Партизанам, вошедшим 17 августа в Чарышскую, было передано четыре воза оружия, после чего они зверски расправились с есаулом В. И. Шестаковым, командовавшим казаками и милицией 5‐го района, и отступили, взяв в заложники около 500 человек – всех мужчин, способных носить оружие[1723]. В заложниках оказались также многие казаки соседних станиц.
Отряд партизана Матвея Назарова должен был конвоировать сдавшихся казаков в штаб восстания. Но в начале сентября 1919 года почти все заложники оказались зверски убиты. Количество погибших до сих пор не выяснено; достоверно известно об уничтожении практически всех чарышских, слюденских, маральевских и сосновских заложников – вероятно, до 600 человек. «Алтайские губернские ведомости» 9 октября 1919 года сообщали: «Из 338 казаков [станицы] Чарышской, Сосновки, Маральих Рожек 110 зарублены в Сибирячихе. Вторая партия, 228 человек, посажена в артельную лавку, где к утру 50 человек задохнулись…»; в этот же день красные добили и остальных[1724].
О трагедии жертв банд Назарова и Пичугина (оба происходили из казачьего сословия) член партизанского штаба в Сибирячихе Н. Т. Бурыкин вспоминал так:
За день до прихода белых в Штаб [3 сентября] явился взволнованный Назаров, командир небольшого отряда. Его белый брезентовый плащ был обрызган кровью. Он дрожал от нервного напряжения, пот лил градом: «Товарищи, я конвоировал пленных, их было около 500… Их нужно было доставить в штаб степной партизанской армии, а где теперь найдешь этот Штаб? В степных селах восстание подавлено, кругом белые. От Чарыша до Сибирячихи я зарубил более 300. Они угрожали нам смертью. Я сам казак и знаю их, как непримиримых врагов… И вот [сегодня] рано на заре я увел [оставшихся] 116 казаков на гору и в Малиновом логу зарубил 112, а 4 привел сюда, они сослались на ваших мужиков, знающих их с положительной стороны. Ну а теперь прошу трупы убитых закопать в землю…»
Никакого наказания за свои действия Назаров и его подручные не понесли[1725].
Архивные данные опровергают самоуправство Назарова и в то же время подтверждают приведенную им численность убитых. Как вспоминал весной 1937 года бывший начальник команды связи 2‐го полка 1‐й Горно-Алтайской партизанской дивизии С. М. Беззубцев, в станице Чарышской отрядниками А. В. Новосёлова и И. Л. Никифорова было взято и уничтожено около 400 заложников – партиями в 300 и 93 человека[1726], а на заимке атамана Шестакова оказался захвачен сторож пасеки И. Я. Третьяк:
В Бащелаке состоялось секретное совещание членов штаба, в котором приняли участие: НОВОСЕЛОВ, ЛАТКИН, НИКИФОРОВ и др., фамилий которых не помню. На этом совещании было решено всех казаков расстрелять, как врагов Советской власти, так это и было сделано, всех их увели под Сибирячиху и там расстреляли. Вместе с казаками, партизаны были намерены расстрелять и ТРЕТЬЯКА, но он… предъявил эмигрантские документы, заявив, что он душой за Советскую власть… Тогда же… ТРЕТЬЯКА как «американца» выбрали комиссаром партизанского отряда… Мне все это доподлинно известно из тех сводок, которые я получал от отряда… и со слов… НОВОСЕЛОВА, ЛАТКИНА, ЯГУШКИНА и др. партизан[1727].
Позднее партизаны специально стали упоминать о «самоуправстве» Назарова – чтобы скрыть свою коллективную вину за кровожадное решение.
В некоторых мемуарах приведены меньшие цифры (и нигде не упоминаются задохнувшиеся в тесном помещении казаки), зато вместо мифических расстрелов честно указана рубка шашками. Как вспоминал об этих событиях в 1927 году боец дивизии Третьяка Я. А. Пасынков, партизаны после разоружения казачества «вернулись и снова заняли станицу [Чарышскую] и захватили казаков в количестве 180 чел[овек], которым в наказание устроили мясорубку (…патронов для расстрелов жалели)»[1728]. Бывший партизан Г. С. Беляев в 1937 году, рассказывая следователям НКВД о Третьяке, показал, что тот выглядел «типичным представителем буржуазной интеллигенции, прекрасно одет[ым] в хорошее пальто, гетры, шляпу. Все были склонны его расстрелять. Однако ТРЕТЬЯК рассказал, что он из рабочих, прибыл из Америки, что он хорошо грамотный и этим может… помочь»[1729]. Таким образом, прилично одетый человек, выглядевший как «буржуазный интеллигент», вызывал у партизан одно желание – немедленной расправы.
Другие источники подтверждают сведения о сожжении станиц и резне населения алтайскими партизанами. В протоколе комиссии по оценке ущерба от Гражданской войны в станице Чарышской говорилось: «…у всех жителей имущество частью разграблено, частью сломано, скот наполовину угнан в соседние села, хлеб, сено, сельхозмашины почти полностью вывезены туда же… Стоявший в Чарышской, Тулате, Яровском партизанский полк… устраивал самочинные аресты, порки, насиловал женщин и девушек…»[1730]
На совещании представителей бийских учреждений 16 сентября 1919 года был рассмотрен вопрос о содействии жителям станиц Чарышской, Маральевской, Слюденской и поселка Сосновского в «уборке хлебов, вследствие того, что в означенных станицах все мужское население от 17 до 50 лет в августе месяце с[его] г[ода] вырезано разбойными бандами красных». Власти даже намеревались для помощи в сборе урожая мобилизовать военнопленных, а также жителей «партизанских» селений[1731]. Казаки жестоко отомстили тем, кто, по их мнению, имел связи с повстанцами, казнившими заложников. Несколько сел было начисто разграблено, одна деревушка сожжена, часть мужиков перебита[1732].
Но антиказацкий террор не ограничился казнями августа и сентября 1919 года. Победа партизан означала жестокую и продолжительную месть побежденным. В середине ноября была занята 15-тысячная Усть-Чарышская Пристань. Сын одного из партизан сокрушенно вспоминал: «В Чарышск[ую] со всех сторон входили партизаны. <…> Заработала следственная комиссия, допрашивали пленных и местных жителей. Начались расстрелы. <…> Кому что нравилось, тот то себе и брал, возражать хозяева не смели… <…> Множились кожаные сумы, набитые разным добром, у большинства мешки, туго набитые барахлом. <…> За время пребывания в Чарышском партизанских частей были зарезаны и съедены не сотни – тысячи голов скота»[1733].
Когда 6 декабря партизаны 6‐й Горно-степной дивизии Ф. И. Архипова перешли в наступление, то под станицей Антоньевской перехватили двигавшийся в направлении Бийска большой обоз, в котором, как им сначала показалось, ехали женщины и старики. Однако при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что под одеялами и подушками скрываются не успевшие уйти казаки, в том числе подростки. Партизаны стали уничтожать всех, устроив зверское состязание: на полном скаку конники прошивали пиками казачьи подводы, проверяя таким образом, прячется в них кто-нибудь или нет[1734].
Разгром станиц был полным, в них почти не осталось ни жителей, ни имущества. Уполномоченный по организации волостных и сельских ревкомов Байбурин, побывав в начале января в поселках Бийской линии, зафиксировал: «Фактическими хозяевами на этой территории являлись партизанские отряды и их
