– Музей не охраняется? – с удивлением поинтересовался Элмер.
– Ну почему же? – Луциус ощерился в хищной усмешке. – Есть здесь один старичок. Ему положено каждый час делать обход здания, однако он частенько пренебрегает своими обязанностями. Уверен, что сегодня под шум ненастья ему особенно сладко дремлется.
– Н-да? – Элмер укоризненно цокнул языком. – Странно, что музей еще ни разу не грабили.
– По большому счету, тут просто нечего брать, – вступил в разговор Стефан. – Я бывал здесь пару раз. То, что обычно выставляется в залах, – самая настоящая рухлядь, которую любой может набрать в здешних лесах самостоятельно, проявив толику настойчивости и смекалки. Но когда в музей прибывает какая-нибудь знаменитая коллекция, то и число охранников, соответственно, резко возрастает.
– Ясно, – пробормотал Элмер.
– Хочешь что-нибудь спрятать – спрячь это на самом виду, – пробормотал Луциус. – Музей основан очень давно. С момента его открытия тут побывали не тысячи, но миллионы посетителей. Интересно, догадывался ли хоть кто-нибудь из них, что до божественного могущества оставалось сделать лишь шаг?
Я заметила, как Элмер со Стефаном в унисон скептически скривились. По всей видимости, они до сих пор не верили, что затея Луциуса имеет хоть какой-нибудь шанс осуществиться. Да что там, я сама считала, что он просто слишком заигрался, уверовав в то, что совершенно невозможно. Но никакие доводы разума не помешают ему убить, раз он всерьез полагает, что это сделает его богом.
– Идемте. – Луциус сжал пальцы на моем локте. – Осталась самая малость. Скоро все будет закончено.
Его фраза отозвалась в моих ушах похоронным набатом. Он прав: скоро для кого-то из нас все будет закончено. Почему-то я была абсолютно уверена, что совсем скоро смерть посетит музей, и наша маленькая компания станет еще меньше.
* * *
Стоит заметить, что старенький охранник, о котором упоминал Луциус, отличался на редкость крепким и здоровым сном. И тем лучше для него, как говорится. По крайней мере, никто не выглянул на шум, когда Луциус взломал дверь. Он опять предпочел обойтись без магии, воспользовавшись вместо нее самым прозаическим ломом, который, как оказалось, тащил все это время в заплечном рюкзаке. Кстати, в его поклаже что-то еще металлически звякало, но когда я попыталась заглянуть туда – Луциус торопливо отошел в сторону, недовольно бросив мне:
– Эдак любопытного носа можешь лишиться. Потерпи, всему свое время.
Понятное дело, это лишь усилило мои подозрения. Наверняка Луциус приготовил ритуальное орудие для убийства моих товарищей! Какой-нибудь огромный нож, от одного вида которого кровь стынет в жилах.
Несколько ударов ломом, от которых старое здание недовольно содрогнулось, а оконные стекла жалобно зазвенели, – и мы очутились внутри. Неполную минуту Луциус напряженно к чему-то прислушивался, держа чуть на отлете руку с ломом, словно готовясь к нападению.
«Спи! – мысленно взмолилась я, обращаясь к незнакомому мне охраннику. – Пожалуйста, спи! Пусть твои родные дождутся тебя утром!»
И небеса откликнулись на мой призыв. Где-то далеко заворчал гром, но здание оставалось все таким же тихим.
– Повезло старику, – почти беззвучно шепнул мне на ухо Элмер, который наблюдал за действиями Луциуса со все возрастающей тревогой. Продолжил еще тише. Его слова с трудом угадывались среди шума дождя: – Доминика, а может быть, нам…
Он не успел закончить предложение. Луциус резко развернулся, гневно сверкнув глазами, и Элмера буквально отшвырнуло от меня силой его взгляда.
– Без ненужного геройства! – свистящим шепотом предупредил его Луциус и многозначительно взвесил лом в руке.
Элмер опустил голову, показывая, что понял угрозу.
Наши шаги отдавались гулким эхом по пустым залам музея. Луциус шел впереди, показывая дорогу. Он вновь не воспользовался никакими чарами, даже не стал будить мотылька, чтобы тот летел перед нами. Поэтому приходилось довольствоваться слабым светом уличных фонарей, с трудом проникающим через окна.
Впрочем, этого вполне хватало, чтобы видеть, куда надлежит идти. Лишь однажды я чуть не упала, споткнувшись о невидимый во мраке порог между двумя залами, но сохранила равновесие и дальше шла уже аккуратнее, стараясь не глазеть по сторонам, а больше внимания обращать тому, что творилось под моими ногами.
Если у меня и оставались какие-либо сомнения в том, что Луциус бывал здесь прежде, то теперь они полностью развеялись. Он держался с небывалой уверенностью, ни разу не задумался на развилках, каждый раз выбирая лишь ему ведомое направление.
Наконец мы свернули в последний раз, и Луциус вдруг остановился.
Я с интересом принялась вертеть головой, силясь понять, куда мы угодили. Но мои старания оказались тщетны: вокруг плескался настолько густой чернильный мрак, что он казался физически ощущаемым и словно лип ко мне, как паутина. То и дело по моей коже пробегали мурашки, будто из темноты на нас кто-то внимательно и неотрывно смотрел. Я не чувствовала зла в этом взгляде, но в нем не было и добра. Только усталость с легкой ноткой любопытства: кто это посмел нарушить мой покой?
– Где мы? – тихо спросил Элмер.
Я дернулась, как от удара. Малейший звук сейчас казался настоящим кощунством. Давление чужого взгляда тотчас же ощутимо усилилось, но теперь в нем ощущалось скрытое недовольство, рискующее в любой момент обернуться лавиной всесокрушающего гнева. Тишина – вот в чем было наше спасение.
– Какой-то тупиковый зал, – ответил ему Стефан, словно не почувствовав нависшей над нашими головами смертельной опасности. – Не знаю, по-моему, тут я никогда не был.
– Тише! – взмолилась я, беспрестанно озираясь. – Пожалуйста, тише! Здесь нельзя говорить!
Увы, своей просьбой я сделала лишь хуже.
– Нельзя? – В едином восклицании слились сразу два голоса – Элмера и Стефана, и я с величайшим трудом удержалась от постыдного желания прикрыть голову руками в ожидании скорого удара разъяренного существа, скрывающегося во мраке зала. Но мои товарищи, видимо, не ощущали ничего необычного, поэтому после краткой паузы Стефан продолжил так же громко, даже не попытавшись понизить голос:
– Доминика, почему тут нельзя говорить?
– В самом деле, почему? – вдруг вступил в разговор Луциус, все это время державшийся чуть поодаль. – Ты что-то чувствуешь?
Я расстроенно всплеснула руками, неспособная выразить словами то, что меня пугало. Предчувствие беды было разлито в затхлом воздухе музея. Чем дольше мы шумели – тем больше возрастало напряжение и тем сильнее ярилось существо, чей покой мы потревожили. Прежде равнодушный и чуть любопытствующий взгляд обрел мощь. Я понимала, что этот кто-то готов убить нас. Не по злобе, но лишь желая, чтобы мы замолчали. Тишина. Ему была нужна тишина и покой.
– Ты что-то чувствуешь, – уже утвердительно проговорил Луциус. Подошел ко мне и с силой взял за плечи, хорошенько встряхнув. – Что именно, Доминика?
– Оно рядом, – прошептала я, даже не пытаясь объяснить, кого имею в виду. – Оно смотрит. И ему не нравится, когда говорят. Оно хочет спать, а мы мешаем.
– Оно? – Луциус довольно хмыкнул. – Все-таки не зря я потратил столько сил, вытаскивая тебя с Хекса. Наконец-то что-то новое! Я был уверен, что это случится, но сомневался. Как видно – зря!
По вполне понятной причине я не разделяла восторгов Луциуса. Будь моя воля – я бы развернулась сейчас и бросилась бежать куда глаза глядят. Только бы подальше от этого странного пустого зала без экспонатов.
– И где же это «оно»? – продолжал терзать меня Луциус, ни на миг не ослабляя нажима своих рук. Видать, тоже почувствовал мое трусливое желание сбежать. – Доминика, откуда за нами наблюдают?
– Отовсюду, – прошептала я, боязливо ежась. – Оно везде в этом зале.
– Но такого просто не может быть! – воскликнул Луциус. Я беззвучно всхлипнула и втянула голову в плечи, ожидая, что уж теперь-то на нас точно обрушится немедленная жестокая кара за нарушение покоя прежде дремавшего существа. Однако миновала секунда, затем другая, но ничего не происходило. Даже ощущение чужого присутствия словно притупилось.
– Попробуй сосредоточиться, – на удивление ласково попросил меня Луциус. – Доминика, это очень важно! Откуда ты чувствуешь опасность?
– Ничего не понимаю, – услышала я недоуменный шепоток Элмера, обращенный, по всей видимости, к Стефану. – Почему она что-то там чувствует, а мы нет? Ну ты-то ладно, как говорится, птичка невысокого полета, но я тоже маг высшего уровня подчинения.
– А наш провожатый вообще маг вне границ, – напомнил Стефан. – Но тоже вынужден полагаться на Доминику. Видать, не в уровне сил дело, – помолчал немного и неуверенно добавил: – Возможно, дело в том, что она – женщина? Говорят, они более чувствительны ко всему неосязаемому и не поддающемуся рациональному объяснению.
