и именно они до сих пор были возбуждены и не хотели смириться.
До той поры, пока в состоянии брожения находились все войска, Германик не предпринимал никаких действий против этих двух легионов. Но теперь, когда они остались единственными неподчинившимися, он подготовил к возможному походу против мятежников остальные легионы, причем для полной уверенности в успехе подтянул еще войска союзных германских и галльских племен, а также имевшийся в его распоряжении флот. После этого Германик отправил письмо командовавшему этими легионами легату Авлу Цецине, известив его, что если он до его прибытия не расправится с главарями мятежников, то он, Германик, казнит всех поголовно. Цецина доверительно зачитал это письмо орлоносцам, значконосцам и наиболее благонадежным из солдат. Те заявили, что большинство солдат поддержат их. Вместе с Цециной они назначили время, «когда им напасть с оружием в руках на самых непримиримых и закоренелых мятежников». После этого, разойдясь по лагерю и предупредив товарищей, они по условному знаку вбежали в палатки и набросились на тех, кого было намечено уничтожить.
Германик на монете его сына Калигулы
«Тут не было ничего похожего на какое бы то ни было междоусобное столкновение изо всех случавшихся когда-либо прежде. Не на поле, не из враждебных лагерей, но в тех же палатках, где днем они вместе ели, а по ночам вместе спали, разделяются воины на два стана, обращают на себя оружие. Крики, раны, кровь повсюду, но причина происходящего остается скрытой; всем вершил случай. Были убиты и благонамеренные, так как мятежники, уразумев, наконец, над кем творится расправа, также взялись за оружие. И не явились сюда ни легат, ни трибун, чтобы унять сражавшихся: толпе было дозволено предаваться мщению, пока она не пресытится. Вскоре в лагерь прибыл Германик. Обливаясь слезами, он сказал, что происшедшее — не целительное средство, а бедствие, и повелел сжечь трупы убитых».
Так в 14 году был подавлен бунт римских войск в Германии — один из самых крупных бунтов в войсках за всю историю Римской империи. Германик не только сумел подавить мятежи и примерно расправиться с зачинщиками, но и сделал это так, что не навлек на себя ненависть солдат, а наоборот, заслужил еще большее их уважение.
Чтобы отвлечь легионеров от дум о погибших товарищах и пользуясь их желанием загладить прежние провинности, Германик немедленно после подавления бунта начал давно планируемый поход против непокорных племен к востоку от Рейна. Для переправы был наведен мост, и первыми на восточный берег Рейна были выведены наиболее надежные войска — двенадцать тысяч легионеров, двадцать шесть когорт союзников и восемь отрядов конницы, дисциплина которых во время восстания была безупречной. Двигаясь с большой скоростью, римляне пересекли Цезийский лес (лесистое нагорье в северо-западной части Германии между реками Липпе и Исселем) и линию пограничных укреплений, возведение которой начал во время своего похода в 10–11 годах Тиберий. Здесь был устроен лагерь, защищенный с фронта и тыла валами, а с флангов засеками. Опираясь на этот укрепленный лагерь, римляне начали продвижение в глубь Германии, причем Германик приказал возглавлявшему авангард Авлу Цецине двигаться впереди с когортами налегке и расчищать дорогу через лес. Следом на небольшом расстоянии двинулись легионы.
Римляне пошли не той дорогой, какой перед этим несколько раз ходили римские войска, а более длинной, но не охраняемой неприятелем. В ясную лунную ночь римские войска вышли к большому селению враждебного германского племени марсов, которые, не ожидая нападения, даже не выставили постов.
Чтобы разорить как можно большую площадь, Германик разделил рвавшиеся вперед легионы на четыре отряда, построив их клиньями, после чего начал атаку. Без особого труда римляне перебили всех, не взирая на пол и возраст. «Среди воинов, истреблявших полусонных, безоружных, беспорядочно разбегавшихся в разные стороны, ни один не был ранен». Надо сказать, что такая жестокость римлян объяснялась желанием отомстить за своих товарищей, — за три легиона Квинтилия Вара, разгромленные и уничтоженные германцами в 9 году в Тевтобургском лесу. Римляне уничтожили не только поселение, но даже храм-святилище германской богини Танфаны, хотя обычно храмы во время своих походов римляне не трогали. Была начисто разорена вся местность на пятьдесят миль в окружности.
Устроенная римлянами резня и разграбление храма возмутили соседние племена, и на обратном пути в одном из ущелий дорогу римлянам преградило ополчение племен брукгеров, тубантов и узипетов, но благодаря умелому командованию Германика и лучшей обученности римляне прорвали боевые порядки врагов и разгромили их. Успешно завершив поход, войска отошли обратно за Рейн на зимовку.
Этот поход, состоявшийся в конце 14 года, не только прибавил военной славы Германику, но и позволил поднять настроение войск и их дисциплину. Император Тиберий, с одной стороны, был рад подавлению мятежа, но с другой — встревожен возросшим авторитетом Германика. Сенату Тиберий доложил об успехах Германика в столь напыщенных выражениях и так прославлял его доблесть, что никто из сенаторов не поверил в его искренность.
В следующем, 15 году Германик предпринял новый поход за Рейн. Этому походу способствовало то, что в это время началась вражда между двумя германскими вождями — Арминием, разгромившим в 9 году три легиона Квинтилия Вара, и Сегестом, стоявшим за дружбу с римлянами.
В новый поход отправилась огромная армия: четыре римских легиона и пять тысяч воинов вспомогательных войск, набранных из союзных германских племен с левого берега Рейна, Германик отдал под командование Авлу Цецине, а еще четыре римских легиона и десять тысяч воинов вспомогательных войск возглавил лично. В качестве опорной базы он восстановил крепость на горе Тавна в среднем течении Рейна, построенную ранее еще Тиберием, но затем оставленную римлянами и заброшенную. Обеспечению тыла Германик уделял очень большое внимание, и его действия, хотя и были стремительны, но всегда являлись еще и чрезвычайно продуманными. Создав опорную базу и оставив одного из своих помощников (Луция Апрония), с необходимым количеством рабочих для прокладки дорог и мостов, Германик обрушился на племя хатгов, «причем подошел настолько внезапно, что все, кто из-за возраста или пола не мог спастись бегством, были либо захвачены в плен, либо перебиты на месте». Разрушив главный город племени хаттов — Маттий — и опустошив местность, Германик отступил к Рейну. Хатты были настолько сломлены, что не решались даже тревожить тылы римской армии.
