В апреле же начал крейсерство в заданном районе фрегат «Второй» под командованием И.Г. Кинсбергена (корабль «Модон» был небоеспособен, а пришедший «Таганрог» в пути получил повреждения рангоута, в результате чего также выбыл из строя).
До середины мая обстановка была спокойной, о чем В.Я. Чичагов и докладывал А.Н. Сенявину, продолжавшему пока заниматься вопросами судостроения.{1064} Правда, во время первого выхода эскадры В.Я. Чичагова в море столкновение с турками и ногаями все же произошло. Усмотрев в море, в районе Тамани, суда, русская эскадра последовала за ними и, подойдя к Казылташскому лиману, обнаружила у пристани 25 неприятельских судов (5 больших и 20 малых, все они были торговыми). Но с суши их теперь прикрывала небольшая батарея (турки, видимо, учли опыт 1773 года). Однако В.Я. Чичагов не решился атаковать противника и провел лишь небольшую перестрелку с этой батарее, в которой приняли участие фрегат «Четвертый» и корабль «Азов», после чего эскадра отошла к проливу.
Приведем выдержку об этих событиях из шканечного журнала фрегата «Первый» за 1774 год: «[В поддень 30 апреля] стоя на якоре… при устье реки Кубани на глубине 9 сажен в расстоянии от берега в 3/4 верстах, эскадра лавирует под парусами. Стоящих в реке Кубани неприятельских судов 25. Ветер тихий, небо малооблачно, сияние солнца… В начале [первого] часа фрегат Четвертый лег на якорь. В 1/2 часа корабль Журжа лег на якорь, в то же время с неприятельской батареи палено по кораблю Корон из 7 пушек. В исходе часа помянутый корабль отошел мало к ZW и лег на якорь. В начале второго часа подходя в близость неприятельской батареи корабль Азов по которому было выстрелено из 8 пушек. В 1/2 [второго] часа послан от нас был на шлюпке мичман Сумароков на корабль Азов от Е[го] П[ревосходительства] контр-адмирала и кавалера Чичагова, чтоб оному кораблю продолжать [идти] левым галсом далее, [а] потом и поворачивать, а фрегат Четвертый снялся с якоря и стал лавировать к неприятельской батареи… В начале четвертого часа корабль Азов подошед ближе к батареи и начал производить действие из оружия из которого и выстрелено из двух гаубиц да из шести пушек, а по оному из неприятельской батареи выпалено было из 9 пушек. Мало спустя корабль Азов поворотил на левый галс, а фрегат Четвертый стал подходить к батареи по которой выпалено из двух пушек. В 1/2 [четвертого] часа фрегату Четвертому было просигналено чтоб он возвратился к эскадре… Натянув шкоты, подняли фалы и стали сниматься с якоря следуя нам корабли Журжа и Корон делали то же…».{1065} Эскадра взяла курс на пролив. Интересно, что записках П.В. Чичагова, где он достаточно подробно рассматривает деятельность своего отца, кампания 1774 г. освещена весьма кратко, а об этом эпизоде вообще ничего не говорится.
И хотя решительным действиям русской эскадры 30 апреля ничто не препятствовало, В.Я. Чичагов, к сожалению, проявил столь ярко обозначившуюся у него в дальнейшем черту: нежелание предпринимать самому какие бы то ни было наступательные действия, даже в благоприятной ситуации. Между тем, достижение успеха, безусловно, дало бы значительный эффект: турки доставляли на Тамань припасы и деньги, а также продолжали попытки поднять на восстание ногайцев.
Здесь уместно будет отметить, что к апрелю ситуация на Кубани резко ухудшилась для турок. Переманить на свою сторону едисанцев и буджаков им так и не удалось, а когда в конце марта — начале апреля 1774 г. назначенный турками крымский хан попытался силой склонить их на свою сторону, дважды атаковав находившийся на землях последних русский отряд Бухвостова, то оба раза был жестоко побит,{1066} причем в обоих случаях на помощь русским, хотя и в конце сражения, приходили едисанские татары. После этого джамбулаки вновь приняли сторону России, а едичкулы заколебались.
Непрерывно вел крейсерство в отведенном районе и Кинсберген. Но одного фрегата для прикрытия всех крымских берегов в данном районе было недостаточно. Однако здесь сказывалась нехватка сил флотилии.
В середине мая ситуация резко изменилась. 16 мая В.Я. Чичагов получил уведомление от генерал-майора Якоби о том, что греческий шкипер с арестованного в Козлове судна сообщил о собранном турками в Константинополе большом флоте под командованием Гаджи-Али паши и капудан-паши Мехмет-паши. Турецкий флот должен был сначала зайти в Синоп за десантом, а затем следовать к городу Тамани, что в Керченском проливе.{1067}
В.Я. Чичагов немедленно послал распоряжение в Таганрог о скорейшем окончании ремонта «Хотина», вводе в строй фрегата «Третьего» и отправке их в Керчь.{1068} Было послано предписание следовать с фрегатом к Керченскому проливу и И.Г. Кинсбергену. Сам же Чичагов, выйдя за два дня до получения информации в новое крейсерство, от пролива удаляться не стал, заняв позицию в устье и регулярно выделяя в дозор часть кораблей. Бдительность была усилена. На этой позиции он пробыл до 27 мая, когда отошел к Керченским садам для пополнения запасов. И в этот же день к нему присоединился фрегат «Второй». Все основные силы флотилии теперь были собраны. На дежурстве в устье пролива остался только корабль «Корон».
«От контр-адмирала и кавалера Чичагова в Контору Таганрогского порта предложение от 16 мая 1774 г.»{1069}
Через полученное мною 16 числа от господина генерал-майора и кавалера Якобия письмо уведомлено, что [со] взятого и на сих днях заарестоваыого в Козлове купеческого небольшого судна, которое прибыло из Царьграда с разными товарами и с паспортом, от находящегося при Порте прусского посланника и чрезвычайного министра, грек Франко, между прочим, о предприятиях Порты показал, что в скором времени отправится из Дарданелл, чрез Синоп в Тамань под командою Мехмет-паши на овладение Крымом флот, состоящий в одиннадцати больших о пятидесяти и шестидесяти пушках кораблей и до шестидесяти малых судов; а по сим обстоятельствам Конторе Таганрогского порта имею предложить о скорейшем отправлении корабля Хотина и фрегата Третьего и чрез то умножить находящуюся здесь флотилию, также требуется господином генерал-майором бароном Дельвихом для подъездов к неприятельскому берегу, а паче для получения языка трех или четырех военных лодок, то буде оные есть и исправны, то их прислать немедля.
В.Я. Чичагов. Адмирал русского флота. Неизвестный художникПополнив запасы, В.Я. Чичагов хотел было снова выйти к устью пролива, но 6 июня на фрегате «Первый» была неожиданно обнаружена течь в районе ахтерштевня. Пришлось провести срочный ремонт, создав нужный дифферент фрегата на нос за счет передвижения части балласта, артиллерии и других грузов. Уже вечером того же дня течь была ликвидирована, и 7 июня Чичагов с фрегатами «Первый» (капитан-лейтенант И. Баскаков; на нем держал свой флаг Б.Я. Чичагов), «Второй» (капитан 2 ранга И.Г. Кинсберген), «Четвертый» (капитан 2 ранга Н.А. Плоярт), кораблями «Азов» (капитан-лейтенант СМ. Раткеевский) и «Корон» (лейтенант Н. Никанов) и палубным ботом «Битюг» (мичман А.В. Аклечеев) в очередной раз вышел в крейсерство перед проливом.{1070} Два дня прошли спокойно (правда, 7 июня у Казылташской пристани были вновь усмотрены 11 судов, но на этот раз равнодушие к ним Чичагова было адекватным), а «в половине второго часа по полудни» 9 июня на горизонте было обнаружено 21 неприятельское судно. Они держали курс к проливу. Вскоре стало ясно, что это — ожидавшаяся турецкая эскадра, в составе которой, по донесению В.Я. Чичагова А.Н. Сенявину, находились 5 линейных кораблей, 9 фрегатов, 26 галер и шебек и несколько мелких судов. На двух турецких линейных кораблях развевались адмиральский и вице-адмиральский флаги.{1071}
Несмотря на такое превосходство противника, В.Я. Чичагов не отошел, а приготовился к обороне.{1072} В Керченский пролив был направлен бот «Битюг» с приказом оповестить о противнике и вызвать к эскадре все имевшиеся там русские корабли.
Между тем, достигнув траверза пролива, турецкая эскадра разделилась. Один отряд (в составе 7 фрегатов, б шебек и 11 галер) направился к русской эскадре, а второй (из 4 линейных кораблей, 6 галер, и 4 шебек) продолжил следовать прежним курсом. Чичагов немедленно построил русскую эскадру в линию баталии («Корон» войти в нее не смог) курсом навстречу первому отряду противника. Однако вначале неприятель проследовал мимо, и лишь затем, будучи на ветре, повернул на обратный курс и лег параллельно русской эскадре. Вскоре турки открыли огонь по фрегату «Четвертый», бывшему в русской эскадре головным. Чичагов немедленно приказал ответить. Завязался бой. Русские артиллеристы действовали отлично. В шканечном журнале фрегата «Четвертый» отмечено, что уже после первых выстрелов с него на турецком фрегате был замечен небольшой пожар, вскоре потушенный (здесь сказывалось преимущество русской эскадры: на ней имелись единороги, позволявшие вести огонь брандскугелями).{1073} Но в этот момент сквозь наступившие сумерки Чичагов заметил, что второй турецкий отряд неожиданно повернул и держит курс в пролив. Стало ясно его намерение: турки хотели отрезать русскую эскадру от пролива и поставить ее «в два огня». Разгадав замысел противника, В.Я. Чичагов немедленно повернул в пролив. Однако турки преследовать не стали. В итоге, обменявшись еще несколькими выстрелами, русская эскадра и первый турецкий отряд разошлись. Вслед за первым отошел в море и второй турецкий отряд. Так закончился непродолжительный бой 9 июня. Уже в полной темноте русская эскадра вошла в Керченский пролив и встала у мыса Таклы. Сколько-нибудь серьезных потерь и повреждений на эскадре не было, только на фрегате «Четвертый» был тяжело ранен один мушкатер, да был пробит в двух местах фор-марсель и в одном прострелена бизань, а также перебито несколько тросов такелажа.{1074}
