сохранилось адресованное ему как председателю Союза русских писателей письмо Сергея Васильевича Рахманинова, в котором композитор упоминает о благотворительном взносе в пользу Северянина. Тогда же в письме от 10 марта 1926 года поэт благодарил «Светлого собрата»: «Я вижу, Вы узнали о печали поэта, — я вижу это из поступка Вашего — поступка истого художника. Сердцем благодарю Вас за отвлечение на полтора месяца меня от прозы, за дарование мне сорока пяти дней лирического сосредоточения. В наши дни — это значительный срок...» Надо признать, что это было действительно плодотворное время — поэт написал стихотворения, вошедшие в сборник «Классические розы», и сонеты, составившие основу книги «Медальоны».
Игорь Северянин питал к Рахманинову чувства искреннего уважения и признательности. Он посвятил композитору поэзу «Все они говорят об одном». Обстоятельства её написания точно неизвестны. Юрий Шумаков, ссылаясь на рассказ Бориса Правдина, пишет, что «в 1926 году поэт побывал в Псково-Печерском монастыре, и стихотворение отражает впечатления от его посещения». Формаков описывает поход в Пюхтицкий монастырь с Северяниным, Фелиссой Круут и её сестрой и приводит текст этого стихотворения.
Обессиленный нуждой и болезнью, 23 января 1939 года Игорь Северянин по совету певца Дмитрия Алексеевича Смирнова обратился с просьбой о помощи к Рахманинову, и тот выслал ему 35 долларов, на которые поэт рассчитывал прожить три месяца «в глухой деревне, на берегах обворожительной Россони, в маленькой, бедной избушке...». Говоря о прежней своей работе, Северянин отмечал, что до 1934 года объездил 18 государств, везде читая русским, везде что-то зарабатывая. Теперь «ни заработков, ни надежд на них, ни здоровья. <...> Кому теперь до поэзии?! На неё смотрят свысока, пренебрежительно; с иронией и изумлением. И даже с негодованием. Кратко говоря, смысл отношения читателя и слушателя таков: “Лентяи. Бездельники. Не умерли вовремя”. Работать в русских периодических изданиях нельзя: их мало, и везде “свои”. Я же к тому же “гугенот”: мне никогда никто не простит моей былой самостоятельности, моего эгофутуризма юности. Не кубофутуризма размалёванных физиономий и жёлтых кофт, а именно “Ego”, — то есть утверждения личности, если она, конечно, не вовсе безлична...».
В ответном письме по просьбе поэта композитор прислал ему свой портрет с дарственной надписью. Игорь Северянин «от всего простого и искреннего поэтова сердца» благодарил прославленного композитора и писал о своём тяжёлом состоянии: «С каждым новым днём я всё ближе и неотвратимее приближаюсь к предназначенной мне бездне и, отдавая себе в этом отчёт, осиянный муками, готовлюсь к гибели». Поэт отправил Рахманинову стихотворение «Все они говорят об одном...» лишь в последнем письме к нему от 4 июня 1939 года.
Сохранилось три письма Северянина Рахманинову. Ответные письма Рахманинова Северянину и портрет композитора с дарственной надписью композитора, по свидетельству Веры Коренди, сгорели в дни Великой Отечественной войны.
«Душа больна избытком вдохновенья...»
Ещё в 1925 году, когда исполнялось 20 лет поэтической деятельности Игоря Северянина, лейтмотивом поздравительных статей было обозначение нового этапа творческого пути поэта. Одна из статей так и называлась: «На новый путь». От Северянина, «вознесённого восторгами», произошёл поворот к писателю, «чья мысль свята»: «Он вместе с глубинами русского будущего, и его напевы опережают “Колокола соборного чувства” “многомиллионной русской души, голубой и крылатой”». Другой журналист, бегло очертив биографию поэта, завершил поздравление чередой приветствий «новому поэту». «Привет тому, кто, празднуя сегодня двадцатую весну своей музы и оборачиваясь к многозвучному и тысячекрасочному прошлому, может торжествовать своё новое рождение в новые звуки и новые краски, — писал Ярослав Воинов. — Верю потому, что взор Игоря Северянина теперь вместе со всей Россией обращён к “Родине Солнца — Востоку”». В последующие годы убеждение слушателей в том, что наступил перелом в творчестве поэта, подтверждал и Северянин: «Я отказался теперь от тех методов стихосложения, которыми пользовался прежде. Я понял, что слово “творчество” вовсе не всегда уместно и нужно и — многие, пожалуй, этому не поверят — за последние три года своей творческой работы я насчитал всего каких-нибудь 5—6 новых слов, созданных мною».
Северянин не может рассчитывать на прежнюю аудиторию, на поэзоконцерты. Он отказывается от прежней манеры читать стихи нараспев и приходит к обычному исполнению. 8 сентября проходит концерт, устроенный Печерским русским обществом просвещения, в зале гимназии. Из местного газетного отчёта:
«...современный поэт Игорь Северянин и известный пианист Гамалея блестяще исполнили программу вечера; первый читал свои стихи, а второй исполнил вещи великих композиторов Чайковского, Бетховена и Шопена. Публика осталась довольна. Аплодисментам не было конца. Из публики были поднесены исполнителям роскошные букеты цветов».
В поисках заработка Северянин стремится за границу, в Польшу, Югославию, но и для поездки нужны деньги. Он согласен выступать перед сеансом в кино, в сборных концертах. Так, 18—24 марта 1929 года поэт выступает в театре Капитолий в Риге. В письме Августе Барановой он сообщает: «...целую неделю выступал ровно с тремя стихотворениями. По шести минут ежевечерне. Но жизнь в Риге и дорога отняли львиную долю заработка, впрочем, как и всегда. Но с этим нужно мириться. Сборы всегда полные, приём очень хороший, но я уклонялся от “биссов”».
Наконец, в октябре 1930 года Игорь Северянин и Фелисса Круут уезжают в турне, продлившееся до марта 1931 года. На это время и пришёлся 25-летний творческий юбилей, встреченный в пути. Северянина не забывали. Впереди были продолжение большого европейского турне и новые книги...
Часть четвёртая
«О БЕССМЕРТЬЕ СВОЁМ НЕ ЗАБОЧУСЬ...»
1930—1941
Глава первая
В ЮГОСЛАВИИ
В декабре 1930 года в Белграде одна из русских эмигранток составила Игорю Северянину гороскоп:
«Гороскоп Игоря Васильевича Северянина
Родился 4/16 мая 1887 г., в понедельник, под влиянием планет Сатурна, Венеры и Луны, в созвездии Тельца.
