на своё будущее.
Я не могла больше позволять тоске разъедать меня. Нужно было, наконец, принять ответственность за свой выбор и идти дальше, потому что, когда мы не можем что-то изменить в себе или в других, – глупо изводиться и портить то, что у тебя есть. Пора было начинать восполнять внутренний ресурс и сменить курс.
Татьяна была действительно счастлива, а я безумно рада за неё. Да, Иван – инвалид, да – простой садовник, но с такими крепкими семейными ценностями, преданный, ответственный и перспективный по части доходности (как выразилась бы ЕБ) их брак будет почти идеальным. В этом я была уверена.
Есть вещи, которые словно пропечатаны на ауре. Именно это я увидела в этой паре, когда они только знакомились, когда отдыхали в пригородной усадьбе, когда сейчас провожала Татьяну к машине, у которой ждал Иван. При виде неё он расцвёл и добродушно улыбнулся мне. Выглядел Иван невероятно обаятельно.
Я одобрительно кивнула ему и прощально помахала конвертиком с крыльца, когда они уезжали.
– Счастливчики!– гордо вздохнула, лелея надежду, что и у меня когда-то всё будет просто хорошо.
– Чего такая довольная?– неожиданно из-за плеча поинтересовался Ностров, посасывая электронную сигарету, и с любопытством присмотрелся к конверту.– М-м, приглашение на свадьбу?
Не хотелось хвалиться чужим счастьем постороннему, поэтому саркастично усмехнулась:
– Да, придётся пойти…
– Есть, с кем? Я заметил, что тебя больше не встречают на дорогущем кроссовере…
Подколку и напоминание о том, с мыслями о котором просыпалась и засыпала каждый день, пропустила мимо ушей и отмахнулась:
– Там будет жуткая скукотища.
– Ну да, ты вечно предсказываешь всем неутешительные последствия. Чему там радоваться?– посмеялся Ностров.
– Главное, чтобы потом ко мне на приём не пришли с теми же проблемами, что и все остальные,– сыронизировала я.
– Ты, Настя, всё же циник…
– Я, конечно, не вырезаю аппендицит, не шунтирую, но душу препарировать – тоже нужно иметь хладнокровие,– ухмыльнулась и вернулась в здание, пока не начались намёки на свидание.
Ирония иронией, а было грустно. Всё-таки кое-кто напрочь вывел меня из строя, и до сих пор скручивало живот, когда вспоминала, как он смотрел на меня, как ласкал… А те безумные роды перетряхнули всё нутро… И даже вспоминая, какими унизительными были последние два дня в обществе этого мужчины, я чувствовала, как отчаянно не хватало его. Но и мысли не допускала о том, как бы всё это было, если бы не послала его: иногда мечтать вовсе не полезно.
«Нет, он не любил меня. Это просто влечение!»– в очередной раз убедила себя и переключилась на работу.
А разбирая очередной случай семейных отношений, всё думала, что не по этому мужчине страдала ведь, а больше по тому, что не могу себе позволить такой простой жизни, когда не надо задумываться, кто рядом и как отзовётся его поведение на твоём будущем… Вычистить бы котелок, да он всё кипел и кипел – за края не ухватишься…
* * *
А вечером я получила ещё один коктейль из самых противоречивых эмоций: меня лишили премии. Причиной стала откуда ни возьмись появившаяся письменная жалоба на то, что я веду приём недобросовестно: приглашаю на повторные консультации вне клиники и запрашиваю сумму в разы больше той, что по прейскуранту. Впервые пожалела о том, что не веду скрытую запись приёма. Но даже она не помогла бы уличить клиента в непорядочности: всегда можно сказать, что альтернативное предложение было сделано за дверью. А Гонорова, очевидно, всё же взялась выжить меня. Что с этим делать, нужно было хорошенько подумать, составить план и выстроить баррикады. Это лишение значительно ударит по карману.
В мрачной задумчивости я вышла из клиники и побрела на остановку. Неожиданно стал накрапывать дождь, а трамвай где-то застрял.
Переведя взгляд на яркий свет фар, заметила за лобовым стеклом Нострова, который махал мне рукой. А потом он опустил стекло и крикнул:
– Садись, Настя! Давай довезу?
Промокнуть действительно не хотелось, утром на прогноз погоды не обратила внимания. Недолго думая, пробежала несколько метров и села на переднее сиденье, выпустив из виду, что если женщина соглашается даже на такое невинное предложение, то даёт зелёный свет на продолжение банкета, ведь редкий мужчина предложит помощь бескорыстно, опираясь лишь на воспитание, безусловное уважение и альтруизм. Нет-нет, да и мелькнёт крамольная мыслишка что-то выгадать. Но ведь иногда нам нужна просто человеческая помощь. Почему всё должно упираться в симпатию или стремление лечь в постель?
Я коротко поблагодарила Никиту за помощь, пристегнулась ремнём безопасности и в мыслях о своём положении в клинике уставилась в окно.
Однако с опозданием заметила, что ехали мы не в сторону моего дома и не к Нострову. Он остановился на парковке торгового центра и с ожиданием посмотрел на меня. Я огляделась, вопросительно вскинула брови и спросила:
– Дальше транспорт не идёт?
– Давай посидим в кафе?
– И что мы там забыли?
Вопрос риторический, конечно, но ничего другого в своём уставшем и расстроенном состоянии не придумала.
– Ну… ты ведь голодная? И у меня пусто в холодильнике. Поужинаем?– чуть растерялся Никита. Вне стен клиники он был менее уверенным и напористым.
Я выдохнула и дала шанс себе и ему на то, что это и впрямь просто ужин коллег. «Безнадёжно!»– кричало внутри. А вдруг? Тем более у меня тоже, как говорится, Мамай прошёл.
– Ладно, пойдём…
Мы поднялись на последний этаж. Ностров выбрал недорогое кафе, но в котором было мало посетителей.
Заказ мы делали почти молча. Никита спросил официанта лишь о наличии рыбы, а я просто ткнула пальцем в строчку меню. И ждали мы тоже молча. Я отстранённо смотрела в окно, как дождь заливает улицы города, и всё думала, как вычислить жалобщика и вывести его на чистую воду, а Никита не сводил с меня глаз.
Но только принесли заказ, как гром среди ясного неба, прозвучал этот нелепый вопрос:
– Настя, выходи за меня?
У меня настолько не было настроения, что я не то что рассмеяться не смогла, но и просто удивиться. Я спокойно обвела его лицо взглядом и философским тоном ответила:
– Никит, понимаешь, ты и я – это нечто несовместимое.
– С чего ты взяла?! Ты давно мне нравишься… со всеми своими недостатками…
На это суперделикатное заявление я лишь медленно моргнула и растянула кривую улыбку. Возникло такое ощущение, будто я попала на шоу абсурда. Даже немного взбодрилась.
– Ладно, и когда я должна дать ответ?– уточнила, пытаясь не быть слишком насмешливой и держать лицо серьёзным. Не хватало ещё оскорбить Нострова.
