Дверь открылась.
Ноздри Ангвы раздулись. Этот запах…
Попрошайка осмотрел Моркоу с головы до ног. Его челюсть отвисла.
– Хромоногий Майкл, если не ошибаюсь? – доброжелательно осведомился Моркоу.
Дверь захлопнулась.
– Не слишком радушный прием, – заметил Моркоу.
– Ну и воняет, правда? – раздался гнусный голос откуда-то сзади.
Она была не в том настроении, чтобы замечать присутствие Гаспода, но машинально кивнула. От попрошаек исходил целый коктейль различных запахов, но вторым по силе был запах страха, а первым – запах крови. От этого запаха ей хотелось кричать во все горло.
Послышались чьи-то голоса, и дверь опять распахнулась.
На сей раз перед ними предстала целая толпа попрошаек. И все они смотрели на Моркоу.
– Хорошо, ваша честь, – сказал тот, кого он назвал Хромоногим Майклом. – Мы сдаемся. Но как вы узнали?
– Как мы узнали что?… – начал было Моркоу, однако Ангва вовремя толкнула его локтем.
– Здесь кого-то убили, – сказала она.
– Кто это? – спросил Хромоногий Майкл.
– Младший констебль Ангва является стражником, – объяснил Моркоу.
– Хав, хав, – сказал Гаспод.
– Вы, стражники, похоже, начинаете лучше работать, – хмыкнул Хромоногий Майкл. – Мы нашли тело всего несколько минут назад.
Ангва почувствовала, что Моркоу уже собирается открыть рот, чтобы спросить: «Кто?», и снова толкнула его локтем.
– Тогда проводите нас к нему.
Он оказался…
…Во-первых, он оказался ею. В забитой лохмотьями комнате на верхнем этаже.
Ангва опустилась на колени рядом с телом. Причем это было действительно тело. Определенно не человек. У человека обычно бывает больше головы на плечах.
– Как?… – неверяще промолвила она. – Кто же на такое способен?
Моркоу повернулся к столпившимся у дверей попрошайкам.
– И кто эта девушка?
– Леттиция Ниббс, – тут же откликнулся Хромоногий Майкл. – Камеристка Королевы Молли.
Ангва недоуменно посмотрела на Моркоу.
– Королевы?
– Главного попрошайку иногда называют королем или королевой, – ответил Моркоу. Он тяжело дышал.
Ангва укрыла тело камеристки бархатной мантией.
– Камеристка… – пробормотала она.
На полу лежало огромное, во весь человеческий рост, зеркало, вернее, рама от него. Осколки зеркала, как блестки, усыпали весь пол.
Как и осколки оконного стекла.
Моркоу пошерудил их ногой и увидел в полу какое-то углубление, а в нем – что-то металлическое.
– Хромоногий Майкл, – произнес он очень медленно и отчетливо. – Мне нужен гвоздь и кусок веревки.
Он не сводил глаз с куска металла, словно боялся, что тот куда-то исчезнет.
– Э-э… – начал было попрошайка.
Моркоу, не глядя, протянул руку и без видимого усилия оторвал Майкла от земли, приподняв за грязный воротник.
– Кусок веревки, – повторил он, – и гвоздь.
– Да, капрал Моркоу.
– И пусть все остальные уйдут, – добавила Ангва.
Попрошайки посмотрели на нее вытаращенными глазами.
– Выполнять! – рявкнула она, сжав кулаки. – И хватить глазеть!
Попрошайки исчезли.
– Веревку принесут не скоро, – сказал Моркоу, осторожно раздвигая осколки. – Они ведь должны ее у кого-то выпросить, понимаешь?
Он достал нож и принялся ковырять им доску. Наконец Моркоу удалось достать кусочек свинца, немного расплющенный от того, что ему пришлось пролететь сквозь окно, зеркало, доски пола и определенные части тела покойной Леттиции Ниббс.
Моркоу задумчиво покрутил свинцовую лепешку пальцами.
– Ангва?
– Да?
– А как ты догадалась, что в Гильдии покойник?
– Я… просто почувствовала.
Вернулись попрошайки, настолько перепуганные, что огрызок веревки несли аж вчетвером.
Моркоу вбил гвоздь в подоконник под разбитым стеклом и привязал к нему один конец веревки, потом воткнул нож в пол, рядом с углублением и привязал к нему другой конец. Затем лег на пол и посмотрел вдоль натянутой веревки.
– О боги.
– В чем дело?
– Эта штука прилетела с крыши оперного театра.
– Да? Ну и что?
– До нее больше двухсот ярдов.
– Да?
– А потом она на целый дюйм ушла в дубовый пол.
– Ты знал эту девушку?… – спросила Ангва и сразу же почувствовала себя неловко.
– Гм-м, нет.
– Я думала, ты всех знаешь.
– Видел ее пару раз на улицах. Город большой, по улицам много людей ходит.
– Но зачем нищим слуги?
– Дорогуша, неужели ты думаешь, я сама себе укладываю волосы?
На пороге возникло привидение. Его лицо представляло собой сплошную язву. На нем были бородавки, на которых тоже были бородавки, из которых росли волосы. Возможно, привидение было женского пола, но из-за многослойных лохмотьев трудно было сказать наверняка. Над упомянутыми выше волосами, казалось, поработал ураган. Ураган, который перед тем унес с какой-то пасеки годовые запасы меда.
– О. Капрал Моркоу. Не знала, что это ты.
Голос тут же стал нормальным, ноющие и причитающие полутона бесследно испарились. Фигура повернулась и сильно треснула посохом кого-то в коридоре.
– Слюнявый Сидни, скверный мальчишка! Ты должен был сказать, что пришел капрал Моркоу!
– А-а-ргх!
Фигура быстро вошла в комнату.
– А что это с тобой за дамочка, господин Моркоу?
– Младший констебль Ангва. Ангва, позволь представить тебе Королеву Молли, правящую Гильдией Попрошаек.
Ангва впервые встретилась с человеком, который ничуточки не удивился, увидев женщину в Страже. Королева Молли кивнула ей как одна честно трудящаяся женщина – другой. Гильдия Попрошаек – не работодатель, предоставляющий всем равные шансы.
– Добрый день. У тебя случайно не найдется лишних десяти тысяч долларов на маленький дворец?
– Нет.
– Просто спросила.
Молли тронула посохом накрытое мантией тело.
– Что это было, капрал?
– Думаю, новый вид оружия.
– Мы услышали, как разбилось стекло, а потом нашли ее, – сказала Молли. – Зачем кому-то понадобилось убивать ее?
Моркоу посмотрел на бархатную мантию.
– А чья это комната?
– Моя. Тут я переодеваюсь.
– Значит, убить хотели не ее, а тебя, Молли. «Кто в лохмотьях, кто-то в тряпье, и всего один – в парче…» Кажется, так записано в вашей Хартии? Официальный наряд короля – или в данном случае королевы – попрошаек. Тот наряд, та комната, но вот человек – не тот.
Молли прикрыла ладонью рот, рискуя заработать минимум дизентерию.
– Заказное убийство?
Моркоу покачал головой:
– Не похоже. Убийцы предпочитают работать на более близком расстоянии. Считается, что таким образом они проявляют заботу о жертве, – добавил он горько.
– Что же мне теперь делать?
– Для начала – похороните бедняжку.
Моркоу снова покрутил в пальцах свинцовую лепешку. Потом понюхал ее.
– Фейерверки… – задумчиво промолвил он.
– Они самые, – согласилась Ангва.
– А вы что собираетесь делать? – спросила Королева Молли. – Вы же стражники! Что происходит в этом городе? Вы обязаны что-то сделать!
Дуббинс и Детрит следовали по Федрской улице. На ней сосредоточились сыромятни, печи для обжига кирпича и дровяные склады, и место это считалось не слишком привлекательным – именно поэтому, как подозревал Дуббинс, им поручили патрулировать данную улицу, чтобы «получше узнать город». Иначе говоря, чтобы услать их с глаз долой. Сержант Колон считал, что они придают караульному помещению бардачный вид.
Тишину нарушали только звон гномьих кованых башмаков и стук костяшек Детритовых пальцев по мостовой.
Наконец Дуббинс не выдержал:
– Хочу, чтобы ты знал: мне совсем не хочется быть твоим напарником! Так же, как и тебе – моим!
– Правильно!
– Но что случилось, то случилось. И чтобы нам лучше ужиться, нужно кое-что изменить.
– Например?
– Например, ты не умеешь считать, это же просто смешно! Большинство троллей умеют считать. А тебя что, не научили?
– Я умею считать!
– Хорошо, сколько пальцев я сейчас показываю?
Детрит прищурился.
– Два?
– Ладно. А сейчас сколько?
– Два… и еще один…
– А два и еще один будет?…
Детрит запаниковал. В дело пошла высшая математика.
– Два и еще один будет три.
– Два и еще один будет три.
– А сейчас сколько?
– Два и два.
– Это четыре.
– Четыре-е.
– А сейчас сколько?
Дуббинс попробовал показать восемь пальцев.
– Два раза по четыре.
Дуббинс приятно удивился. Он ожидал услышать «много» или, возможно, «очень много».
– А сколько будет дважды четыре?
– Два и два и два и два.
Дуббинс наклонил голову набок.
– Гм, – сказал он. – Ладненько. Дважды четыре мы называем восемь.
