его дядюшкой Яковом, у которого товару про всякого, — чуть ли не сторонником буржуазного образа жизни, который он ненавидел… Что может быть авторитетней свидетельства великой немецкой коммунистки Розы Люксембург, писавшей: «Именно реакционер Достоевский является художественным защитником «Униженных и оскорбленных»… И дальше: «Кто раз пережил его Раскольникова, допрос Мити Карамазова в ночь после убийства его отца, кто пережил «Записки из мертвого дома», тот никогда больше не сможет укрыться, как улитка, в скорлупу филистерства и самодовольного эгоизма. Романы Достоевского представляют собой самое страшное обвинение, брошенное в лицо буржуазному обществу: истинный убийца, губитель человеческих душ — это ты!»
Жаль, что при разговоре с В. Юр. у меня не было под рукой этой цитаты. Я ему только сказал, что мой читательский вкус, который я никому не навязываю, и оценка мной объективной роли писателя не одно и то же, что каждый писатель в конце концов находит своего читателя, и наоборот. Сейчас популярность Достоевского на Западе, говорил я, это один из симптомов колебания западной интеллигенции в нашу сторону. Колебания эти лишний раз доказывают, что в наше время главными носителями общечеловеческих идеалов истины, добра, справедливости, красоты, воодушевлявших Достоевского, является борющийся за мир во всем мире против ядерной угрозы пролетариат и социалистические государства.
Словом, мы поспорили. Я в спорах всегда горячусь, а горячность Вильяма Юрьевича для меня была неожиданной. Пришлось нам взять еще по чашечке кофе.
Круг мыслей, вызванных нашим диалогом, мне хочется записать, так сказать, в порядке переписки с самим собой. Я все-таки до сих пор чувствую себя школьником в художественной литературе, в мои 79 лет. Попытки связывать смену литературных форм непосредственно со сменой эпох мне вообще не по душе. Не говоря уже о формалистах 20-х годов, и в эпоху НТР входили в моду то похороны романа, то проповедь коротких рубленых фраз, без коих будто бы писателю не угнаться за быстробегущей действительностью.
Я не литературовед, чтобы решать вопрос во всем объеме, мне важно лишь осмыслить собственный опыт и свои задачи. Чтобы я писал не по-своему, а на чужой образец, к тому же отдаленный на целое столетие, не может быть и речи. Это походило бы на анекдот о протезисте, который, выдавая двум старушкам изготовленные протезы, их перепутал, и обе старушки взвыли.
В то же время хочется уяснить самому себе: почему и как сложилось во мне внутреннее читательское неприятие Достоевского? Неужели я отстал от века? Если у меня испорчен литературный вкус, то чем же именно?..»
Константин Андреевич исподволь посещал в Москве школы продленного и полного дня, учебно-производственные комбинаты; навестил профтехническое училище в Подмосковье, дирекция которого проводила принципы Макаренко; знакомился с постановкой воспитательной работы с детьми в пришкольных микрорайонах, с методикой программированного обучения в школах, с новейшими техническими средствами обучения и так далее. Съездил на Украину посмотреть школьный цех Харьковского тракторного завода и Павлышскую школу имени Сухомлинского. Наконец, посетил и первый в стране школьный завод, о котором ему рассказывал покойный Федор Лохматов.
Писателя приветливо встретил и провел по цехам, в которых в это время работали школьники, директор завода Караванов, представительной наружности мужчина, высокий и статный, с интеллигентным лицом и седеющей курчавой головой. Его облик чем-то напомнил Пересветову портреты знаменитого русского полководца Кутузова.
Осмотрев завод, они в директорском кабинете побеседовали.
— Самым интересным у вас, — сказал Пересветов, — представляется мне выдача заработка на руки школьнику. Это, по-видимому, главное, что отличает вас от межшкольных учебно-производственных комбинатов и школьных цехов промышленных предприятий.
— Не только это, — ответил Караванов, — но, конечно, заработанные деньги в кармане воспитывают в школьнике правильное отношение к труду. Он на себе чувствует общественную полезность своего труда, если получает за него деньги от государства. Связывая с заработанными деньгами какие-то личные расчеты, планы, без понуканий втягивается в дисциплину труда, в ритм заводского производства. Заинтересовывается в качестве работы, в ее эффективности, в повышении своей квалификации; задумывается над выбором профессии. Одними словесными наставлениями всего этого не добьешься. Кроме того, — продолжал он, — выдача заработанной суммы на руки, пусть крохотной, пусть раз в полгода, учит старшеклассника умению обращаться с деньгами, важному, опять-таки, для его завтрашнего дня. Добытые собственным трудом деньги он приучается ценить, не транжирить, прикидывает, как их лучше употребить, что бы такое купить себе или родным.
— А интересно, проверяли вы как-нибудь, что они покупают на свои деньги?
— Анонимные анкеты проводили, с ответами без подписей. В огромном большинстве случаев их траты вполне разумны. Запомнился мне такой ответ: «Вот теперь только я понял, каким трудом достаются моей маме деньги». На курево зарятся немногие, а на выпивку — единицы из сотен. Заработанный рубль — это не перехваченные у родителей карманные деньги, вот они-то действительно сплошь и рядом развращают подростка. Скептики этого не хотят понять и шарахаются от нашего эксперимента.
— А как вы думаете, из чего исходят эти скептики? Инерция старого?
— Критика идет как бы «слева»: детям, дескать, надо прививать интересы коллектива, а вы прививаете личные.
— Ну, зарплата может и взрослого испортить, если он пропивает ее или еще что-нибудь…
— Большую роль играет участие школьника-заводчанина в жизни заводского коллектива на равных основаниях с рабочими. Он участвует в производственных совещаниях, в обсуждении промтехфинплана, норм выработки, новых видов продукции, обязательств по социалистическому соревнованию. Выдвигается в бригадиры, учится не только повиноваться, но и руководить товарищами по работе. Конечно, до конца вывариться в заводском котле при одном рабочем дне в неделю он не сможет, но лиха беда начало. В дальнейшем нашего заводчанина материальное производство уже не отпугнет.
— Да, интересное дело вы затеяли. Который год завод существует как школьный?
— Пятнадцатый.
— Рассчитываете на распространение вашего эксперимента?
— Вопрос сложный. Не от нас одних зависит. Нужна директива сверху, а пока ее нет. Многое зависит от местных условий, от наличия в городе или районе соответствующих предприятий, компетентных руководителей. В сельских или лесных районах обстановка иная, там уже существуют школьные лесничества и даже школьные совхозы. Да и в городах разнообразия немало. Пусть пробуют другие формы трудового воспитания, посмотрим, что кому подскажет опыт.
— Эксперимент есть эксперимент, — сказал Пересветов. — Он не бесполезен, даже если в чем-то, в назидание другим, не удался, а про ваш этого не скажешь. Ваш смотрит в будущее.
— С выдачей зарплаты на руки школьникам в первые годы вышел такой казус. Дирекция одной из школ потребовала отчислять ей заработки ребят на организацию для них же экскурсий, на приобретение учебных пособий и прочее. Попробовали на это пойти, и производительность труда ребят сразу
