Между тем, продолжение войны и непредсказуемость дальнейшего развития событий на фоне активных действий турецкого флота в заканчивавшуюся кампанию 1773 г. привели к высочайшему решению от 9 октября 1773 г. о дополнительном усилении Азовской флотилии еще тремя фрегатами.
Заканчивая обзор кампании 1773 г., необходимо остановиться еще на двух событиях, случившихся в ее конце. Оба они связаны с поиском наиболее удобной гавани для базирования отрядов кораблей флотилии. Ознакомившись с высокой оценкой Балаклавского залива И.Г. Кинсбергеном, А.Н. Сенявин сам посетил его в октябре и, осмотрев, согласился с ней. Тем не менее, зимой 1773/1774 г. в соседнюю Ахтиарскую бухту, памятную по событиям июня, с оставшихся в Балаклаве кораблей был направлен штурман прапорщичьего ранга И. Батурин (был штурманом корабля «Модон»), который и составил ее первую карту.{1025} Сделана она была достаточно тщательно, особенно в плане промера глубин.
Таким образом, кампания 1773 г. принесла флотилии большой успех. Она полностью выполнила поставленные задачи, заставив турок до конца года отказаться от попыток вернуть Крым, что имело огромное значение для общей победы России в войне 1768–1774 гг. Отражение турецкого флота от Крыма сорвало восстание крымских татар, которые только и ждали высадки турок. В этой ситуации нетрудно представить, какие последствия имел бы для России успешный десант турок в Крыму. О значении флотилии в кампанию 1773 г. прекрасно сказал Н.И. Панин на Совете 23 декабря 1773 г.: «Сколь много Крым ее (Турцию. — Авт.) заботил, доказала она то употребленными ею стараниями возмутить и вовлечь татар опять в войну с нами; что сие не удалось ей единственно за неисполнением обещанной татарам присылки войск (курсив наш. — Авт.)».{1026} А сорвали это обещание именно действия Азовской флотилии. Наконец, в ходе данной кампании ею было уничтожено 8 больших неприятельских судов, а еще 7 захвачено (с последних было продано товаров на 16 438 руб.).
Ведомость плененным и уничтоженным турецким судам (март — июнь 1773 г.){1027} Дата и место события Какое судно отличилось Событие Характеристика захваченного или уничтоженного судна 26 марта 1773 г. Около Кафы Палубный бот № 4 Захватил турецкое судно Двухмачтовое. 33 человека. Товаров на нем на 1588 руб. 26 апреля 1773 г. Около м. Аюдаг Фрегат «Первый» Захватил турецкое судно Двухмачтовое. Товаров на нем на 1636 руб. 1 мая 1773 г. В 60 верстах от Ялты Корабль 2-го рода «Морея» Захватил турецкое судно Товаров на нем на 6487 руб. Пленен 41 человек Май 1773 г. Около Кафы Корабль 2-го рода «Таганрог» Захватил турецкое судно Товаров на нем на 4440 руб. 29 мая 1773 г. Казылташский залив Корабли 2-го рода «Азов» и «Новопавловск» и бот «Темерник» Сожжены 6 больших турецких судов 1 имело 8 пушек, а 5 — по 5 пушек. На кораблях запас пороха и ядер 30 мая 1773 г. Около Тамани Корабль 2-го рода «Морея» Захватил 2 турецких судна Оба двухмачтовые. Пленено 81 человек. Товаров на них на 1522 руб. 31 мая 1773 г. Около Тамани Корабль 2-го рода «Новопавловск» Захватил турецкое судно Беспалубное, одномачтовое. Товаров на нем на 765 руб. 8 июня 1773 г. Казылташский залив Корабль 2-го рода «Модон» Сожжены 2 больших турецких судна Характеристика судов отсутствует I
Две же победы, одержанные флотилией в боях, а также еще одна, достигнутая без единого выстрела, когда турецкая эскадра бежала, отказавшись принять бой, заслуживают отдельного упоминания. Эти успехи Азовской флотилии, кроме собственно отражения турецких эскадр от Крыма, имели еще одно значение: они повлияли на моральное состояние турецких моряков и на дальнейшие действия флота Османской империи на Черном море, а также положили начало славной победной традиции русского Черноморского флота и его девиза: «Бить врага не числом, а уменьем».
Также неудачно складывались для Турции военные действия в 1773 г. и на других театрах войны. На Дунае турецкие войска потерпели ряд чувствительных поражений (дважды под Туртукаем и. один раз у Гирсова), однако и русские войска, не сумев взять Силистрию, остались в итоге на прежних позициях. Продолжились неудачи турок и в Архипелаге, где господствовал русский флот. Здесь наиболее тяжелым ударом для Константинополя стало взятие русскими 29 сентября Бейрута — важнейшего города, через который, после установления блокады Дарданелл русским флотом, шел основной поток товаров из Средиземноморья в Турцию.{1028} Кроме того, русские корабли, действуя на морских коммуникациях последней, захватили в 1773 г. 55 торговых судов.{1029} Но при этом полной блокады русским флотом Дарданелл все же не получилось: нейтральные суда по-прежнему не подлежали захватам. И здесь вполне можно согласиться с А.Б. Широкорадом и еще раз пожалеть, что А.Г. Орлов не рискнул дать полной свободы греческим корсарам.{1030} Более того, в 1773 г. русский флот в Архипелаге потерпел и две чувствительные неудачи — у Бодрума и Станчо, захватить которые ему не удалось.{1031} Наконец, именно то, что русский флот совсем не угрожал Константинополю, позволило туркам резко активизировать свои действия на Черном море против Крыма и Азовской флотилии.
Подводя, таким образом, общий итог 1773 г. можно отметить: Россия крепко держала достигнутые позиции и, кроме того, по-прежнему обладала стратегической инициативой на Дунае и в Архипелаге. Тем не менее, решающих побед эта кампания не принесла и русской армии. Кстати, Екатерина II, разочарованная еще летними неудачами Румянцева и почувствовавшая бесплодность кампании 1773 г., уже на Совете 19 августа подвергла жесткой критике действия русских вооруженных сил в текущем году и поставила вопрос о подготовке плана действий по достижению победы на следующий год. В частности, она сказала: «Требуете вы от меня рекрутов для комплектования армии. От 1767 года сей набор будет, по крайней мере и сколько моя память мне служит, шестой. Во всех наборах близ 300 000 человек рекрут собрано со всей империи. В том я с вами согласно думаю, что нужная оборона государства того требует, но сжиманием сердца по человеколюбию набор таковой всякий раз подписываю, видя наипаче, что оные для пресечения войны по сю пору бесплодны были, хотя мы неприятелю нанесли много ущерба и сами людей довольного числа лишились. Из сего, естественно, родиться может два вопроса, которые я себе и вам сделаю. Первый: так ли мы употребляли сих людей, чтоб желаемый всем мир мог приближиться? Второй: после сего набора что вы намерены предпринимать к славе империи, которую ни в чем ином не ставлю, как в пользе ее? Оставляя говорить о прошедших, лаврами увенчанных кампаниях, кои неприятеля принудили к мирным переговорам, в ответ на первый мною вопрос скажу о настоящем положении дел, что, к сожалению моему, вижу я, что сия кампания повсюду бесплодно кончится или уже кончилась и осталось нам помышлять не теряя времени, о будущем. Дабы очистить второй мною сделанный вопрос, я повторяю, чтоб, не теряя времени, помышлять о том, что в предыдущую кампанию предпринимать нам занужно почтено будет; разве за полезно почтете, чтобы сухопутные и морские наши против неприятеля силы остались точно в том положении, в каком ныне находятся; положение не действующее, которое я за полезно для приближения желаемого нами мира не почитаю и которое, по моему мнению, нам скорее вторую сзади войну нанесет, нежели настоящую прекратит. Из рекрутского, мне предлагаемого вами набора заключаю я, что вы упражняетесь снабдением армий. Напомнить я за нужно вам нахожу, дабы вы Азовского моря эскадру из памяти не выпускали и оную по возможности привели в наиудобнейшее для дел состояние».{1032} Последним, кстати, она еще раз указала Совету на флотилию, которая при соответствующем развитии могла стать более весомым аргументом в войне.
Таким образом, отсутствие серьезных победу России в 1773 г. стало, во-первых, одной из важнейших причин затягивания войны, а во-вторых, фактором, существенно придавшим туркам сил. И хотя турецкий военно-экономический потенциал был серьезно подорван, вооруженные силы ослаблены и распылены, в армии свирепствовало дезертирство, флот оказался не в состоянии справиться даже с Азовской флотилией, а в стране назревало недовольство, Турция по-прежнему не собиралась принимать русских условий мирного договора.{1033} Правда, в ноябре 1773 г. в Петербурге были получены сведения, что если Турция готова уступить России Кинбурн, то взамен Керчи и Еникале.{1034} Для России такое решение являлось неприемлемым. Война продолжилась.
