что, когда они вернутся с гастролей, обязательно придут нас навестить снова. Он сказал еще, что, если у меня есть какие-нибудь проблемы – нужны деньги и все такое, – я должна им обязательно сказать. Они готовы помочь.
– И мой отец тоже, – вставила Сара. – Он как раз сейчас разговаривает об этом с кем-то из больничного начальства. Он думает, что будет здорово, если ребята из Маунт-Корта смогут помочь пострадавшим. Я хочу сказать, что ученики, конечно же, не заменят врачей или медсестер, но могут навещать людей, у которых здесь нет родственников, или помогать ребятам, которые учатся в школе, но оказались здесь. Они помогут нагнать пропущенный материал.
