ли до капитана сплетни о повстанческом прошлом мужа? Судя по всему, да.
Капитан заметно напрягся, но миссис Каннингем церемонно присела перед Джейми и медленно поднялась с безупречно ровной спиной.
— Полковник Фрэзер, — произнесла она не моргнув глазом, — спасибо, что предоставили моему сыну возможность нести всем страждущим слово Божие.
* * *
Роджер терзался сомнениями: стоит ли почтить своим присутствием службу капитана Каннингема.
— Мама и па идут, — увещевала Бри. — Фанни с Жерменом тоже. Если нас не будет, все решат, что мы избегаем капитана и не считаем его службу достойной внимания! Ты же этого не хочешь?
— Конечно, нет. Но вдруг они подумают, что я пришел оценивать соперника? И потом — твой отец не мог не пойти. Иначе его обвинили бы в предвзятости.
Брианна рассмеялась и перекусила нить, которой обметывала дочкину юбку — прежний шов таинственным образом распоролся. Предполагалось, что сама Мэнди в этот момент добросовестно помогает бабушке Клэр готовить апельсиновый соус.
— Па не любит, когда у него за спиной происходит непонятно что, — продолжила Бри. — Хотя не думаю, что Каннингем станет в открытую призывать обитателей Риджа к мятежу и сеять смуту.
— Вряд ли, — согласился Роджер. — Во всяком случае, не сразу.
— Ну пойдем! Неужели тебе не любопытно?
Ему было любопытно. И даже очень. В детстве Роджер слышал массу проповедей, поскольку рос в семье пресвитерианского священника. Однако тогда у него и мысли не возникало пойти по стопам отца; кое-какие детали начисто стерлись из памяти. Конечно, он многому научился во время прошлого визита в Ридж, когда делал первые шаги в качестве проповедника, а потом готовился к рукоположению в сан. Но с тех пор прошло уже несколько лет, и для части поселенцев он всего лишь зять Хозяина.
— К тому же, — добавила она, придирчиво разглядывая зашитую юбку, — если мы не пойдем, это сразу бросится в глаза. Вот увидишь, там будут все жители Риджа. Они и твою проповедь с удовольствием выслушают — помнишь, что говорил па о нехватке развлечений?
Брианна оказалась совершенно права. Джейми и Клэр в своих лучших нарядах чинно сидели рядом с Жерменом и Фанни, неестественно чистыми и присмиревшими.
Роджер покосился на собственных отпрысков, зажатых на скамье между ним и Брианной. Умытые и относительно смирные — и на том спасибо. Джемми то и дело ерзал, однако благоразумно держал рот на замке. Мэнди громким шепотом учила Эсмеральду молитве «Отче наш», благочестиво сложив вместе пухлые куклины ручки; ее скромные религиозные познания ограничивались первой строкой.
— Интересно, сколько это продлится? — задумалась Бри, глянув на детей.
— Когда твоя паства состоит из матросов, которые не могут ни уйти, ни возразить, — поневоле возникает соблазн затянуть проповедь. Боюсь, это вошло у капитана в привычку.
Позади слышалась возня: у входа о чем-то перешептывалась группка молодых парней, вроде тех, что выпустили змею во время его первой проповеди.
— Ты ведь не собираешься его зашикать? — спросила Бри, глянув через плечо.
— Нет, конечно.
— Папочка, а что такое «зашикать»? — Услышав необычное словечко, Джем вышел из коматозного состояния.
— Это значит перебивать говорящего или выкрикивать грубые слова.
— Ясно.
— Никогда так не делай, слышишь?
— Ладно. — Джем потерял интерес к теме и вновь принялся разглядывать потолок.
Появление капитана Каннингема с матерью вызвало оживление в рядах собравшихся. Капитан учтиво кланялся направо и налево с благодушным выражением на лице. Миссис Каннингем подозрительно оглядывала публику, выискивая потенциальных нарушителей спокойствия.
При виде Эсмеральды она сверкнула глазами и открыла было рот, но в этот момент сын громко прочистил горло и, схватив ее за локоть, усадил на свободное местечко в первом ряду. Миссис Каннингем повернула голову и тут же вернула ее в прежнее положение: капитан встал за кафедру и приготовился говорить. Зрители шаркали ногами и шепотом взывали к тишине.
— Братья и сестры! — послышался зычный голос, и все невольно вздрогнули.
Роджер подумал, что Каннингем привык говорить так громко на корабле, чтобы перекрывать шум парусов и рев снарядов. Кашлянув, капитан повторил чуть тише:
— Братья и сестры во Христе! Я счастлив вас приветствовать. Многие из вас меня знают. А те, кто не знает, — позвольте представиться: капитан Чарльз Каннингем, отставной офицер военно-морского флота Ее Величества. Два года назад я получил Божий призыв и решился ответить на него в меру своих сил. Я расскажу подробнее о пути к Богу — своем и вашем, — но этим утром предлагаю начать воскресную службу с пения гимна «Живый в помощи Вышняго»[105].
— Думаю, у него неплохо получится, — шепнула Бри на ухо Роджеру, когда вся паства послушно встала со скамей.
Капитан и правда был хорош. После гимна, известного лишь половине собравшихся (к счастью, мелодия легко запоминалась и остальные без труда ее подхватили), Каннингем открыл потрепанную Библию в кожаном переплете и прочел отрывок из Евангелия от Матфея:
Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы.
И говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков.
И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним.
Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их.
И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним[106].
После чего отложил книгу и с подкупающей простотой и искренностью рассказал, что привело его сюда.
— Два года назад я был капитаном «Ленокса», одного из судов Ее Величества, которое базировалось в Северной Америке. В нашу задачу входила блокада колониальных портов и подавление мятежей.
Настороженность, словно густой туман, повисла в воздухе. Некоторые из присутствующих, несомненно, являлись тайными лоялистами, однако большинство открыто заявляли о принадлежности к повстанцам. Роджер подозревал, что часть из них руководствовались не столько убеждениями, сколько холодным расчетом, желая быть
