class="p1">Они одновременно остановились, когда расстояния оставалось не больше фута. Пока Джек размышлял, чего ему хочется раньше: внимательно рассмотреть её или сразу задушить в объятьях, – его бесцеремонно отодвинули. Хотя Джек бежал по мосту примерно со скоростью света, Самира как-то умудрилась его опередить и первой кинуться обниматься.
– Грэйс, ты нас так напугала! – визгливо протараторила она, придирчиво оглядывая сестру. – Я сначала волновалась, потом злилась, потом опять волновалась. Я пожалуюсь отцу!
Угроза прозвучала нелепо, и Грэйс счастливо рассмеялась.
– Мне кажется, мы не виделись целую вечность. – Она расцеловала в обе щеки сначала Самиру, а потом и Тони.
Джек терпеливо ждал своей очереди. Все те разнообразные страхи, которые успели выжать из него столько жизненной силы, разом отступили. Пусть чёртов мост обвалится под его ногами, Джек останется парить в воздухе.
– Грэйс, ты в порядке? – спросил Тони. – Хорошо себя чувствуешь? Тарквин сказал, что тебя ранили.
Грэйс одновременно кивнула и помотала головой.
– Со мной всё хорошо, правда! – Она не переставала улыбаться и поочерёдно дотрагивалась до то Самиры, то до Тони, желая наверняка убедиться, что они здесь. – А вы, как вы? А где он?
– Кто?
– Где Тарквин?
– Кажется, ему нужно ещё было уладить что-то внизу. – Тони сообразил, что пора уже перестать оккупировать Грэйс, что его потребность поговорить с ней меркнет на фоне нужд остальных присутствующих. Взяв Самиру за руку, он потянул её в сторону замка.
Наконец-то. Сердце подпрыгнуло к горлу, кувыркнулось там разок и, вернувшись на место, забилось в неровном ритме джазовой мелодии с обилием синкоп. Джек глубоко вздохнул.
– Я тут промок немного, – сказал он, испытав внезапное желание оправдаться за тот неподобающий вид, в котором пришлось предстать.
Грэйс что-то невнятно пробормотала и бросилась ему на шею. Она никогда раньше так его не обнимала. Так беззастенчиво, так тесно прижимаясь всем телом, что тонкая кожа, обтягивающая рёбра, покрывалась синяками.
– Джек, мой хороший, – прошептала она, неразборчиво целуя его в щёку, в шею, куда только могла дотянуться.
– Это ты моя хорошая, – слабо возразил Джек. Он сжал в ладонях обе её руки и поднёс их к губам, – и такая красивая. Я намочил твоё платье. Оно ведь не испортится? Ты могла бы теперь всегда его носить?
Грэйс тихонько рассмеялась. Там, где она обнимала его, её волосы тоже намокли и прилипли к щеке.
– У меня ещё одно новое платье есть, – задорно сказала она, – ещё лучше. Оно немного прозрачное здесь сверху, со складочками…
– Грэйс, прости меня, – перебил Джек. – Пожалуйста.
Её лицо вмиг стало серьёзным, и Джек испугался, что совершил нечто ужасное, непоправимое.
– За то, что наговорил тебе в прошлый раз, да и раньше тоже, – торопливо продолжил он, – за то, что сделал.
– Джек, всё хорошо, это уже неважно. – Она освободила одну руку и нежно, почти по-матерински погладила его по щеке.
– Ты не сердишься? – не поверил Джек. – Ты больше не уйдёшь? Грэйс, не уходи, ладно? Ты не представляешь, как сильно я боялся тебя потерять.
Она как-то поникла, слишком быстро истратив весь запас радости. Джеку даже показалось, что такой печальной он её ещё не видел.
– Что бы ни случилось, Джек… обещаю, что ты никогда меня не потеряешь.
Вторая часть обещания звучала оптимистично, но вся фраза насквозь пропиталась «несмотря ни на что» и приобрела от этого скрытый негативный оттенок.
– А я понял, почему дерево для свиданий возле нашего университета оказалось волшебным местом, – сказал Джек, вдруг догадавшись, откуда в его сне взялись не существующие в реальности детали.
– Почему? – спросила Грэйс.
– Потому что вокруг него скопилось много любви. Видимо, это и есть волшебство.
Грэйс попыталась вспомнить и изобразить улыбку, которая ещё недавно так хорошо у неё получалась. Она оглянулась на замок.
– Я хотел поговорить с тобой о чём-то важном, – быстро сказал Джек, попытавшись вернуть её внимание.
– Сейчас? – Грэйс испугалась и отступила на шаг, но Джек поймал её за талию и притянул к себе.
– Сейчас, – ответил он, – давно.
Его уже не тормозили ни сомнения в собственных чувствах, ни боязнь перемен, только немножко её грустные глаза.
– Но ведь нас ждут, – запротестовала Грэйс.
– Пусть ждут, пусть хоть весь мир подождёт, а вот я больше не могу, – произнёс Джек с лёгкой дрожью в голосе.
Грэйс тоже вздрогнула.
– Ты плохо выглядишь, Джек, – высказала она неожиданную претензию, – ты сильно похудел, тебя срочно нужно накормить.
– Я ел. – Джек почувствовал лёгкую тошноту при мысли о маковом пироге.
– И ещё пора отдохнуть, выспаться, принять тёплую ванну, в конце концов. Я не намекаю, что ты плохо пахнешь и поэтому нуждаешься в водных процедурах, просто не лишним будет расслабиться, раз ты всё равно уже промок.
Джек не смог сдержать улыбки. Он только сейчас заметил, что выросшие вдали друг от друга сёстры совершенно одинаково тараторили, когда волновались.
– Я не сдвинусь с места, пока ты меня не выслушаешь, – упрямо заявил он, для пущей убедительности и устойчивости расставив ноги на ширине плеч.
Некоторое время Грэйс обдумывала новые аргументы. Безуспешно, видимо, раз ей пришлось прибегнуть к крайней мере и поцеловать его. Джек задохнулся. Он позабыл весь подготовленный монолог. Первые несколько секунд он не мог сконцентрироваться на долгожданном поцелуе, а чувствовал только, как неприятно впивается воротник, в который Грэйс вцепилась пальцами. Остальные ощущения возвращались медленно, постепенно: сначала рецепторы в носу уловили цветочный аромат, потом рот, поначалу оцепеневший, вспомнил, как следует двигаться в подобной ситуации, и распробовал вкус, мягкость, приятную влажность. Блаженное тепло распространилось от точки соприкосновения губ по всему телу. Высушив волосы на затылке и зарядив лёгким покалыванием кончики пальцев, оно согрело живот, опустилось ещё чуть ниже и осталось там.
Способность дышать вернулась к Джеку в последнюю очередь вместе с окончательным осознанием. А потом всё резко прекратилось, и вот Грэйс уже просто стояла рядом и протягивала ему руку.
– Пойдём, – повторила она, пытаясь успокоить собственное сбившееся дыхание.
– Пойдём, – вяло согласился Джек.
Взявшись за руки, они неспешно побрели туда, где мост заканчивался красивым арочным входом в замок.
24
Эффект наблюдателя
Центральный холл замка больше походил на оранжерею: полукруглый фасад состоял из цветных витражных окон от пола до высокого потолка. Стекло преломляло солнечные лучи и отражало радугу, поэтому снаружи никто не смог бы сюда заглянуть. Зато изнутри открывался волшебный вид.
– Я дома, наконец-то я дома! – весело распевала Самира, исполняя неуклюжий танец на начищенном до блеска полу. Благо в центре огромного холла не было мебели, а Тони успевал отпрыгивать, когда оказывался у неё на пути.
Джек рассматривал обстановку
