Зрители на трибунах затаили дыхание. Все ждали, что теперь сделают противники.
Они атаковали одновременно, блоки, атаки, удары в доспехи…
Зрители дрожали от возбуждения. Но даже самые неискушенные уже понимали, оба воина устали. Бой шел до победы одного из бойцов, никто не считал попаданий в доспехи, но все видели и вмятины на пластинах прикрывающих торс, и помятые забрала шлемов.
Все зрители хором ахнули, когда меч графа нашел брешь в защите правой руки Клоса. Молодой рыцарь отшагнул, теперь он сжимал меч левой рукой, правая безвольно повисла вдоль тела. Граф не торопился. Теперь он был похож на кота, который вот-вот прыгнет на замученную долгой игрой мышь. Добыча никуда не денется, а завершить бой надо красиво. Он будто помолодел, легко и упруго атаковал Клоса. Прыжок, широкий взмах меча… Казалось, сейчас Клоса не станет…
Но молодой рыцарь упал на колени, одновременно вскидывая левую руку с зажатым в ней мечем. Специально он это сделал или ему повезло, но острие меча попало точно в щель забрала графа.
Зрители хором ахнули. Такой развязки не ожидал никто.
Клос поднялся на ноги, с видимым трудом высвободил свой меч из тела противника и победно поднял этот меч над головой. Левой рукой.
Нора визжала и хлопала в ладоши.
К графу цур Дитлину подбежал цирюльник, нанятый на время поединка. Снял с него шлем, ослабил ремешки доспеха.
— Мёртв, — объявил он во всеуслышание.
Клос опустил меч и как бы ненароком опёрся на него. На губах юноши играла гордая улыбка. К нему подошёл слуга, принялся снимать доспех. Цирюльник перешёл к молодому рыцарю. Разрезал одежду вокруг раны и принялся накладывать повязку. Нора выбежала на поле и хотела броситься мужу на шею, но цирюльник мешал ей подойти. Клос улыбнулся жене.
— Я же говорил, ты будешь мной гордиться, — улыбнулся он.
В это время на поле вышел мужчина в чёрной рыцарской рубашке, подпоясанной жёлтым поясом. Наклонился к убитому графу, выпрямился, презрительно посмотрел на Клоса.
— Сопляк, — выплюнул мужчина. — Трус!
— Я рыцарь Клос, сын графа цур Вилтина, — холодно ответил муж баронессы, отстраняя и жену, и хлопотавшего над ним цирюльника. — А кто ты, я не знаю.
— Я рыцарь Адалрик, сын графа цур Дитлина, предательски убитого тобой. Гордишься собой? Справился со стариком и считаешь себя мужчиной? Ты и сейчас прячешься за юбку своей жены, трус!
Кровь бросилась в до того бледное лицо Клоса. Он здоровой рукой стянул перчатку с правой и швырнул её в лицо сыну цур Дитлина.
— Я готов хоть сейчас доказать, что ты лжёшь! — прорычал Клос.
Адалрик пнул перчатку ногой.
— Мне недосуг учить тебя манерам, щенок, — отозвался он и отвернулся. Вышел на середину ристалища и объявил:
— Бароны! Я должен ехать в земли своих предков, чтобы достойно придать отца земле. Когда я вернусь, я буду просить вас утвердить меня в праве носить отцовский титул.
Он поклонился всем баронам, отвернулся и от них, махнул рукой вышедшим за ним на ристалище слугам и пошёл восвояси. Слуги подхватили тело графа и побежали за ним.
* * *
Рану Клоса црюльник счёл неопасной, но Нора настояла на том, чтобы её дома промыли, перевязали заново и позвали медика, закончившего раногский университет и поселившегося в Сеторе. Медик вошёл в супружескую спальню, где, кроме раненого и его жены, ждал ещё Вир и слуги, готовые выполнить любой приказ мужа своей госпожи.
Клос, раздетый до сорочки, возложенный на супружеское ложе и укрытый узорчатым покрывалом, только посмеивался над хлопотами жены. Но Вир-то видел, что лицо юноши побледнело, а зубы то и дело сжимались от боли.
Медик пришёл достаточно быстро, высокий сухой одетый в чёрное старик.
— Я доктор медицины Готлиб, — скупо поклонился он и кивнул куда-то себе за спину. — Много лет я преподавал с кафедры, пока не оставил её, чтобы приехать сюда. Со мной цирюльник Лаус, который иногда помогает мне оказывать помощь страждущим.
Он внимательно осмотрел комнату и покачал головой.
— Кровать воина должна стоять изголовьем на юг, это хорошо для его духа, но раненый должен лежать головой на север.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Клос вытаращил глаза и даже забыл о боли. Старик шагнул к нему, взял за здоровую руку, ненадолго сжал запястье.
— Сердце его бьётся ровно, — продолжил медик. — Это не может не радовать.
Он махнул рукой цирюльнику, тот вышел вперёд, поставил перед медиком табурет, водрузил на него таз. Готлиб вытянул руки над тазом и цирюльник полил их водой из вытащенной из-за пазухи фляги. Потом подал тонкий надушенный платок, которым медик промокнул руки и бросил обратно Лаусу.
Нора заморгала.
— Несомненно, в нём преобладает сангва и холе[39], что делает рыцаря горячим, сухим и вспыльчивым. Вы должны наложить ему холодный компресс на живот, напротив печени и… хмп… выпустить кровь… Лаус сделает это, когда я уйду. Кроме того, он проверит его мочу, чтобы убедиться, прозрачна ли она и не отдаёт ли сладким…
— Но, доктор Готлиб, рана… — взмолилась Нора.
— Рана? — слегка удивился медик. — Рана заживёт сама, едва мы приведём соки его организма в равновесие. Лечит, да будет вам известно, Заступник, врач может лишь создать условия для исцеления и природа возьмёт своё…
Он кивнул собравшимся в спальне и величественно вышел.
— Мне денежки отдадите, — предложил Лаус, когда шаги медика стихли. — А сейчас пусть её милость посторонится.
— Ну, вот что! — возмутился Клос, видя, как цирюльник подступает к нему со своими инструментами. — Мою кровь ты увидишь не раньше, чем я твою!
Он приподнялся на кровати, сунул куда-то здоровую руку и выставил перед собой кинжал.
— Клос! — запротестовала Нора.
— Я сказал — гони его в шею! — отчеканил рыцарь.
— Ухожу, ухожу! — быстро собрал свои вещички цирюльник. — Заплатите только за визит.
— Сколько ты хочешь? — хмуро спросил Вир.
Лаус ответил. У всех присутствующих отвисли челюсти. Клос витиевато выругался.
— Пшёл вон! — гаркнул он. — За болтовню только пинок под зад получишь.
Когда цирюльник сбежал, Нора переглянулась с Виром.
— Остаётся только позвать старика Клеменса, — вздохнула баронесса.
— А кто это? — рассеянно спросил рыцарь.
— Наш палач, — отозвалась Нора и кивнула слуге, чтобы побежал звать Клеменса на помощь.
— Я так плох, что осталось только добить? — хохотнул Клос, но в глазах его не было смеха.
— Клеменс лечил всю Ордулу от ран и увечий, — пояснил Вир.
* * *
Палача они ждали чуть ли не дольше, чем доктора, Нора даже успела послать за ним вторую слугу. Наконец, Клеменс появился. Он без всякого стеснения отогнал свою госпожу от кровати, обнажил пострадавшую руку и хмыкнул.
— Ничего страшного, ваша милость. Кости целы, сустав тоже, жилы не повреждены. Дня за два его милость поправится.
— Я не его милость, — запротестовал Клос, — я только муж баронессы.
— Так станете когда-нибудь, — рассеянно отмахнулся палач. — Повязку вам наложили хорошую, рана чистая. Я приготовил вам снадобье, которое ускорит заживление… повязку поменяем вечером, затем в полночь и потом на рассвете. Вы быстро поправитесь.
Он повернулся к Норе:
— Возле Ордулы живёт очень хороший знахарь, он всё время придумывает новые снадобья. Когда я собирался сюда, он поделился со мной этим рецептом, а ещё посоветовал обратиться к виноградарю. Говорил, его вино не только очень вкусно, но и по-настоящему целебно.
— Я думала, там ведьма всех лечит, — пробурчала Нора. Палач покачал головой.
— Ведьма там есть, не спорю, но большинство её зелий без неё самой бесполезны. А знахарь толковый.
Он сунул руку за пазуху, достал небольшой сосуд, откупорил и протянул Клосу.
— Пейте, ваша милость. Скоро вы уснёте и проснётесь здоровым.
Клос послушно отпил два глотка и палач поспешил отобрать у него сосуд. Рыцарь выпучил глаза.
