– Ну же, Доминика! – продолжал терзать меня Луциус, после чего несколько раз ощутимо тряханул за плечи, вынуждая выйти из состояния оцепенения, которое вдруг навалилось на меня. – Где скрывается то, что тебя так испугало?
– Дай мне сосредоточиться, – негромко попросила я, и Луциус послушно отпустил меня.
Я глубоко вздохнула, затем почему-то задержала дыхание. Интересно, мои спутники заметили, как сильно воздух в этом зале отличается от воздуха во всем здании? Здесь пахнет как-то странно. Запустением, паутиной, безысходностью, что ли. А еще я чувствовала легчайший аромат крови. Он кислил мне язык и нёбо, придавая слюне металлический привкус. Хм-м… Странно. Неужели тут уже свершались жертвоприношения?
Стараясь ступать как можно более бесшумно, я неторопливо прошлась по пустому залу. Царившую здесь мертвую тишину нарушало лишь дыхание моих спутников. Почему-то я не слышала шума дождя, хотя вряд ли он прекратился.
Я подошла ближе к тяжелым гардинам, закрывающим окна. Нерешительно тронула бархатную ткань. Затем резким движением раздвинула их в стороны, подняв в воздух клубы пыли. Видимо, этого очень давно никто не делал.
За широким прямоугольником окна клубился мрак. Но он был совсем другим, чем тьма за моей спиной. Едва различимый водоворот то льнул к стеклу, и тогда я слышала зловещий звук, более всего напоминающий скрежет когтей по железу. Но затем мрак вновь отдалялся на безопасное расстояние. Слишком плотный, слишком черный, слишком… живой, что ли.
– А это еще что такое? – изумленно спросил Элмер, продолжая разумно держаться в отдалении. – Разве окна здесь не выходят в парк?
– Выходят, – подтвердил Луциус, и я услышала, как он подошел ближе, остановившись прямо за моей спиной. Неполную минуту кукловод молчал, разглядывая переливы темноты за стеклом, затем продолжил с нескрываемым восхищением: – Как красиво! Никогда не думал, что мрак может быть настолько разным и настолько… впечатляющим. Аж дух захватывает.
– Красота в глазах смотрящего, – язвительно хмыкнул Стефан. – Понятия не имею, на что вы там уставились. Тьма как тьма. Видимо, свет уличных фонарей сюда не доходит, поэтому так темно.
– Ты даже не представляешь, что проходит мимо тебя, – с легкой ноткой жалости и презрения обронил Луциус.
В это мгновение мрак за окном распустился чарующим цветком. Я не могла объяснить, почему вижу это. Да, Стефан прав, тьма как тьма, но она словно пульсировала, искорками черноты вычерчивая узоры прямо на моей сетчатке.
За всеми этими переживаниями я совершенно забыла о существе, которое таилось в зале, поэтому не сумела удержаться от приглушенного испуганного вскрика, когда темнота жадно поцеловала меня в шею, слизнув выступившие капельки пота.
– Что? – мгновенно заволновался Луциус. – Доминика, что случилось?
– Почему ты привел нас именно сюда? – спросила я, медленно роняя каждое слово в оживающую темноту. – Что такого особенного в этом доме и в этом зале?
– Ну, по преданию, именно здесь некогда жил Ринуальд Дайчер. – Я слышала в голосе Луциуса неудовольствие. Должно быть, ему совершенно не хотелось пускаться сейчас в объяснения, однако он считал, что мое любопытство удовлетворить следует. – На музее даже есть памятная табличка с его именем. И по преданиям же, именно в этом зале располагалась пыточная, где он огнем и железом выбивал признания в занятиях колдовством у подозреваемых. Да-да, именно он. Ринуальд редко доверял это дело кому-либо другому, уж больно любил его сам.
– Здесь располагалась пыточная? – с сомнением переспросил Стефан. – Чудно. Обычно под такие помещения выделяли подвалы. Дабы не тревожить покой добропорядочных горожан, как говорится.
– А чей покой могли потревожить крики и стоны в данном случае? – Луциус с презрением фыркнул. – Сами видите, что дом стоит в глубине парка. Семьей Ринуальд не успел обзавестись, а скорее всего – просто не захотел. Поэтому на спокойствие своих домочадцев ему тоже было плевать. К тому же, как было написано в его биографии, Ринуальд любил наслаждаться окружающим пейзажем, пока очередная его жертва корчилась на дыбе или же медленно запекалась на огне.
– Фу, какая гадость! – в сердцах сплюнула я, вся передернувшись от отвращения.
Почудилось, что моя слюна так и не долетела до пола. Мрак вокруг недовольно взбурлил, словно оскорбленный моим поступком. Неожиданно перехватило дыхание. Такое чувство, будто сам Ринуальд только что послал мне весточку с того света, убедительно попросив соблюдать правила приличия в стенах его дома.
– Жестокое время, жестокие нравы, – пробормотал Луциус. – Тогда подобное было в порядке вещей. Правда, Ринуальд все-таки перещеголял многих, оставив о себе весьма недобрую память.
– О, а я вспомнил кое-что интересное! – неожиданно воскликнул Стефан. – Ну конечно же, как я мог забыть! Пыточная действительно располагалась на первом этаже. Говорят, когда музей только открывали, то хотели воссоздать в этом зале атмосферу того жуткого места. Так сказать, пощекотать нервы впечатлительным посетителям лицезрением всяческих… хм-м… приспособлений для развязывания языков, так сказать. Люди любят вещи, которые горячат их воображение и заставляют кровь стынуть в жилах. И какое-то время эта комната действительно весьма успешно функционировала в музейной экспозиции. Любопытствующие посетители сюда просто валом валили. Но потом доходную лавочку пришлось закрыть. В зале произошло несколько весьма загадочных несчастных случаев, увы, с фатальными исходами. На одного мужчину обрушился железный гроб. Ну, тот самый, у которого внутри острые шипы. Другой малолетний балбес решил попозировать на фоне гильотины. В поисках как можно более красочной позы встал на колени, положил голову… Думаю, дальше можно не продолжать. По непонятной причине механизм сработал, хотя смотрители зала клялись, что это невозможно. Была еще парочка смертей, подробности которых описывали местные газеты…
– Хватит! – взмолилась я, невежливо перебив его. Жалобно скривилась. – Иначе меня сейчас стошнит.
– Ох, прости, Доминика, – виновато проговорил Стефан. – Больше не буду, просто расскажу конец истории. Какое-то время зал был закрыт для посетителей, но экспозицию не убирали. А потом…
И тут же умолк, по какой-то непонятной причине не решившись продолжить.
– Потом одного из охранников постигла незавидная участь тех бедолаг, – мягко произнес Луциус, великодушно не вдаваясь в подробности. – Расследование ничего не дало. Это действительно были несчастные случаи, а не убийства. Фатальные стечения обстоятельств. Тогда было решено разобрать экспозицию. Некоторое время в зале висели картины одного известного художника. Но потом оказалось, что посетители упорно обходят стороной эту выставку. Да что там посетители, даже служители музея старались лишний раз не заглядывать сюда, хотя должны были следить за соблюдением порядка. Администрация пыталась воздействовать на сотрудников, даже ввела график своеобразных дежурств, но тогда последовал вал увольнений. В конце концов, зарплаты музейных работников никогда не были настолько высокими, чтобы изо всех сил держаться за место и рисковать при этом жизнью. И администрация сдалась. Зал не стали закрывать, поскольку по доброй воле сюда все равно никто не заходил. Просто оставили пустым.
– Кажется, я читал про это, – произнес Стефан. – Вроде бы последний несчастный случай тут произошел не так уж и давно – где-то полгода назад.
– Ясно, – пробормотала я, растирая виски, в которых ядовитой змеей зашевелилась пробуждающаяся мигрень.
– Я действительно был здесь, – проговорил Луциус. – После того, как заполучил в свои руки биографию этого мерзавца. Записи на ее страницах указывали на это место. По преданию, именно здесь Ринуальд заключил сделку с Итирусом. И по преданию, именно здесь ткань между двумя мирами настолько истончилась, что можно перешагнуть грань и получить в свои руки секрет всемогущества. Но, как ни печально признаваться, я так и не понял, что именно надлежит сделать. Да, мне было здесь не по себе, но и только. Я осмотрел весь зал, чуть ли не на коленях обстучал пол и стены. Благо, что по вполне понятным причинам никого не заинтересовали мои действия. Посетители и служители музея по-прежнему держатся в стороне от этого помещения. Сначала я страшно разозлился из-за неудачи. Стоило затевать такую масштабную аферу, рисковать положением и добрым именем, стремясь получить книгу в свои руки, чтобы в итоге потерпеть сокрушительное поражение. Но затем я вдруг понял причину. Я не верю в богов. По моему мнению, это самые обычные люди, загадочным образом получившие доступ к беспредельному запасу сил. Я маг вне категорий, то есть в каком-то смысле почти бог. Мне не хватает для этого звания лишь самой малости. А те, кого мы зовем богами, нашли способ получить эту малость. Итирус не отзовется на мой призыв. Зачем ему конкурент? Но он обязательно услышит того, кто в него искренне верует. То есть он обязательно услышит тебя, Доминика.
