Орк обошёл парня сбоку, внимательно посмотрел на него и сказал:
— Пошли к выход! Лечить будем.
— Тоже мне, целитель выискался, — проворчал пират, стараясь не отставать от Кушрока и поминутно спотыкаясь.
* * *
После того, как Рен выпил бутылочку целебного зелья, орк, достав из сумки охапку травы и разжевав её, стал прикладывать полученное таким незатейливым образом средство к ранам на его спине. Боль, вначале резкая, стала понемногу утихать.
— Трава лечебный, — сказал Кушрок. — Тихо сидеть, легче будет.
— Спасибо. Уже легче.
— Моя сейчас овца лечить.
Рен понаблюдал, как орк заботливо перебирает овечью шерсть и накладывает на раны ту же самую разжёванную траву. При этом он совершенно не обращал внимания на собственное предплечье, разорванное острыми зубами виверны. Боль в спине Рена успокаивалась, а магический камень на груди пульсировал, передавая силу избитому телу.
— Кушрок, а как ты попал в пастухи к Онару? — спросил парень.
Орк коротко взглянул на него и, вновь склонившись над овцой, ответил:
— Онар меня лечил.
— А ты что, болел чем-нибудь?
— Болел. Со скалы падал.
— Тоже за вивернами гонялся?
— Нет. Моя молодой был. Когда орк охотник становится, надо делать испытание. Я брал дубина и ходил на глорха. А глорх был не один, его друзья меня кусать. Я два убил, а потом со скалы падал, кости ломал. Другие орки ходили, смотрели, говорили: "Дохлый совсем. Не стал охотник, плохой орк, хоронить не надо". И уходить. Я лежать, умирать. Онар пришёл, меня видел, Борус позвал. Меня несли, долго лечили. Я их слова понимать начал, сам говорить. Потом овец пасти стал. Охотник тоже стал. Теперь у Онара живу, к другим орки ходить не буду.
— А если назад позовут?
— Не позовут. Кушрок мёртвый орк. Они видеть — не говорить, не смотреть. Гушр-рх.
— Чего? — не понял Рен.
— Гушр-рх. Как надо сказать? Запрет. Духи не велят. Кушрок со скалы падал — Кушрок мёртвый орк. Мёртвый нельзя быть живой. А Онар добрый. У него хорошо.
— Ты смотри — разбился, значит спасать нельзя. Дикость какая… — пробормотал озадаченный Рен.
— Обычай, — пожал волосатыми плечами Кушрок. — Предки заповедать. Все орки так делай.
Рен поднялся и подошел к убитым вивернам, чтобы получше их рассмотреть. Твари оказались похожи на снепперов, но казались тоньше и легче, обладали более длинными челюстями и хвостом, а задние ноги, наоборот, были короче. Самым же главным их отличием были большие перепончатые крылья и гребень вдоль хребта.
Сзади неслышно подошёл Кушрок.
— Овца сейчас полежит и вставать. Тогда пойдём. А пока надо дракх-агашх драть. Шкура хороший… Потом Тана сказать, твой одежда зашить. Дырка сзади какой…
* * *
И вот они снова карабкаются по скалам, то подтягиваясь на руках, то вслепую нащупывая ногами узкие уступы на спусках. Рен уже совершенно выдохся и сбил до крови колени и локти, когда орк решил устроить привал на каменистой площадке, посреди которой возвышался покрытый непонятными рунами гранитный столб.
— Уже близко, — привалившись спиной к столбу, сообщил Кушрок. — Сейчас вниз, утёс обходить, а потом вдоль речка.
— Какой речки?
— Разве не видел? Во-о-н тот гребень шли, речка внизу тёк…
— Я под ноги смотрел, чтобы не упасть. Где уж тут красотами любоваться!
— Надо смотреть, дорогу запоминать, врага далеко видеть… Ты, значит, не видеть — мост падал?
— Какой мост?
— Через речка мост. На верёвки висел, теперь падал. Если Рен свой дорога ходил, Онар не попал — мост не проходи, в монастырь дорога нет. Назад обходи. Два или больше день…
— Постой-постой… Про мост мне что-то говорили. Так, выходит, он обрушился?
— Моя говорить — падал, — важно подтвердил орк.
— То есть, если бы я не заблудился, то мог потерять дня два-три? Вот повезло-то…
— Вставай. Солнце скоро за горы падать, а твоя в темноте — в пропасть.
— Пошли, — сказал Рен, с трудом распрямляя ноги.
Последний спуск был не таким крутым, как предыдущие. Однако он был длинным, камни под ногами постоянно норовили вывернуться и покатиться вниз, увлекая за собой путников. Но, наконец, склон остался позади. Рен и Кушрок обогнули обрывистый утёс и услышали многократно усиленное эхом журчание воды где-то далеко внизу. Подошли к обрыву и осторожно заглянули вниз, но там было уже совершенно темно.
— Плохой речка, — сделал вывод орк. — Падай — кости ломай и тони. Его речка Скелетов люди звать…
— А орки как называют?
— Панчак-Варрок. Значит Большой Шаман.
— Почему?
— Легенда такой старый есть. Потом расскажу… Давай, ходить надо.
Они побрели по узкой тропке, петлявшей вдоль извилистого русла. Сумерки стремительно сгущались, и огни монастыря, открывшегося за очередным уступом, показались неожиданно яркими. Кушрок остановился.
— Там водный маги живут. Прямо ходи — близко.
— А ты?
— Моя назад. Маги орка не любят. Сразу ледяной стрелы кидай.
— Как же ты в темноте?
— Моя видеть… А Рен утром назад ходи — я ночью под тот стена лестница из жерди буду делать.
— Под какой стеной?
— Гора длинный. Где сосны. Мы его обходить долго, а ты утром прямо ходи и лестница вниз. Там быстро Онаров дом попадать… Орки нельзя такой лестница ходить — коленка цеплять, пятка скользи, падать, — чуть подумав, добавил Кушрок.
— Здорово! А то я уже было голову начал ломать, как обратно стану пробираться…
— Моя назад ходи, — отрубил орк и, развернувшись, быстро скрылся в сумраке.
Рен направился вперёд, к горевшим в темноте огням, и вскоре оказался перед деревянными воротами. На громкий стук в створки с другой стороны раздался недовольный голос:
— Кого там ещё принесло в такой час?
— Не знал, что служители Аданоса столь гостеприимно встречают усталых путников, — с укоризной в голосе ответил Морской Дракон.
За воротами завозились, и одна из створок отошла в сторону с лёгким скрипом. Вспыхнул огонь, и в свете факела Рен увидел рослого бородатого парня в клёпаной, обшитой на плечах мехом куртке. Бородач был вооружён боевым посохом и длинным луком.
— Ну? — хмуро осведомился привратник.
— А это, разве, не монастырь?.. — слегка опешил Рен.
— Монастырь конечно.
— А ты тогда кто такой?
— Стражник, не видишь что ли? Ну, заходи, раз пришёл. Маги сейчас как раз с вечерней молитвы пойдут…
Бородатый отступил в сторону, и Рен проскользнул мимо него во двор. Сзади заскрипели запираемые ворота.
Двор монастыря оказался просторным, его ярко освещали высокие кованые фонари, похожие на те, что расставлены на улицах Хориниса. В их свете было видно, что пространство двора разделено вымощенными камнем дорожками, между которыми на тщательно обработанных клочках земли пышно разрослись какие-то травы. Дорожки сходились у небольшого островерхого храма, выстроенного, как и остальные здания монастыря, из дерева. Перед храмом в широкой каменной чаше журчал фонтан. Справа и слева вдоль внешних стен располагались длинные невысокие постройки, где, видимо, помещались жилища магов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
