– Не надо, не надо…
Ее ножки судорожно дергаются, но рукам моим они практически сразу же сдаются. Раздвигаю, покрывая лихорадочными поцелуями. Кусаю жестковато, словно одичалый. А потом долгое мгновение упорото смотрю на покорившую меня пушистую щелку.
Завитухи, клитор, розовые складочки, растянутая покрасневшая норка и вытекающая из нее блестящая капля... Моргаю, втягиваю дивный аромат нежной похоти Ю и, наконец, пробую ее языком.
Это словно искра у пороховой бочки. Словно тонна горючего на бушующее внутри меня пламя. Словно апокалиптическая лава. Разрывает изнутри, превращая меня за секунды в животное. И я набрасываюсь. Набрасываюсь с таким звериным голодом, что, вероятно, тупо пугаю Ю. Она вздрагивает, что-то тарахтит… Но я придавливаю крепче к матрасу и лижу. Чистый кайф лижу. Нахлобучивает меня так люто, что сознание уплывает.
Напившись соков ее возбуждения, дурею еще сильнее. Ю становится так много внутри меня, что бесовское сердце напрочь теряется. Ударяет мне то в глотку, то по почкам, то под дых. Оголтело разъебывает нутро.
Заталкиваю язык в вагинальный канал заи, пока не улавливаю пульсацию. В ее секрете к тому времени мои губы, подбородок, пальцы, которыми я пытаюсь расширить вход, и все мои, мать вашу, рецепторы. Мычу что-то, прежде чем подняться к клитору. Трогаю его, вынуждая Юнию дернуться и захныкать. А потом со стоном засасываю. Когда лижу языком, ее уже подбрасывает в экстазе.
Я, блядь, не знаю, как это происходит, но я ловлю эти вибрации и ментально, что ли, взрываюсь сам. То есть выброса спермы не случается, но чувствую я себя в этот момент так, словно кончаю. Содрогаюсь мощно. Ощущение, что киловатты тока сквозь меня проходят. Однако все, что выталкивает из меня эта энергия – липкий пот. Мгновение спустя он резко стынет, и меня начинает колотить уже от озноба.
Продвигаясь вверх, планирую согреться в теле Ю. Но она резко смыкает бедра и отталкивает.
– Хватит, Ян, хватит… – лепечет смущенно и отрывисто.
– Больно? – все, что способен выдохнуть я.
– Нет… Не знаю… – тараторит зая. – Просто у меня чувство, словно я родила… – совсем странное объяснение своим ощущениям дает. Я не сразу понимаю. Смотрю на нее, заторможенно моргая, пока не добавляет: – Целую футбольную команду, Ян.
Меня, блядь, самого разрывает. Одновременно и ржать, и рыдать охота. Первое, потому что забавляют объяснения Ю, а второе – потому что член снова горит адским пламенем.
– Возьми меня в рот, зай… – шепчу, искушая заискивающими нотками. Словно не в себе, сука. Мать вашу, да, конечно, не в себе. – Поласкай губками и языком, Ю.
«Совсем охренел???» – сокрушаюсь мысленно.
Когда я стал таким психопатом?! Это же Ю! Моя Ю!
Блядь… От одного ее взгляда удавиться хочется.
Конечно же, она в шоке. Полнейшем.
– Извини, – толкаю пристыженно и с сожалением. – Сам не знаю, что нашло.
Прохрипев не особо разборчивое «люблю», перемещаюсь на свободную половину кровати и тяжело заваливаюсь на спину.
– Дай мне пару минут, – прошу, прикрывая веки.
Густой выдох, и опускаю сверху еще ладонь.
Пульс молотит в висках, а глаза и вовсе распирает такое давление, будто они вот-вот лопнут.
– Тебе так делали?.. Другие девочки?.. – шепчет Ю едва слышно.
И у меня отчего-то все внутри замирает.
– Ну да… – признаю неохотно.
– Мм-м… И ты… – бархатный голосок то и дело обрывается. – Ты хочешь, чтобы я прям лизала его? Или просто целовала?
– Угу, – выдаю я сдавленно и невпопад.
Жму на веки сильнее, почти отчаянно. Еще немного, и тупо затолкаю глазные яблоки внутрь черепной коробки.
– Мне кажется, что это плохо… Я боюсь, что ты обо мне подумаешь… Или… Расскажешь кому-то?
Мой мозг начинает работать очень-очень быстро. И все равно я не могу, блядь, поверить, что все идет конкретно к тому, что мы обсуждаем.
– Конечно, не расскажу, Ю. Ни за что.
Когда смотрю на нее, чувствую себя вдруг тем самым девятиклассником, который впервые позволил себе гонять откровенные мысли о Юнии Филатовой. Ее глаза закрыты. Она тяжело дышит. В ярком свете, который расходится по спальне от вновь разожженного огня в камине, хорошо вижу, какое отчаянное смущение переживает. Краснеют даже ушки Ю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я никогда никому не расскажу, – заверяю клятвенно. – И сам… Что я могу подумать? Я в тебя влюблен, Ю, – сам свой голос не узнаю, столько в нем ноющих нот. Сиропных, сука, пористых и рыхлых. Словно у меня внутри три тонны тротила, которые, даже отсырев, способны в любой момент сдетонировать. – Вдребезги, Одуван.
– Почему вдребезги? – оживает она внезапно. Распахивая глаза, размазывает меня взглядом. – Это же возможно, только если разбиться?
Чуть выше нее лежу, а кажется, словно провалился куда-то, и уже лечу на дно.
– Я разбивался, Ю. С тобой. Неоднократно.
– Если… – сейчас ее голос, будто шорох, от которого идет такое эхо, что у меня в голове и в груди звенит. – Если я сделаю это, ты будешь счастлив?
Я не должен отвечать. Ведь я уже на небе.
Но…
– Эм-м… Да! Охренеть, как сильно, – чащу, словно свихнувшийся.
– Ладно… – шелестит Ю, заставляя меня уже охренеть. – Только… Ты сам… – плавно, будто пьяно закрывает глаза. Краснеет еще ярче. Кажется, если приставить спичку к ее коже, головка тут же вспыхнет. А моя, блядь, от моих мыслей. – Покажи мне… Покажи, Ян…
Клянусь, что этот шепот отобьется в моей памяти навек.
Сразу за ним воцаряется тишина, во время которой я едва Богу душу не отдаю.
А потом…
Учитывая то, что Ю по-прежнему лежит на спине, поднимаюсь. Встаю рядом с ней на колени.
Смотрю на нее… Подрагивающие и острые пики сосков, напряженная тонкая шея, приоткрытые губы, гуляющее через них взволнованное дыхание, трепещущие ресницы.
Она мне так нравится… Так сильно нравится… Как я могу вот так сразу затолкнуть ей в рот член? Наклоняясь, касаюсь ее губ своими. Невесомо, потому что на большее из-за внутреннего разноса чувств неспособен. Но Ю тянется навстречу, даже когда подаюсь в обманном маневре назад.
– А-а-ах-х-х… – разделяем шумно, прежде чем сойтись в чувственном поцелуе.
Один контакт. Расходимся. И снова так же медленно сталкиваемся.
Я даю ей свой язык. На пробу. Уже представляя на его месте член. Не знаю, бродят ли подобные мысли в сознании Ю, но с задачей она справляется именно так, как я того жду. Принимая, обхватывает губами и принимается сосать. По тому, как смущается и спешно выпускает, понимаю, что думает о том же, что и я. Задыхается, когда я снова прижимаюсь губами. Между нашими языками резко много слюны становится. Воображаю, как четко в ней будет кататься мой член, убойно стону.
Упирающиеся в матрас руки, на которых я пытаюсь удержать вес своего тела, начинают дико дрожать.
Целую и целую Ю, даю ей лизать свой язык… И все еще не догоняю, как трахну этот сладкий рот членом.
Отрываюсь, когда кислород заканчивается, а легкие отказываются в таком режиме набирать новый. Выпрямляюсь и неосознанно ерзаю коленями по простыне.
Смотрю на свой взбесившийся член… И следом на припухшие губы Ю. С надрывом вздыхаю.
Зая вздрагивает и поднимает веки. Встречаемся взглядами. Искры летят.
– Поверни голову набок, – командую и сам себе не верю.
Ю нервно взмахивает ресницами и… подчиняется.
Я прикрываю веки, перевожу дыхание так бурно, что чуть не трескаются ребра, и… приставляю к губам Ю член.
В тот миг, когда я открываю глаза, она свои закрывает. И хорошо, потому что я не могу сказать, что адекватно прожимаю визуализацию. Ебет меня духовно так, что нереально держать лицо.
Минетом это, безусловно, трудно назвать. Но губы членом Одувану я раздвигаю. И даже засовываю ей в рот целую головку.
– Ху… – на сипе странный и звук выталкиваю.
Стегает меня по спине влажными, хлесткими и режущими розгами. Нервные окончания пробивает электрошоком.
Член дергается, будто в припадке. И сердце готово следовать на разрыве тканей за ним. Но я не смотрю на свой прибор. Пусть хоть отсохнет. Я во все глаза таращусь на Ю.
