Рассмотрев характеристические черты отдельных представителей рода Толстых, попытаемся сделать некоторые общие выводы.
Родоначальник графской ветви Толстых, Петр Андреевич, отличался, как мы видели, религиозностью или интересом к церковным вопросам. То же свойство замечается и во многих его потомках. Религиозность принимает у них различные оттенки – от безусловной верности правилам православной церкви до искания новых религиозных путей, как у Льва Николаевича. Некоторые представители рода уходили в монастырь, другие и в миру вели монашеский образ жизни.
Петр Андреевич вел дневник во время своего заграничного путешествия. И у его потомков мы видим любовь к ведению дневников, писанию мемуаров. Ни одна семья не оставила такого обилия литературных памятников этого типа, как Толстые. От XVIII века, правда, до нас ничего не дошло, но зато вот что дали Толстые XIX и XX вв.: записки оставили Федор Петрович и его дочери М. Ф. Каменская и Е. Ф. Юнге, автобиографии писали Алексей Константинович и «американец», Лев Николаевич всю жизнь вел дневники, из детей его отдали дань родовому свойству Илья Львович, Лев Львович и Татьяна Львовна; двоюродная тетка Л. Н., Александра Андреевна, написала свои воспоминания о нем, воспоминания писали Дмитрий Николаевич Толстой-Знаменский, Михаил Владимирович и Николай Сергеевич, а М. Г. Назимова, мать которой была Толстая, – автор «Семейной хроники Толстых».
Сильно развита у Толстых склонность к литературным и историческим занятиям. Литературные труды часто принимают исторический уклон (Лев Николаевич, Алексей Константинович), а изучение истории имеет церковный характер (Михаил Владимирович, Дмитрий Андреевич).
М. Г. Назимова в своей «Семейной хронике» говорит: «В семействе графов Толстых все женщины отличались красотой, высоким ростом и стройностью, все прекрасно одарены, даже талантливы. Мужчины, за малыми исключениями, ростом невысоки и некрасивы, многие одарены до гениальности, затем делятся на мало одаренных и на психических больных. В каждой семье каждого поколения есть психический больной, и это грустное явление повторяется веками». Лиц, страдающих душевными болезнями, мы встречаем, главным образом, в той ветви, к которой принадлежала сама М. Г. Назимова, и среди членов этой ветви, вероятно, и возникла легенда о проклятии царевича Алексея Петровича, которое выразилось в том, что в каждом поколении были психически ненормальные субъекты. Но и некоторые члены других ветвей рода отличались если не ненормальностью, то большими странностями.
Есть ли особый физический толстовский тип? По-видимому, некоторые физические особенности повторяются у разных представителей рода: так мы встречаем указания на выдающуюся нижнюю челюсть, как на характерную особенность Толстых, на «толстовский» нос, «толстовские» нависшие густые брови.
Толстые отличались долголетием. Родоначальник прожил 83 года. Оба сына его, правда, прожили недолго, но в дальнейших поколениях мы встречаем много примеров долгой жизни. Из известных нам 245 представителей шести первых поколений прожили более 70 лет 39 человек, т. е. 15,9 %. Этот процент в действительности, вероятно, гораздо больше, потому что нам известна продолжительность жизни только 94 лиц.
Наконец, обращает на себя внимание еще одна черта – плодовитость многих Толстых. Она выступает еще рельефнее, если мы сравним этот род с родами других сподвижников Петра I: в то время как роды графов Шереметевых и Головиных очень малочисленны, а графов Головкиных, Ягужинских, Мусиных-Пушкиных, баронов Шафировых совсем угасли, род графов Толстых имел до нашего времени до 400 представителей обоего пола. У сына родоначальника Ивана Петровича было 10 человек детей, у сына последнего Андрея Ивановича, по преданию, 23 от одной жены, у Петра Андреевича – 13, у Степана Федоровича – 12, Льва Николаевича – 13. Надо при этом принять во внимание, что дети, умершие в младенчестве, в большинстве случаев остаются неизвестными, и поэтому трудно учесть точно число детей у каждого из представителей рода [161] ....
Поправка. В статье «Род графов Толстых», напечатанной в выпуске 3–4 первого тома «Русского евгенического журнала», указаны дети гр. Прасковьи Дмитриевны Толстой от второго брака с А. Я. Венкстерн – сын Алексей и дочь Александра (писательница Стерн). Указание это сделано на основании родословной Венкстернов, напечатанной в «Родословной книге дворянства Московской губернии», том I, с. 245–246. В действительности же Алексей Алексеевич и Александра Алексеевна Венкстерн – дети Алексея Яковлевича от второго брака с П. Н. Гарднер. Следует еще исправить опечатку в имени жены первого графа Толстого, которую звали Соломонидой, а не Степанидой.
( Русский евгенический журнал. Т. V, вып. 1 (1927), с. 20.)
О потомстве барона Петра Павловича Шафирова{15} Ю. Л. Нелидов
Заканчивая статью свою о роде графов Толстых, помещенную в № 3–4 тома Русского евгенического журнала, и отмечая особую плодовитость гр. П. А. Толстого, Н. П. Чулков, между прочим, упоминает, что род другого сподвижника Петра I, вице-канцлера барона П. П. Шафирова, совсем угас. Это указание автора справедливо только в строго генеалогическом смысле: род баронов Шафировых действительно угас в мужском колене, но зато по женским линиям он сильно разросся, и потомство дочерей вице-канцлера превышает 1000 человек, подробные статистические данные о которых мною приведены в прилагаемой таблице.
Шафировское потомство представляет интересный предмет для изучения с евгенической точки зрения, выявляя некоторые общие тенденции, которые легко могут быть прослежены до их источника. В приводимой мною родословной таблице я указываю на особо выдающиеся личности. Я умышленно опускаю целый ряд лиц, сделавших только блестящую служебную карьеру, ибо в данном случае требовалось бы тщательное историческое исследование для точного определения, в какой мере эта удачная карьера обусловливалась действительно природными дарованиями, а не являлась следствием счастливо сложившихся внешних обстоятельств.
Отец Шафирова был еврей, родом из Смоленска: после присоединения Смоленского края по Андрусовскому договору он переехал в Москву, где был крещен; из-за своего знания нескольких иностранных языков он взят был переводчиком в Посольский приказ; кроме службы, он занимался также и торговыми делами. Сам Петр Павлович Шафиров получил тщательное домашнее образование, он смолоду знал несколько иностранных языков и так же, как и отец, начал службу переводчиком в Посольском приказе. Петр I быстро оценил дарование молодого приказного, приблизил его к себе и со временем сделал его одним из ближайших своих сотрудников по иностранным делам, назначив его вице-канцлером. Шафиров был, несомненно, человек обширного ума, обладающий выдающимися дипломатическими способностями; способности эти всего нагляднее выявились в целом ряде переговоров, в которых он выказал изумительную гибкость ума, находчивость и умение пользоваться слабыми сторонами противника, но он всегда был послушным талантливым исполнителем чужой воли. Образцово поставленное им почтовое ведомство, целый ряд крупных коммерческих и промышленных предприятий, в которых он принимал непосредственное участие, указывают на недюжинные административные, финансовые дарования и предприимчивость. Дипломатическая переписка вице-канцлера, его переводы и иные труды свидетельствуют о литературном таланте, его оригинальные произведения носят публицистический характер и дают нам возможность судить о дедуктивной способности ума и строго логическом мышлении автора. Шафиров в полной мере воспринял дух реформ Петра и являлся деятельным проводником западноевропейских веяний; его домашняя обстановка, обширная и разнообразная библиотека служат показателями наличия культурных запросов. Наряду с этими положительными качествами, современники рисуют его интриганом, надменным, самоуверенным и подчас малоразборчивым в средствах действий. Вот представление о нравственном облике пробанда, которое мы можем себе составить на основании сохранившихся о нем многочисленных исторических материалов.
Перейдем теперь к потомству его. При самом беглом взгляде внимание сразу же приковывает к себе личность графа С. Ю. Витте. Этот незаурядный государственный деятель, конечно, выдвинулся только благодаря своим блестящим способностям. Доминанты как раз вполне совпадают, быть может, в несколько интерпозированном порядке, с доминантами пращура: это выдающийся администратор, предприимчивый финансист, несомненный дипломатический талант его выявляется так же, как и у Шафирова, в области ведения переговоров. Ни тот, ни другой не поражают, как Бисмарк, широтою концепции, – они легко ориентируются в обстановке данного момента, выказывают необычайную ловкость и находчивость и умело прибегают подчас к одному и тому же приему: использованию корыстных наклонностей противника. Есть полное основание предполагать, что гр. С. Ю. Витте не избег и некоторых отрицательных свойств своего знаменитого предка. Подобного комплекса мы уже больше в потомстве не встречаем: есть талантливые администраторы, заслуженные дипломаты, хорошие финансисты, отличные сельские хозяева и промышленники, зачастую выше среднего уровня, но столь ярких фигур уже нет.
Литературными дарованиями обладал целый ряд лиц, начиная с известного поэта-критика-публициста кн. П. А. Вяземского, этого высококультурного друга Пушкина, несомненно оказавшего на него большое влияние. Далее идут романистка Елена Андреевна Ган, писавшая под псевдонимом Зинаида Р., ее две дочери: Вера Петровна Желиховская, писательница детских рассказов, и Елена Петровна Блавацкая, известная теософка, автор целого ряда писаний на оккультные темы; военный писатель-публицист Ростислав Андреевич Фадеев (брат Е. А. Ган); Екатерина Александровна Сушкова, по мужу Хвостова, оставившая ценные мемуары; салонный водевилист и поэт гр. Феликс-Максимилиан Фредро, публицист-писатель Юрий Федорович Самарин; публицист-писатель кн. Владимир Петрович Мещерский – издатель «Гражданина», крайне эксцентричный гр. Федор Львович Соллогуб, – богато одаренная личность, давший, к сожалению, лишь несколько театральных постановок и юмористических стихотворений; писатель-археолог Юрий Васильевич Арсеньев; архивный деятель, писатель-генеалог Василий Сергеевич Арсеньев; профессор-писатель по философии кн. Сергей Николаевич Трубецкой; профессор-публицист-философ Евгений Николаевич Трубецкой; дипломат-публицист Григорий Николаевич Трубецкой; историк быта Павел Сергеевич Шереметев и, наконец, современный беллетрист-драматург Алексей Николаевич Толстой. В этом перечне мы легко усматриваем сильное качественное преобладание публицистики; красота описаний и звучность слога далеко уступают логичности мышления и дедуктивным способностям, как, напр., у братьев Трубецких. Литература, как видим, хорошо представлена во всех своих разнообразных отраслях, зато другие области искусства совершенно отсутствуют: мы не встречаем ни одного мало-мальски крупного композитора [162] , ни одного живописца, скульптора или художника-архитектора. Представители чистой науки также отсутствуют.
