Сделав заказ, Энни положила конверт на письменный стол. До открытия магазина оставалось еще десять минут, однако она уже повесила табличку «открыто» и направилась в миниатюрную кухоньку, чтобы поставить чайник на плиту.
По пути Энни задержалась у зеркала, висящего в примерочной. Дон явно ошибалась — платье подружки невесты уже не налезло бы на нее, ведь ей тогда было всего четырнадцать лет. Тем не менее Энни наверняка без труда смогла бы надеть свой свадебный наряд, который давно уже был продан на рынке. Ее фигура практически не изменилась с тех пор, как она вышла замуж.
Энни вплотную приблизилась к зеркалу, рассматривая свое отражение. На ее лице почти не было морщин. Она не так уж плохо выглядела для женщины, которой скоро исполнится сорок лет. Ее темно-красное с желтовато-коричневым оттенком платье, одно из тех, что она сшила собственноручно, выгодно оттеняло рыжий цвет волос. Энни вдруг пришло в голову, что к каждому платью нужно подобрать сережки, и вообще, неплохо было бы взять на комиссию ювелирные изделия.
«Я бы с удовольствием отпустила длинные волосы. — Сейчас волосы Энни были такими же короткими, как в тот день, когда Мари много лет назад отхватила их ножницами. — Мне бы ужасно хотелось иметь толстую косу, которую можно было бы завязывать на макушке».
Сделав шаг назад, Энни задумчиво посмотрела на себя в полный рост. «Да, в том, что касается карьеры, я, конечно, во многом обошла Сильвию, но почему же Сиси утверждает, что я попусту растрачиваю свою жизнь?»
Два года назад Сиси вдруг решила, что у нее рак. И вчера, перед тем как пойти на запланированный прием к специалисту, она чуть не плача стала рассказывать Энни, как сильно сожалеет о том, что когда-то ушла от Бруно. «Ты не знаешь всех подробностей, дорогая, но мне все-таки следовало остаться и принести себя в жертву».
Энни не подала вида, что давно уже знает обо всем. «Принести себя в жертву! Подумать только, спать с Бруно — жертва!» Она сжала руку Сиси, испугавшись при мысли о том, что мать Сильвии умрет. Ведь это было бы то же самое, что потерять родную мать.
«Я чувствую себя живой лишь наполовину. Женщина без мужчины — ничто. Мужчинам же от нас не надо ничего, кроме одной-единственной вещи. — Сиси вспыхнула румянцем. — Без них нашу жизнь можно считать растраченной понапрасну. Поэтому выходи поскорей замуж, дорогая, пока ты не стала никому не нужной, высохшей старухой вроде меня».
— Честно говоря, — сказала Энни, глядя на свое отражение, — сейчас я чувствую себя более живой, чем когда была замужем за Лаури. Разве можно считать меня никому не нужной лишь потому, что я вдова? И неужели сменив фамилию на Эндрюс, я вдруг стану счастливее?
Крис делал ей предложение каждый месяц. Он, конечно, славный малый, но совсем не тот человек, с которым она хотела бы провести остаток жизни.
Специалист поставил Сиси диагноз — камни в почках. С тех пор как ей сделали операцию, она пребывала в прекрасном настроении, хотя Сильвии пришлось как следует поволноваться. «Я даже не представляла, насколько она мне дорога, пока не поняла, что могу ее потерять. Бруно чувствовал то же самое. Он наведывался в больницу каждый день».
Вдруг какая-то женщина открыла дверь магазина, закричав с порога:
— Вы торгуете колготками, милая?
— Извините, нет.
Энни развесила одежду, которую сшила за выходные. Она поместила два костюма позади вывески с надписью «для будущих мам» вместо тех, которые были проданы на прошлой неделе.
Прошел год, прежде чем в «Пэчворке», по меткому выражению Дон, «дела пошли в гору». Теперь магазин приносил приличный доход. Многие покупатели приходили по рекомендации друзей, а некоторые заглядывали туда случайно, привлеченные витриной. Энни подумала, что белоснежный наряд, скорее всего, будет продан еще до наступления вечера.
Словно в подтверждение этой мысли дверь открылась и внутрь вошла женщина. Она спросила, можно ли ей воспользоваться примерочной.
— Я бы хотела примерить вон ту прелестную вещицу с витрины.
Но в конце концов покупательница остановила выбор на другом наряде.
— У меня есть подружка, которая с удовольствием купила бы такой же костюм. У вас есть торговая точка в городе?
— Нет, это единственное место.
Люди частенько предлагали Энни открыть филиал в Ливерпуле или же в Саутпорте.
— Возможно, однажды я так и сделаю, — обычно отвечала она. Вероятно, Энни была не слишком амбициозным человеком, поскольку ей казалось, что одного магазина вполне достаточно.
Энни отнесла белоснежный костюм обратно на витрину. У нее чесались руки — ей не терпелось сесть за швейную машинку, однако необходимо было дождаться прихода Барбары, которая обещала появиться в час дня. Энни пришлось взять себе помощницу, когда стало просто невозможно находиться в двух местах одновременно. На объявление откликнулось пять человек, однако Энни пригласила на собеседование только Барбару Истлей. Она сразу же узнала знакомую фамилию. Они с Барбарой когда-то вместе работали в фирме «Инглиш электрик» и хорошо ладили друг с другом. Это была жизнерадостная женщина, на десять лет старше Энни, имевшая двух взрослых детей. Дети обзавелись собственными семьями, и Барбара искала работу на неполный день. Она очень обрадовалась, узнав, что «Пэчворк» принадлежит ее старой знакомой, и Энни без колебаний доверила ей свой магазин.
Барбара приехала раньше, и Энни тотчас отправилась домой. У детишек были каникулы, и Дэниел наверняка был очень голоден. Сары целыми днями не было дома, она проводила время со своей подружкой Луизой. Они делали то же самое, что в свое время Сильвия и Энни: бродили по магазинам, плавали на пароме в Нью-Брайтон, ходили в кино.
Подходя к дому, Энни заметила, что дверь гаража открыта. Дэниел играл на бильярде со своим одноклассником. А рядом, лениво облокотившись на припаркованный снаружи автомобиль, стояли две девчонки.
— Если поцарапаете мой «форд», я вас прикончу! — весело сказала Энни, проходя мимо них.
Машина прошла капитальный ремонт, и ее покрыли слоем краски бирюзового цвета. Теперь она выглядела как новая.
Девочки захихикали. Дэниел поднял глаза.
— Привет, мам. А обед скоро?
Предположив, что он имел в виду обед на четверых, Энни открыла две консервные банки супа и намазала маслом половину нарезного батона. Потом она отрезала четыре клинообразных куска пирога с начинкой из вареных фруктов, а оставшуюся часть спрятала в хлебницу. Ведь если ее не убрать, не останется вообще ничего, а это было любимое лакомство Сары.
Во время еды мальчики сильно шумели, девочки постоянно хихикали, не в состоянии сдержать приступы веселья. Энни вышла, чтобы не мешать им, и вздохнула с облегчением, когда они снова оказались на улице. Войдя в кухню, чтобы убрать, она с удивлением обнаружила, что уже все сделано за нее, хотя кто-то (это мог быть только Дэниел) вынул пирог из хлебницы, и от него не осталось ни крошки.
