взгляд. Король, стараясь скрыть смущение, набросился на Королевского Волшебника, который неожиданно появился в зале в облаке дыма.
— Я, кажется, уже просил тебя не дымить! — закричал король. — Запах пороха портит аромат вин. Сколько можно об этом говорить?
— Я забыл, — оправдывался Волшебник.
— Входи, как все люди, — сказал король.
— Хорошо, сир, — ответил Волшебник и принялся жонглировать семью маленькими полумесяцами из золота и серебра.
Король все никак не мог успокоиться:
— Раньше у него была дурацкая манера являться при вспышках молнии и грозовых раскатах. Теперь ещё хуже. Он мне весь замок закоптит своим дымом. Глупые фокусы, которые он тут показывает, не стоят того, чтобы входить с такими сложностями. Средний лесной волшебник за один день может научиться тому, на что этому шуту требуется десять лет, хоть он и ходил в одну из самых известных школ для волшебников. Ха! Да разве можно научить человека ездить верхом или колдовать? Это или дано, или нет.
Продолжая сердиться и подергивать усы, король Клод осушил кубок белого вина. Потом он поднялся из-за стола и вышел из зала. Поднимаясь наверх по винтовой лестнице, он продолжал ворчать себе под нос, и голос его глухо разносился по залам и покоям:
— Я заставлю эту барышню вспомнить своё имя или… съем лошадь в сыром виде!
Он остановился у комнаты Королевского Лекаря и прислушался.
Из-за дверей доносился слабый голос Лекаря, который то стонал, то бодрился и пытался успокоить самого себя.
— Я уже никогда не смогу ходить… Ну, ну, скоро мы будем на ногах и у нас порозовеют щечки… Нет, мы уже никогда не поправимся… Ну, ну, мы обязательно поправимся…
Он умолк, и король вошел в комнату. Королевский Лекарь измерял температуру, но тут же встряхивал градусник, не глядя на него.
— Как врач я должен измерять температуру каждые три часа, — произнес он, — но как пациент я не должен знать, какая она.
— А я вообще ничего не знаю, — сказал король, который не понимал, о чём говорит Королевский Лекарь. — Я пришел к тебе как к врачу, а не как к пациенту.
— Нет, не вылечить мне себя, — сказал больной. — Ну, ну, — возразил он сам себе, — не нужно терять веру в искусство нашего Лекаря.
Король вздохнул, подошел к окну и выглянул во двор. Он подергал своё правое ухо левой рукой и принялся рассказывать историю о белой лани, о том, как он со своими сыновьями преследовал её и как лань превратилась в прекрасную принцессу, стройную, и смуглолицую, которая помнила названия лесов и полей, а больше ничего не помнила. Когда он закончил рассказ, он спросил Лекаря, что, по его мнению, могло быть причиной забывчивости принцессы.
— Может, она упала и сильно ударилась, — ответил больной подчеркнуто вежливым тоном врача, — или, может, выпила какого-нибудь зелья или отравы?
— Синяков у неё на голове нет, — сказал король, — да и зрачки не расширены.
— Гм, — произнес Королевский Лекарь, — я должен поподробнее ознакомиться с историей этой болезни, как только встану на ноги, в чём я, по правде говоря, сомневаюсь. Порозовеют щечки, ха-ха! Совершенно не представляю, что же со мной происходит… Ну, ну, не стоит так нервничать…
— Ничего не понимаю, — сказал озадаченный король. Он взглянул на больного, вздохнул и вышел из комнаты. Придя в свои покои, он решил прилечь, но ещё долго не мог успокоиться. Целый час он беспокойно ворочался и сердито ворчал. Наконец поднялся и, тяжело ступая, спустился по винтовой лестнице вниз.
В восточной башне, уже покинутой солнцем, король застал Королевского Волшебника, который жонглировал семью маленькими лунами и семью серебряными шариками при свете семнадцати свечей. Королевский Летописец перечислял принцессе имена воображаемых королей. Она сидела в том же самом кресле, что и утром, когда он называл ей имена королей настоящих.
— Рэнго, Ренго, Ринго, Ронго, Ранго, — бубнил Летописец, — Раппо, Реппо, Риппо, Роппо, Руппо.
Королевский Волшебник уронил луну и шарик и пожаловался, что при мерцающих свечах плохо видно. Квондо забился в угол и не спускал глаз с принцессы, которая, казалось, была совсем сбита с толку.
— Санто, Сенто, Синто, Сунто, — бормотал Летописец. — Талатар, Телетар, Тилитар, Толотар, Тулутар, Ундан, Унден, Ундин, Ундон, Ундун.
— Что это здесь за представление при свечах? — строго спросил Клод.
— Я придумываю имена королей. Может, хоть одно из них покажется принцессе знакомым, — ответил Летописец. — Вараларе, Вераларе, Вираларе, Воралалре, Уэкси, Уикси, Уокси, Уакси, — продолжал он.
— Пап, Пеп, Пип, Поп, Пуп, — брезгливо поморщился король. — Хватит, надоели все эти Уикси, Уэкси, Уакси! Хотя у нашей прелестной барышни и нет имени, но и дураку понятно, что она не может быть воображаемой дочерью выдуманного короля. Я решу эту задачу, как и подобает королю, без всяких там тру-ля-ля. Сим повелеваю: принцесса должна немедленно дать каждому из моих сыновей опасное задание, и тот, кто первым выполнит его, женится на девчонке.
Только замужество может заставить женщину прийти в себя.
Принцесса подумала о Йорне, и глаза её посветлели; но потом она подумала о Галло, и лицо её стало серьезным, а когда она подумала о Таге, то почувствовала страх.
— Завтра ровно в полдень, — заявил Клод, — принцесса даст моим сыновьям опасное задание. Бьюсь об заклад, что первым его выполнит Таг. Ставлю бочонок изумрудов, или, может, кто-нибудь решится поставить такой же бочонок на Галло?
Наступившую тишину неожиданно нарушил Квондо.
— Ставлю такой же бочонок изумрудов, — громко сказал он. — На девушке женится Йорн.
Король Клод рассмеялся так, что стены задрожали.
— По рукам, мой глупый карлик, — хохотал он.
Принцесса поднялась со своего кресла, сделала реверанс и направилась к выходу из башни. За ней последовали Квондо и Волшебник. Когда король Клод тоже собрался было уйти, Королевский Летописец вдруг заговорил дрожащим голосом:
— Тут Toккo рассказал такую историю…
— Знать не желаю, о чём толкует Toккo, — прервал его король. — Раньше этот старый осел принимал светлячков за кометы. Все его сто часов бьют как попало. А солнечные часы он вообще в тень ставит. Не говори мне о Toккo.
Без стука вошел Королевский Гофмейстер и поклонился королю.
— Сир, — сказал он, — Королевский Астроном срочно просит аудиенции. Что-то случилось в небесах.
— Так зови же его! — вскричал Клод. — Что ты там киваешь и кланяешься, приглашай его сюда.
Королевский Гофмейстер кивнул, поклонился и вышел.
— Мой отец любил все эти церемонии, — сказал Клод. — А я не вижу в них никакого смысла. Если кто-то хочет поговорить со мной, пусть приходит и говорит.
Раздался стук в дверь, и вошел Паз, Королевский Астроном. Это был молодой розовощекий человек, одетый в халат розового цвета. Он
