НАША ВЗЯЛА
П. ЯКОВЛЕВ
СЕВЕРО-КАВКАЗСКОЕ КРАЕВОЕ ПАРТИЙНОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО „БУРЕВЕСТНИК“
РОСТОВ-ДОН :: 1925
518412
Отпечатано
в Главной типографии Севкавкрайпартиздата „Буревестник“ в городе Краснодаре в июле 1925 г.
Изд. N 306.
Кубокрлит N 1847. Заказ N 103. Тираж 5.000 экз.
К ЮНЫМ ЧИТАТЕЛЯМ
Ребята любят книги, в которых описываются необычайные приключения.
К сожалению такие приключения часто являются лишь досужим вымыслом авторов, нежизненны, неправдоподобны.
В этой книге я попытался дать ряд приключений, взятых из действительной жизни в период вооруженной революционной борьбы на Кубани.
Кроме того мои герои не искали приключений. Обстановка, в которой они жили, сама создавала их.
Наконец, у меня нет героя в обычном смысле этого слова. Мой герой коллективный — дети крестьян и рабочих, с ранних лет испытавшие на себе все прелести старого строя.
Интересна ли моя книга — не мне судить. Лучшими судьями в этом отношении можете быть вы, юные пионеры.
Ваши мнения об этой книге были бы очень ценны для дальнейших моих работ в области детской и юношеской литературы.
Прошу юных товарищей сообщать свои мнения о книге по адресу: Ростов н/Дону, „Севкавкнига- П. Н. Яковлеву.
АВТОР.
Падали и гибли, кровью истекали
И поили ею знойные пески,
А над вами коршуны злобные летали
И терзали тело ваши на куски.
Падали и гибли, но свои заветы
Гордо на знаменах вы несли вперед,
Грудью пролетарскою берегли Советы,
Оттого в слава ваша не умрет.
(Стихотворение, помещенное на памятнике героям Красной Таманской армии в станице Славянской, Кубанского округа)
I.
ПОПОВСКИЕ БЛИНЧИКИ
В одной из кубанских станиц жил плотник, Иван Андреевич Журбин. У него была жена Анна и малолетний сын Васька.
Жили они бедно.
В то время станицы Кубани управлялись атаманами, которых выбирали исключительно из богатых казаков. Те, кто хотели пройти в атаманы или в их помощники, спаивали водкой или вином других зажиточных казаков, за что последних и выбирали их на эти должности.
Некоренные жители, так называемые, „иногородние" т.е. переселившиеся на Кубань из центральных губерний и не носившие звания казака, в атаманы не выбирались и сами выбирать не имели права, так как в большинстве случаев не имели земли, а занимались ремеслами сапожничали, шорничали, плотничали или были каменщиками, штукатурами, малярами, кровельщиками и т.п..
Таким образом власть в станице находилась всегда в руках богатых, а беднота не только иногородняя, но и казачья терпела всякие невзгоды и лишения.
Когда началась война с немцами (в 1914 году), Ивана Андреевича взяли в солдаты и послали на фронт. Сыну его, Ваське, тогда было всего семь лет.
Оставшись без мужа, Анна стала жить совсем бедно. Пришлось ей поступить в услужение к местному попу, отцу Евлампию, где ее заставляли работать с утра до ночи, а платили такие гроши, что на них она не могла не только одеть и обуть, но и накормить, как следует, своего сына. Поп требовал, чтобы Анна всегда имела чистое платье, белые фартуки и обувь.
— Ко мне хорошие люди ходят,—говорил он ей,—а ты своими рваными башмаками только срамишь меня. Хочешь служить, так ходи опрятно, а не хочешь — я тебя не держу, иди на все четыре стороны.
А платил поп три рубля в месяц. На эти деньги надо было и мужу теплого белья и табаку на фронт послать, и Ваську обуть, одеть да накормить, и самой одеться.
Тяжело было Анне. Сына пришлось отдать бабушке. Поп не позволил иметь ребенка при себе.
Привела как то бабушка Ваську к матери, к попу на кухню, Анна в это время блинчики жарила. Увидел Васька блинчики и тянется:
— Мамочка, дай блинчика!
И у попа дети были. Его девочка, лет шести, тоже в кухне крутилась.
Разрывается сердце у Анны: жаль ей Ваську, хочется дать ему блинчика, да знает, что поповская девчонка непременно отцу донесет.
— Нельзя, нельзя, Вася,- говорит она, а у самой слезы нa глазах.
А Васька не унимается:
— Мамка, дай блинчика!
Не вытерпела Анна, дала.
— Ты как смеешь!—затопала ножкой поповская девочка,—вот я папе скажу!
Побежала и донесла отцу:
— Папочка, Анна своего сопливого Ваську нашими блинчиками кормит.
Вошел поп в кухню.
— Ты бы, Анна, того.., свое чадо сюда-б не таскала. Один блинчик, конечно, не жалко, но если сегодня блинчик да завтра блинчик, так, пожалуй, будет и накладно. А потом у меня дети чистые, воспитанные, а у тебя чадушко-то, ишь, какое грязное. Звереныш он у тебя. А с чадушкой то и бабушка, а кухня у меня не собрание. Придет воскресенье, коль не будет гостей, отпущу тебя па часок домой, а сюда водить народ не за чем.
Унесла бабушка Ваську. Молчит Анна. Прогонит поп—куда денешься?
ПИСЬМА С ФРОНТА
Так и шли дни за днями, год за годом.
Васька рос у бабушки. Два раза в неделю, когда из города приходила почта, ходил он с бабушкой на базар, где видел всегда одну и ту же картину: возле потребиловки на опрокинутой бочке стоял почтальон с пачкой писем в руках, а вокруг него толпились старики, старухи и молодые женщины, жадно ожидавшие услышать свою фамилию.
— Дарья Охрименко, Анастасия Мороз, Агафья Тищенко!-кричал почтальон и те, кого он называл, поспешно протискивались через толпу, тянули руки за письмом от мужа- или от сына из далекой чужой страны, из холодных и опасных околов.
Большинство женщин были неграмотны. Получившая письмо спешила домой, где какой-нибудь грамотей прочитывал его в кругу столпившихся родных и родственников, а не получившие расходились с поникшей головой, с чувством грусти и зависти.
Редко письма приносили радостную весть.
Помнит Васька, как однажды соседка Марина принесла с базара домой письмо и как весь день и всю ночь толпились у Марины женщины и раздавался плач. Письмо было от незнакомого солдата, сообщившего о смерти мужа Марины.
Изредка приходили письма и от Васькиного отца. Тогда, несмотря ни на какие запреты, бабушка с Васькой отправлялись к Анне. Анна дрожащей рукой разрывала конверт, поправляла ня себе фартук и шла в комнаты просить батюшку к матушку прочитать ей письмо.
Когда поп был в хорошем настроении, он
