Можно предположить, что главная цель проводимой операции отнюдь не устранение нас из нашего мира, а именно перемещение (обязательно обоих) в данное место и время.
Самым правильным, по всем параметрам оптимальным решением было бы немедленно рвануть обратно. Избавить себя от непредсказуемых ситуаций в совсем уже чуждой для нас реальности, а заодно и смешать карты тем, кто опрометчиво считает нас своими игральными картами.
Но и посмотреть своими глазами, что творится здесь, особенно — в России, хотелось непреодолимо. Возможно, на этом нашем любопытстве расчет Держателей и строился.
Следовательно, спешить не надо — это первое. И показывать, что мы о чем-то догадываемся, — второе.
Пожалуй, Сашка думает аналогично, потому и не раскрывает карт. А если сделать еще более смелое допущение, так ему вообще запрещено говорить со мной на эту тему. Завербовали его, к примеру…
Дав нам пообщаться наедине ровно столько, сколько, на их взгляд, требовали обстановка и приличия, на мостик поднялись дамы. Анна теперь была полностью довольна жизнью, и ей, похоже, совершенно безразлично, какой у нас за бортом год или век. Да и Ирина, наверняка успевшая перекинуться с Шульгиным парой слов, выглядела гораздо более спокойной, чем неделю назад.
Впрочем, женщинам с этим проще. В присутствии мужиков, которым они доверяют, да еще когда трюмы корабля набиты припасами, они согласны плыть на край света. Гарантий возвращения обычно не спрашивают. «Уби бене, иби патриа»[31].
Они уже сами пришли к тому же решению, что и мы, и тоном, не предполагающим возражений, заявили, что немедленно желают съехать на берег, пройтись по магазинам, после чего как следует поужинать в самом лучшем ресторане с самой лучшей кухней.
— А чем расплачиваться собираешься? — сделал я большие и удивленные глаза. — Деньги местные где возьмем?
— Как раз это меня совершенно не интересует. Убивать мамонтов и добывать деньги — твоя забота. Особенно если у тебя уже появился сотрудник из аборигенов, то можно предположить, что и эта проблема решена… Нет? Кстати, куда это господин Кейси подевался? Скоро час, как он спустился в каюту.
— Готов спорить, что сейчас он роется в книгах. Как недавно это делал я в его библиотеке…
Так оно и оказалось. Кейси по пути из своей каюты наверх заглянул в кают-компанию, где намертво застрял возле книжных шкафов.
Пока наши подруги увлеченно подбирали среди своих туалетов нечто такое, что можно было бы без особого труда переделать в соответствии с нынешней модой, перепрограммировали одного из роботов на функцию дамского портного, а второго — парикмахера-визажиста, мы с Сашкой настроили дубликатор и нашлепали еще шесть экземпляров паспортов. На всякий случай.
Номера бланков дубликатор поставил разные, но серьезной проверки паспорта, конечно, не выдержат. Как можно скорее нужно всем обзаводиться настоящими.
Отпечатанные на цветном лазерном принтере фотографии практически не отличались от здешних стандартов. Чтобы не мудрить, имена мы девушкам оставили прежние, и то и другое звучали вполне по-западному. Фамилии, соответственно, записали по нашим псевдонимам. Фрау Ньюмен и фрау Мэллони. Почтенные богатые женщины, с познавательными целями путешествующие по миру.
Некоторые колебания вызвал вопрос — брать ли с собой Кейси? В конце концов решили не брать. И без него разберемся в тонкостях застольного этикета, а возможность непринужденного общения куда дороже.
Тем более мы теперь швейцарцы, будем изъясняться по-немецки и на пальцах, незнание языка все остальное спишет.
Австралийцу я позволил утащить сколько угодно книг в свою каюту и без ограничений пользоваться баром. Ну а роботам, соответственно, велел присматривать за гостем, чтобы не злоупотреблял доверием и не спалил по пьянке корабль непогашенной сигаретой.
…С отдыхом проблем никаких не возникло. Достаточно было выбрать на стоянке перед морвокзалом такси пошикарнее — большущий бело-зеленый кабриолет, дизайном удивительно похожий на американские «дримкары»[32] 50-х годов, и сказать таксисту на ломаном английском: «Отвезите нас в самый лучший ресторан в этом городе». Он протянул руку, и я, сообразив, в чем дело, предъявил кредитную карточку.
— Наличных денег нет, извините…
Водитель пожал плечами: «Ноу проблем» — и сунул карточку в щель установленного под приборным щитком устройства типа персонального компьютера. И, не сдержавшись, присвистнул при виде высветившейся на экране сумме актива моего текущего счета. Цифры перемигнулись, счет похудел на какие-то 12 фунтов, карточка со звоном выскочила обратно, и мы поехали по ночным улицам Аделаиды.
По-моему, у них тут что-то недодумано. Зачем любому и каждому знать, сколько у меня денег? Даже в СССР «тайна вклада гарантировалась». Проще бы наоборот, запросить о наличии на счету требуемой суммы, при положительном ответе снять ее и разойтись с миром. А то, не дай бог, узнав о размерах моего состояния, возьмут да и похитят с целью получения выкупа.
Впрочем, чужой монастырь… Вдруг у них размерами собственного богатства принято гордиться и выставлять его напоказ? Как баронские и графские гербы на дверцах кареты?
Или таким образом государство (или общество) постоянно и почти автоматически делит своих граждан на чистых и нечистых?
Вообще, как я сообщил своим спутникам, опираясь на более богатый, чем у них, опыт, мне в этом мире пока что нравилось больше, чем в нашем. Он выглядел как-то четче организованным, спокойным и приспособленным для жизни простого человека (с сотней тысяч фунтов в кармане).
— А что ты хочешь? — спросила Ирина. — Капитализм в своей высшей стадии, конвергенция, может быть. В Австралии и в наше время жилось более чем неплохо. Надо еще на другие страны поглядеть…
Мы все время пытались искать существенные различия, свидетельство протекших семидесяти лет куда более гармоничного (по крайней мере — без Второй мировой и «холодной» войн) развития человечества. И почти их не находили.
Если судить с чисто внешней стороны, не вникая в идеологические вопросы, разница вряд ли больше, чем для человека, впервые вырвавшегося из-за «железного занавеса» в Финляндию или Западный Берлин.
Самое смешное, вызвавшее искреннее оживление в нашей компании, — «самый лучший ресторан», куда доставил нас таксист, оказался русским!
«Отель и ресторан „Московский“» — гласила скромная вывеска на русском и английском языках, словно бы парящая в воздухе над входом в здание. Ниже, уже только по-русски, пояснение: «Торговый дом „Братья Елисеевы и сыновья“».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
