— Почему он ушел от нас? Мне казалось, что Джону здесь нравится.
— Мне тоже так казалось, сэр. Очевидно, кто-то сделал ему более выгодное предложение.
— Что же это он? Ушел, даже не дав нам времени обдумать ситуацию. Возможно, мы что-нибудь противопоставили бы этому предложению. — Тут глаза Коффина сузились. — Роза Халл?
— Нет, сэр, он перешел не в «Дом Халла». И не к Раштону, и не Уоллингфорду. И вообще ни к кому из местных предпринимателей, насколько мне удалось узнать.
Коффин хмыкнул.
— Понятно. Значит, боюсь, мы уже поправить это ничем не можем. Ну и черт с ним!
Он обошел Голдмэна и направился дальше по коридору. Его заместитель некоторое время поражение смотрел боссу вслед, затем стал его догонять. С Робертом Коффином случилась какая-то удивительная и странная перемена. Он знал все эти годы человека, который один мог схватиться с целой командой китобойного судна или со всем правительством колонии, отстаивая свои интересы. Он не привык к тому, чтобы его босс сдавался без боя.
— Неужели мы так и смиримся с этим, господин Коффин? Даже не попытаемся что-либо предпринять?
— А что мы можем предпринять, Элиас, в сложившейся ситуации?
— Ну… Я полагаю, что мы обязаны хотя бы постараться узнать, что произошло. Может, нам удастся каким-нибудь образом переманить Джона назад…
— Если Джон решил, что в другом месте ему будет лучше, чем у нас, какой смысл в том, чтобы устраивать на него охоту с собаками? — На секунду в глазах Коффина что-то блеснуло. — Хотя я, конечно, очень хотел бы знать, кто сделал ему более выгодное предложение. Ты, пожалуй, прав насчет того, чтобы попытаться выяснить, где заканчивается эта цепочка.
Вот, уже лучше…
— Я возьму это на себя, сэр, и узнаю все, что смогу. Просто мне была нужна ваша санкция.
— Ты ее получил.
— Правда, если он покинул страну, узнать правду будет нелегко.
— Я знаю, Элиас. Но ты слишком долго занимаешься всякими пустяками, не так ли? Пора всерьез растормошить твои таланты.
Они подошли к кабинету Коффина.
Роберт протянул руку к двери, чтобы войти к себе. Вот тут-то Голдмэн и сделал то, на что никогда не решился бы при других обстоятельствах. Он просто взял Коффина за руку и опустил ее вниз. Коффин посмотрел на своего заместителя. Впрочем, в его взгляде был не гнев, а интерес.
— Господин Коффин… Сэр… Роберт… Что стряслось? Впервые за тридцать лет их знакомства Голдмэн назвал своего босса по имени.
Коффин долго медлил с ответом, наконец упавшим голосом проговорил:
— Да, опять Холли… У нее наступил рецидив болезни.
— Понятно, — осторожно произнес Голдмэн. — Мне очень жаль, сэр. Я не знал.
— Никто пока об этом не знает, кроме прислуги, меня, врачей и тебя.
— Я не хотел совать нос не в свое дело.
— Я знаю, Элиас. Ничего.
Коффин положил свою руку Элиасу Голдмэну на плечо.
— Я могу чем-нибудь помочь? Я бы прислал к вам свою жену.
— Нет!
Коффин выкрикнул свой отказ настолько резко и неожиданно, что Голдмэн даже отшатнулся. Само предложение Элиаса было, конечно, очень любезным, однако присутствие у изголовья кровати его жены симпатичной маорийской супруги Элиаса было отнюдь не тем фактором, который благотворно повлиял бы сейчас на самочувствие Холли.
— Спасибо, Элиас, но не стоит.
— Какие прогнозы?
Коффин пытался выглядеть уверенным, однако сомневался в том, что у него это хорошо получалось.
— Доктора продолжают консультироваться между собой. Они сообщили, что Холли впала в кому. То есть жива, но как бы не совсем… В любую минуту она может очнуться. Впрочем, есть и другой вариант…
— Другой вариант? — осторожно переспросил Голдмэн.
— Да. Или она рано или поздно очнется, или не очнется никогда.
— Мне очень жаль, сэр.
— Мне тоже.
«Даже больше, чем ты себе можешь это представить, Элиас», — про себя добавил Коффин.
— Вы хотите еще что-то сказать, сэр? Коффин взглянул на Голдмэна как-то не по-доброму и медленно проговорил:
— Впрочем, кое-кому еще придется пожалеть обо всем этом, Элиас.
Голдмэн нахмурился.
— Боюсь, я не совсем понимаю, сэр…
Они вместе вошли в роскошный и просторный кабинет Коффина. Роберт медленно прошел на свое место во главе стола и сел. Приглядевшись, Голдмэн увидел, как стремительно апатичность и меланхолия стираются с лица его босса. Ему показалось, что старый добрый Роберт Коффин наконец возвращается. Перемена происходила очень быстро и была тем более удивительной.
— У меня появилась кое-какая работенка для некоторых наших людей, Элиас, — проговорил Коффин. На этот раз его голос звучал уже твердо и четко, чего нельзя было сказать о том, как он говорил всего за несколько минут до этого.
С облегчением вздохнув, Голдмэн тут же достал блокнот и карандаш.
— Для кого конкретно, сэр?
— Для тех, кого мы порой задействуем для выполнения нестандартных поручений. Я хочу, чтобы они разузнали имена и места проживания всех профессиональных фотографов в стране. Мне нужен возраст этих людей. Мне нужно знать: работают ли они, как независимые художники, или где-то состоят в штате. Я хочу знать, работал ли кто из них в районе Роторуа за последние два-три года. Я хочу знать, сколько фотокамер находится в настоящее время в частной собственности в колонии. Кто продает их, и, — что самое главное, — кто печатает фотографии и где. Я хочу знать все о тех фотографах, которые приезжали за последние два-три года к нам из Австралии или из какого-нибудь другого места. Я хочу знать о тех из них, кто недавно уехал из колонии.
Короче, Элиас, мне нужно все знать о фотографии в Новой Зеландии и о тех людях, которые ею занимаются. Период я уже указал: последние два-три года. Информация должна быть как можно более полной.
Голдмэн с непостижимой скоростью записывал в блокнот поручения своего босса. Наконец он поднял голову.
— Хорошо, сэр. Можно узнать, для чего вам нужны все эти сведения?
— Нет, Элиас, нельзя. Когда-нибудь я, возможно, смогу все объяснить тебе. Если я отыщу того, кто мне нужен… У меня, конечно, может ничего не получиться, но я хотя бы попытаюсь!
Коффин замолчал и стал тяжело глядеть прямо перед собой.
Он решил, что не умрет, пока не доберется до своего обидчика.
Главное — узнать его имя и местонахождение. А дальше уже дело техники. Коффин раздавит его, как муху!
Глава 10
Флинн Киннегад повернулся на бок и взглянул на Мериту. Она лежала рядом с ним на кровати и спала. Дыхание у нее было шумным, как горячие источники Охине-муту. Оно было таким же естественным.
Все шло согласно плану. Его «заморские» вложения капитала приносили ему достаточно доходов, чтобы жить безбедно и чувствовать себя королем. Золото, которое ему удалось намыть со своими приятелями, было реализовано через финансовые центры, удаленные от побережья, чтобы не пробудить тревогу в Веллингтоне или в Окленде. Желтый металл отправился в путешествие из Мельбурна в Гонконг, Нью-Йорк и Рим, чтобы быть там переведенным в фунты стерлингов и доллары.
Последним своим достижением Флинн считал операцию по переманиванию талантливого и незаменимого Джона Моридона из «Дома Коффина» в одну из компаний Глазго. Чиновники этой компании были ошарашены, но, разумеется, согласились пойти на это тем более, что необходимые деньги для перехода на работу к ним Джона были даны компании одним из ее пайщиков, который пожелал остаться неизвестным. Если бы не он, то эта маленькая компания, конечно, не смогла бы позволить себе нанять такого блестящего менеджера, каким был Джон Моридон. Что же касается самого бывшего сотрудника «Дома Коффина», то он перешел на новую работу, что называется, не задавая лишних вопросов. Ему было совершенно все равно, кто заплатит ему деньги. Впрочем, он не сомневался, что это сделают его новые работодатели.
Никто ни в Шотландии, ни в Новой Зеландии не догадывался о том, что вся эта сложная операция была затеяна ради одной-единственной цели: нанести еще один удар под дых Коффину, лишив его ценнейшего работника.
Впрочем, Флинн не был удовлетворен. Он считал, что это, — равно как и история с посылкой, адресованной Холли, — лишь начало. Так сказать, первая кровь. Он столько лет не мог ничего поделать с Коффином! Столько лет ожиданий! И вот наконец-то — теперь он получил возможность действовать.
Он пожирал глазами красивую Мериту.
«Я имею твою женщину, отец, — говорил он про себя. — Подожди! Скоро я буду иметь все, что еще принадлежит тебе».
Он знал, что ему необходимо быть крайне осторожным. Всякий знает, что раненый медведь опаснее здорового. «Дом Коффина» — слишком большое предприятие, чтобы можно было проглотить его сразу.
Если бы он действовал смелее и более открыто, то, пожалуй, добился бы цели быстрее, но это был не тот стиль мести, который в течение многих лет Флинн вынашивал в своей голове. Гораздо более приятно было раздирать отцовскую империю по маленькому кусочку, со стороны наблюдать за тем, как звереет Коффин, тщетно пытаясь сорвать маску со своего мучителя, не понимая, кто уничтожает его и за что. Медленная месть была для Флинна гораздо интереснее и приносила больше удовлетворения. Это было похоже на игру в шахматы вслепую. И только в самом конце, перед тем как нанести последний, смертельный удар, Киннегад откроется Коффину.
