привыкать к новым ощущениям, ее движения стали более плавными. Она доверила себя воздушным потокам, позволила ветру вести ее в танце. Забывая о направлениях движения, ее тело обрело свободу.
Анка летел за Люинь, чуть в стороне от нее. Расстояние между ними помогало им ориентироваться. Люинь расположила крылья и угол наклона пропеллеров так, чтобы лететь вровень с Анкой. Следовало старательно выверять каждый жест, каждое движение. Они вдвоем словно бы исполняли медленное, тщательно выверенное, синхронное хореографическое упражнение. Люинь ощущала спокойствие и защищенность. За ее спиной были Анка и ветер, и больше не было причин волноваться. Радость наполнила тело Люинь. Она вспомнила о том времени, когда жила на Земле, когда после занятий хореографией выключала свет и свободно болтала руками и ногами, как кукла. За окнами студии она видела гигантские рекламные панно на противоположном небоскребе. В городе горели миллионы огней, и она словно бы парила посреди них.
Танец в воздухе тогда был ее видением, и именно она предложила Анке и всем остальным, чтобы для управления крыльями они не применяли сложных программ и масштабной компьютеризации, а больше полагались на инстинкты тела. Ходьба и танец были умениями, заложенными в тело на протяжении тысячелетий эволюции, и они могли управлять крыльями с помощью мышц, как это делали стрекозы.
Помогал Люинь и ботинок, сконструированный для нее доктором Рейни. Механизм нейронной обратной связи ботинка был приспособлен к устройству соединения крыльев с телом летуна и помогал усиливать движения.
Люинь ловко перемещалась по воздуху. Она прищуривалась и позволяла сознанию наполняться видениями. Она видела себя стоящей на бескрайней равнине, где на нее со всех сторон налетали ветры. Песок царапал ее кожу, а она слышала смех и веселые голоса, она видела улыбки девушек из танцевальной труппы на Земле. Девушки были в сложных, расшитых стразами костюмах. Они махали Люинь руками с облаков. Другой порыв ветра донес до нее крики девушек, с которыми она жила в старом доме. Эти были в нарядах, сплетенных из стеблей травы, и держали в руках старинные щиты. Налетел новый порыв ветра – и Люинь увидела Джиэль и Бренду, сидящих на воздушных змеях в форме ореховой скорлупы и рисующих в воздухе дома. Девушки удивленно восклицали и заливались румянцем. Люинь хотелось остановить мгновения, заморозить эти картины, но ветер был слишком силен, и вскоре все видения скрылись за горизонтом.
В каждом воздушном потоке Люинь словно ощущала присутствие людей. Все они жили своей жизнью, а она, похоже, ни с кем из них не была близка. Она чувствовала, что ветер налетает на нее со всех сторон и оставляет ее сразу на всех четырех сторонах света, а она при этом оставалась на месте и не могла оседлать ни один из ветров. Она не принадлежала никому из ветров и людей и не знала, как их к себе привлечь. Она уже не была унесенной ветром, не могла стать такой. И чем сильнее дули ветры, тем меньше ей хотелось лететь с ними. То есть лететь ей хотелось, но одной, самой по себе.
Она нежилась в медленно гаснущих лучах закатного солнца и поворачивала крылья, ловя воздушные потоки. Она чувствовала, что Анка рядом – не слишком далеко, но и не слишком близко. Люинь хотелось вот так летать вечно и не опускаться на землю.
– Кто-то приближается! – послышался чуть искаженный звук в наушниках – резкий, похожий на сигнализацию. – Немедленно приземляйтесь! – скомандовал Рунге. – Если можете благополучно вернуться на корабль – так и сделайте. Если нет – спрячьтесь в скалах, и мы вас потом заберем.
У Люинь не было времени на раздумья. Они с Анкой сразу приземлились на уступ – полочку на ближайшей скале – и сложили крылья.
Они не осознали, как высоко залетели, а поднялись они гораздо выше других групп летунов. Времени, чтобы возвратиться на землю, у них не было. Уступ находился перед самым входом в заброшенную пещеру. Анка и Люинь увидели у одного края входа остатки лестницы. Усевшись на уступ, они посмотрели вниз. Мира и Сорин приземлились у входа в другую пещеру на склоне кратера, гораздо ниже, а остальные успешно добрались до бурового катера, который теперь осторожно двигался в сторону ниши, расположенной в тени, у подножия скал.
Вскоре Анка и Люинь увидели гигантский экраноплан, летящий над краем кратера от входа в узкий каньон. Экраноплан был серебристый, с красными полосами и эмблемой в виде языков пламени в носовой части. Он двигался медленно, словно бы что-то разыскивая.
– Он… из моей эскадры, – проговорил Анка.
– Зачем он здесь? – спросила Люинь.
Анка мрачно покачал головой. Люинь порадовалась предусмотрительности Рунге.
Песок
Большой экраноплан медленно патрулировал кратер изнутри. С каждой секундой он приближался туда, где сидели Люинь и Анка.
Они спрятались за грудами щебня, лежавшими на уступе. На обшивке экраноплана не было заметно никаких антенн и зондов, но кто знал, какими еще датчиками он оборудован. Оттуда, где притаились Анка и Люинь, буровой катер заметен не был. Хотелось верить, что Рунге удалось найти какое-то надежное укрытие. Молодые люди понятия не имели, зачем здесь появился этот экраноплан, но интуиция подсказывала, что лучше затаиться.
– Как думаешь, они тут нас ищут? – спросила Люинь.
– Не знаю, – ответил Анка. – Мы улизнули из города так, что никто не поднял тревогу, так что вряд ли нас разыскивают.
Люинь кивнула:
– Согласна. Не думаю, что поднялся бы шум из-за группы юнцов.
– Судить трудно, – сказал Анка.
– У нас получился очень удачный день, – проговорила Люинь. – Мы полетали, мы увидели руины старой базы. Даже если нам придется вернуться, я не имею ничего против этого.
– Мы понятия не имеем о том, что здесь делает этот корабль. Скорее всего, с нами его полет не имеет ничего общего. Но было бы лучше, если бы нас не нашли и мы смогли бы сами вернуться в город.
– Хорошо. Давай немного подождем.
На западе над горизонтом низко стояло солнце. Тени на склонах кратера становились всё глубже и резче. Экраноплан облетел уже почти всю окружность кратера, не останавливаясь. Наконец он проскользил прямо под уступом, на котором спрятались Люинь и Анка. Затем корабль повернул к западу и замер над серединой кратера. На носу экраноплана возникла антенна, повернулась по кругу и убралась внутрь обшивки.
Экраноплан не двигался. Люинь, прижавшейся к Анке, казалось, что эти мгновения будут длиться целую вечность.
Поднялся вечерний ветер. Поднятый его порывами песок стал налетать на обшивку экраноплана. Только песок и двигался в кратере.
Наконец экраноплан снова начал движение. Он медленно покинул кратер по тому же маршруту, которым
