- Нет! - завопил Тайлер и дернул веревку назад с такой силой, что его ободранные до мяса пальцы превратились в кровавые сосиски. Вокруг крутился песчаный смерч. Последний слабый трепет - и Душистый Горошек исчез.
Но веревку продолжали с чудовищной силой тащить вниз. Бесс ухватила мужа за пояс, и они опять повалились на пол.
- Отпускай! - пронзительно крикнула Бесс, и Тайлер разжал окровавленные пальцы, но аркан спутал ему руки.
Сама Бесс мертвой хваткой держала веревку. Тайлер старался освободиться, но натяжение ослабло, лишь когда их почти утянуло под загородку стойла Душистого Горошка.
Тайлер лежал на животе и беззвучно плакал от боли. Негромко постанывая, Бесс перекатилась на бок.
Тайлер сел, заставил себя взяться за веревку и начал вытаскивать ее из глубин.
- Бесс, принеси фонарь, - велел он, и жена молча пошла за фонарем.
Фут за футом веревка поднималась. Вернулась Бесс с фонариком. Лампочка горела тускло - требовалась новая батарейка. Бесс осветила пустое стойло, и, продолжая выбирать веревку, они зашли туда. Веревка была влажной и блестела. Происходящее казалось Тайлеру сном, такого просто не могло быть - через минуту он проснется от крика Бесс: "Завтрак на столе!" Он опустился на колени возле взломанных половиц и смотрел, как веревка выскальзывает из песка.
Показался конец веревки. Тайлер взял его. Поднес к свету. С оборванных волокон сочилась густая серая слизь.
- Похоже, ее... перепилили, - выговорил он.
В песке вдруг возник водоворот, и оттуда, как чертик из табакерки, кто-то выскочил - да так быстро, что Тайлер не успел отреагировать.
Раскрылась пасть. Синеватое серебро иголок с хрустом сомкнулось у Тайлера на горле. Плоская, как у рептилии, голова злобно металась из стороны в сторону, разрывая зубами-иглами ткани и сосуды. Рот Тайлера наполнился кровью. Он понял, что веревку не перепилили - ее перегрызли.
Больше он ничего не подумал: тварь, свирепо сдавив ему шею, сломала ее и продолжала выворачивать и дергать. Мало-помалу голова Тайлера с выкаченными незрячими глазами начала с хрустом отделяться от позвоночника.
Бесс завизжала и, выронив фонарик, зажала рот руками. Она разглядела чудовище - это была большая собака, доберман, порожденный воображением душевнобольного. Вместо шерсти шкуру пса внахлест покрывали кожистые чешуи, а под ними вздувались и шевелились узлы мышц.
Янтарные глаза чудовища нашли Бесс. Тварь в последний раз яростно встряхнула Тайлера за шею и невероятно широко разинула пасть, словно у нее не было суставов, как у змеи. И отшвырнула мертвеца в сторону.
Бесс попятилась, споткнулась и с размаху села на копчик. Монстр вскарабкался на перегородку стойла Душистого Горошка, тяжело плюхнулся на пол и пошел на нее. С морды, оставляя дорожку, капала кровь Тайлера.
Под ногами у Бесс лежал винчестер - о него-то она и споткнулась. Вскинув винтовку, она принялась стрелять в надвигавшуюся на нее фигуру. Первая пуля прошила череп, вторая вошла в плечо, третья ударила в ребра. А потом чудовище накинулось на нее. Усаженные иголками челюсти вгрызлись в лицо.
Бесс не сдавалась. Она судорожно жала на курок винчестера, посылая пули в стены. Кулаком свободной руки она колотила по чешуйчатому загривку. Миссис Лукас, уроженка Техаса, была крепким орешком.
Исход борьбы решился в следующие пять секунд. Череп Бесс лопнул, как глиняный кувшин, и ряды зубов-иголок вонзились в мозг.
По сену потекла кровь. Выпустив изуродованное до неузнаваемости тело, монстр принялся металлическими зубами и когтями раздирать на части фонарик. Воцарилась тьма. Чудовище припало брюхом к полу и алчно прислушалось: нет ли поблизости других человеков. Человеков не было. Тварь тихо заворчала - возможно, разочарованная, - снова забралась в стойло Душистого Горошка и принялась закапываться в песок на том месте, где исчезла лошадь. Передние и задние лапы чудовища двигались быстро и слаженно. Через мгновение оно зарылось в землю, и песок с шелестом засыпал его.
44. МЫСЛЕННЫМ ОКОМ
- Не бойтесь, - сказала Дифин. - Отключите приборы внешнего наблюдения.
- А? - переспросил Том.
- Закройте глаза.
Он закрыл. И тут же снова открыл.
- Будет... больно?
- Только мне, ведь я вновь увижу родину.
- Что ты собираешься делать? - У Джесси была крепкая рука, готовая в любую секунду вырваться.
- Взять вас в путешествие с помощью мысленного ока. Ответить на ваши вопросы по поводу того, почему меня называют преступницей. Это невозможно объяснить. Это надо испытать, пережить.
- Ух ты! - Отрава шагнула вперед, на золотых блестках "могаука" искрился свет. - А мне... это... можно с вами?
- Извини, нет, - сказала Дифин. - Места хватит только двоим. - Она заметила тоскливое выражение в глазах Отравы и смягчилась. - Может быть, в другой раз. Закройте глаза, - повторила она Тому и Джесси, и они послушались. Коди с сильно бьющимся сердцем подошел поближе, но догадаться, что же сейчас произойдет, не было никакой возможности.
Дифин закрыла глаза. Она ждала, чтобы энергетические ячейки памяти начали заряжаться, подобно сложным батареям.
Джесси испугалась, что температура у Стиви поднимется слишком высоко и жар повредит мозгу и органам дочки. Но Дифин уверяла, что Стиви в безопасности, и ей пришлось поверить в это, чтобы не сойти с ума. И все-таки ладошка, которую держала Джесси, делалась все горячее - выносить такой жар без ущерба для себя тело Стиви могло всего несколько минут.
Том сказал:
- Мне кажется, будто мы готовимся играть в прят... _ч_е_р_т_! - Он дернулся - вдоль спины у него пробежало что-то вроде молнии - и открыл глаза. Однако свет вызвал жестокое потрясение: в нем присутствовал некий желто-зеленый оттенок. Том снова опустил веки.
- Том, что это? - спросила Джесси. Речь жены показалась ему медленной, невнятной, словно голос доносился из-под воды, и Том подумал: "Вот уже и крыша поехала".
- Тише, - прошептала Дифин голосом, в котором звучали отголоски ветряных курантов.
Не открывая глаз, Джесси ждала... чего? Она сама не знала. Рука, за которую она держалась, опаляла жаром, но вверх, к плечу, бежали холодные токи. В теле Стиви, проникая в Джесси посредством телесного контакта, рождалась и крепла электрическая сила.
Холодная размеренная пульсация завладела и всем существом Тома. Его охватила дрожь. Он подумал, что больше не чувствует под ногами пола - он словно бы плыл, медленно поворачиваясь всем телом то вправо, то влево, удерживаемый лишь рукой Дифин.
- Что происхо... - Он замолчал: резкость собственного голоса, его чужое звучание привели его в ужас.
Джесси услышала хриплое ворчание, слабое подобие человеческой речи. Ее от маковки до пят пронизал холод, словно в мучительно жаркий июльский день потянуло сквозняком из "Ледяного дома". Следом нахлынуло новое ощущение: ощущение стремительного движения. Она подумала, что если бы ей удалось заставить свои веки подняться, то она сумела бы увидеть и атомы материала стены, мелькающие, как "снег" на экране телевизора, и собственное тело, перемещающееся до того быстро, что, приметив просвет между движущимися частицами, оно успевает проскользнуть туда. Но Джесси не испугалась, а развеселилась. Вот, подумала она, каково, должно быть, нырять ночью в небе, свободно падать сквозь тьму... правда, ни верха, ни низа здесь не было - сплошное "вне", за пределами всего, что Джесси знала о жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
