— Есть между вами люди опытные и достойные: и полковник киевский Антон Жданович, и полковник переяславский Тетеря, и полковник полтавский Мартын Пушкаренко…
Из «Истории Русов», «Чины и казаки, возрыдав горько от изречений гетманских, так трогательных и их поразивших, а паче о приближающейся кончине его и своем сиротстве, начали вопить: «Кого изберем на место твое? И кто достоин наградить отеческие к нам заслуги твои и нашу к тебе потерю? Сын твой Георгий да наследует место и достоинство твое! Он один пущай над нами начальствует, и мы, забыв и презрев великие твои к нам благодеяния, бесстыдны были б мы, если бы предпочли ему кого другого, забыв и презрев великие твои и беспримерные для отечества подвиги».
Все, кого назвал Хмельницкий как кандидатов в гетманы, отказались в пользу Юрия.
Хмельницкий, слыша это, согласился. Это было и его тайной мечтой. Он поднял просиявшие глаза на сына, потом вгляделся в стоящих перед ним соратников: от сердца ли они чинят сейчас. Уверившись в их искренности, он словно сразу набрался сил и прежней решительности, твердым голосом проговорил, указав рукою на сына:
— Вручается он в покровительство божье и в вашу опеку, и анафеме предаю того, кто совратит его с пути истинного! Предаю и самого его, если он удалится от чести и христианских добродетелей. Завещаю ему на всю жизнь его служить отечеству верно и усердно, блюсти его, яко зеницу ока, и пролить за него всю кровь свою, ежели это будет ему полезно и спасительно! Более сей жертвы я ничего другого от него не требую. А вас прошу и заклинаю укреплять его благими советами и постоянным мужеством, которое всему племени нашему славянскому искони присуще.
Он снова повернулся к сыну и добавил:
— Да будет в сердце твоем страх божий, чтобы не дерзнул нарушить верность его царскому величеству. Если же поступишь противно нашей дружбе с Россией, то пусть все зло отвратится от других и обратится на твою голову.
Гетман молча взял поданные ему войсковые клейноды, войсковую печать и передал сыну. Согласно обычаю, все, кто был здесь, поздравили его и покрыли знаменами и шапками. И в это время били в литавры, стреляли из пушек и ружей.
После гетман попрощался и удалился в дом. 23 апреля 1657 года он сообщил русскому царю: «И то тебе, великому государю, извещаю, что… за изволением всех полковников вручил есмя гетманство сыну моему Юрью Хмельницкому, за которым низко челом бьючи, молю, чтоб ваше царское величество милостив к нему был и в неотменной милости своей сохранял».
И несмотря на все ухудшающееся здоровье, он продолжал работать. Принимал послов других государств и отсылал своих, отправил письма российскому царю Алексею Михайловичу, польскому королю Яну-Казимиру, германскому императору Фердинанду III, курфюрсту Фридриху-Вильгельму, шведскому королю Карлу-Густаву, турецкому султану, давая универсалы на подтверждения прав и привилегий своим соратникам, городам, монастырям, церквям. Он словно не верил, что те, кто останется после него, сделают все как следует, и спешил решить наиболее важные вопросы.
Много сил и здоровья отнимало у гетмана осуществление его давней мечты — создание антипольской коалиции в составе Швеции, Украины, Дунайских княжеств — Молдавии, Валахии, Трансильвании. Он посылает к ним послов, старается объединить их стремления. Исходя из этого он заключает 7 сентября 1656 года союзный договор с Ракоци и в феврале 1657 года посылает ему на помощь шестнадцатитысячный отряд под командой киевского полковника Антона Ждановича. В марте объединенные силы Ракоци и Ждановича пробились к Кракову и сошлись с армией Карла X.
Совместными действиями они продолжали развивать успех. Но в мае в войну против Швеции вступает Дания, а в поддержку Яна-Казимира в поход выступил Махмет-Гирей.
Предвидя действия татар, Хмельницкий еще раньше сформировал русские и украинские отряды, которыми номинально командовал сын Богдана Хмельницкого Юрий, но по малолетству советником ему поставили опытного в боях наказного гетмана Григория Лесницкого. Они встретили татар на Днепровских переправах. В результате многодневных боев, хан отступил на Перекоп. Вскоре он появился на Днестре и, преодолев его, вышел с армией к Каменец-Подольску, где стоял польский гарнизон.
Успеху хана в выходе за Днестр немало способствовал Виговский. Прикованный к постели Хмельницкий уже не мог, как раньше, вникать в дела, и генеральный писарь забирал все большую власть в свои руки. Вынашивая долгие годы свою мечту — возвратить Украину под руку короля, он сейчас делает все от него зависящее, чтобы пропустить татар на соединение с шляхетским войском.
По указанию Выговского и Жданович бросает Ракоци в самую критическую для него минуту, когда его отряды окружают войска Махмет-Гирея, Потоцкого, Сапеги к Чернецкого. Это было невиданное для казаков предательство.
Не зная об этом, гетман по-прежнему стремится к укреплению Украины. 16 июля 1657 года он пишет письмо белгородскому воеводе Г. Г. Ромодановскому с просьбой ускорить вступление новых отрядов русских войск на Украину. Обращает внимание на ту большую опасность, которую таит в себе для России и Украины объединение крупных татарских сил с войсками Речи Посполитой.
Уже лежа в кровати, не имея сил подняться на ноги, он вел долгие разговоры с прибывшим в Чигирин Федором Бутурлиным о проблемах внешней и внутренней политики и заверил посла, что никогда не отступит от России. Эти же слова он повторил и польскому послу Станиславу Беневскому, который снова приехал в июне 1657 года, теперь уже с каштеляном Людвиком Евлашевским. Они должны были склонить Хмельницкого на союз с Польшей и составить об этом акт.
— Что мешает вам, — обращался к Хмельницкому волынский каштелян Станислав Беневский, — сбросить покровительство московское? Царь никогда не будет польским королем! Соединитесь с нами как равные с равными, вольные с вольными неразрывным дружеским союзом.
Хмельницкий с усилием поднял тяжелые веки, и польского посла пронзил все еще острый, все охватывающий и понимающий взгляд гетмана, от которого послу стало как-то не по себе.
— Я одной ногой стою в могиле, — ответил глухим, еле слышным голосом гетман, — а на закате дней не прогневаю небо, нарушив обет московскому государству. Раз поклялся ему на верность, сохраню ее до последней минуты.
С каждым днем гетману становилось все хуже. К тому же 21 июля он получает ужасающую весть о том, что в решительные часы совместных действий Жданович оставил союзника один на один с ниприятелем и татары при поддержке шляхетских войск учинили страшный разгром Ракоци. Это было таким ударом для больного гетмана, что в гневе он отдает приказ схватить и казнить Ждановича. Рушилась давняя его мечта о создании коалиции против Речи Посполитой, которая стоила ему стольких сил и трудов. А вскоре гетман почувствовал себя совсем плохо. Последовало кровоизлияние в мозг. Богдан Хмельницкий потерял речь. И когда 27 июля 1657 года утром, почувствовав некоторое облегчение, он призвал к себе близких, то те скорее разгадали по губам, нежели услышали его желание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
