— Давид, я не…
— Пообещай, прошу тебя, мне тоже важно это.
— Д-да, конечно, я буду писать чаще.
Мужчина улыбнулся и, кивнув, отпустил меня, вернувшись к камину и креслам. Я же, вновь отвернувшись к полкам, постарался унять свой трепет и удержать глуповатую ухмылку, в которую мои губы так и норовили растянуться. Свои стихи я редко кому показывал, даже Софи их толком не видела, но, чувствуя такую поддержку, мне захотелось тут же рассказать о них каждому в доме. Или наоборот посвятить пару из них вполне конкретному лицу.
Потратив немало сил, чтобы успокоиться и удержать свои эмоции, я все же припомнил, зачем пригласил Давида к себе. Прошествовав к камину, я проследил, как одна из горничных вошла в библиотеку и, оставив поднос с чаем, лишь единожды бросила взгляд на Давида из-под полуопущенных ресниц и поспешила уйти. Даже удивительно, что она не придумала повода задержаться и дольше поразглядывать беллаторца, как это делали девушки в кафе или ресторанах, где мы бывали.
— Что ж, я думаю, можно продолжить перевод.
Отложив словарь, я открыл свой блокнот и взял карандаш, но Давид, разлив чай по чашкам, покачал головой.
— Если ты не против, я предлагаю зачитывать фрагменты по ролям, как в прошлый раз. Так легче понять звучат они или нет.
— Да, конечно, я только за.
Беллаторец взял в руки листы с заготовленным текстом, и мы начали работу, периодически прерываясь и вслух проговаривая реплики по ролям. Волей случая ему досталась роль Люцифера, и я вновь смог наслаждаться его игрой, кажется, совсем забыв счет времени.
— Но тварь в себе скрывала злого духа.
Давид с удовольствием продолжил:
— Нет, тварь его лишь разбудила в тех,
С кем говорил язык ее коварный.
Но мы — мы знаем истину и станем
Провозглашать лишь истину…
— Смерть мне внушает трепет.
Она есть нечто грозное: но что же
Она нам всем, виновным и невинным,
Как зло была объявлена: какое?
— Вновь прахом стать.
— Стать неподвижным прахом
Еще не зло; но только бы не быть ничем иным!
Прервавшись, я заметил на пороге Софи и, воспользовавшись паузой, поспешил подойти, приветственно обняв ее.
— Сестра, ты вернулась! Ты так рано сбежала сегодня из дома, что-то случилось? На тебе лица нет.
— Все хорошо, я просто по уши в работе, забегала сегодня на службу к Элею поговорить о часовне.
— Боги, тебе стоит отдохнуть хоть немного, я видел, что ты за чертежами все свободное время проводишь. Используй возможность, пока Каин занят, и поживи хоть немного для себя.
Сжав плечи девушки, я заглянул в ее глаза, ожидая реакции.
— Хорошо, братец, я попытаюсь.
— Ловлю на слове, а пока можешь послушать наши потуги в поэзии. Давид привез часть старых рукописей из Беллатора, и наш театр решил создать новую постановку на их основе, только нужно все правильно перевести.
Я подтолкнул Софи к креслам и, подхватив свою чашку, долил туда чай, отдав ее сестре. Давид решил продолжить смущать меня совей похвалой.
— И ты неплохо с этим справляешься, умеешь подобрать верный слог.
— Кажется, ты меня перехваливаешь.
Слегка смутившись, я дождался пока сестра сядет рядом и записал последние переведенные строки в блокнот. Софи с некоторой отстраненностью отпила чай и, поставив чашку на стол, взглянула на беллаторца.
— Впервые узнаю имя мужчины уже после того, как увижу его обнаженным.
— А я ваше имя так и не узнал.
Не веря своим ушам, я замер и, чуть не выронив карандаш из ослабевших пальцев, поднял голову.
— Простите… вы знакомы?
Покачав головой, Софи откинулась в кресле и пожала плечами.
— Один раз встретились, случайно.
— В борделе.
— Надеюсь, знакомство со стражами для вас прошло безболезненно.
— Они могли быть и помягче.
— Я обязательно передам им ваши пожелания.
Они говорили об этом так, будто обсуждают погоду, и только я был растерян настолько, что едва мог сохранять хотя бы внешнее спокойствие.
— На сколько я понимаю, речь идет о эльфийском борделе? Там, где ты последний раз была на задании Каина.
— Да, мой милый брат, только тогда я не знала, что он «экзотичный актер из Тэта», как говорила Гемера, хотя можно было бы догадаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мужчина засмеялся и налил себе тоже чай, невинно улыбнувшись.
— Я не совсем актер, это скорее случайность, учитывая, что я изначально хотел именно ставить спектакли, но владелец театра попросил меня принять участие в старом проекте, чтобы сделать рекламу за счет моей внешности.
— Да, ты быстро стал популярен.
Нервно сжав пальцами карандаш, я окончательно выпал из разговора. На миг все общение с Давидом, его понимание и одобрение показались просто фарсом, но я отчаянно гнал эти мысли из головы.
— Простите, я так и не знаю вашего имени. Позвольте представиться, Давид Остад.
Давид чуть наклонился вперед, протягивая руку.
— Серафина Блэквуд.
Сделав ответный жест, Софи сжала ладонь мужчины, но тот ловко перехватил ее и прикоснулся губами к тыльной стороне, от чего по моей спине пробежали неприятные мурашки.
— Приятно с вами познакомиться.
Посмотрев на реакцию гостя, мне захотелось уйти, оставив их наедине, лишь бы не видеть насколько сильно он заинтересован моей сестрой. Я чувствовал отголоски ревности в своей душе, но никак не хотел признавать ее.
— Что ж, вижу, работа кипит, так что не буду мешать вам, приятно было пообщаться.
Быстро поцеловав меня в висок, Софи ободряюще сжала плечо и отдала свою чашку, поспешив выйти из библиотеки. Было заметно, насколько неприятно для нее внимание Давида, но сам гость, кажется, намеренно игнорировал это вместе с моей неловкостью от этой ситуации.
— На самом деле, я думаю, на сегодня мы сделали достаточно много…
Нервно сжав чашку, я попытался поставить ее на стол, но она тут же выскользнула из моих рук. Тонкий фарфор звякнул, ударившись о паркет, и разбился, разбросав осколки с остатками чая.
— Кажется, сегодня не мой день.
— Ганим, только не вздумай собирать их.
— Не беспокойся, я буду осторожен.
Спустившись с дивана и встав на одно колено, я взял самый большой осколок, постарался как можно аккуратнее сложить в него остальные. Давид, заметив это, тут же присел рядом и, подхватив со стола салфетку, тоже постарался помочь.
— Ох, я быстро все уберу, ты все-таки мой гость, и тебе не стоит пачкаться.
— Все в порядке, я правда хочу тебе помочь.
Поджав губы, я украдкой посмотрел на беллаторца и случайно встретил его насмешливый внимательный взгляд. Такая мелочь, но я на миг почувствовал себя намного более значимым. Моя рука дрогнула, но я, словно зачарованный, был не в силах отвести глаз от легкой полуулыбки на его губах.
— Ганим, у тебя идет кровь.
— Что?
Растерянно опустив голову, я запоздало ощутил боль и неловко сложил остатки чашки на стол, пытаясь понять, где находится порез. Давид, резко подавшись вперед, сел передо мной и поймал мою руку, сжав кисть.
— Д-давид?
Сгорая от смущения, я проследил, как мужчина прикоснулся своими пухлыми губами к царапине, и ощутил, как его язык мягко прошелся по коже. Боль тут же отступила, и отстранившись, Давид мягко провел пальцем по затянувшейся ране, убирая едва заметный шрам.
— Не могу представить, чтобы кто-то столь прекрасный страдал.
Его тихий голос стал ниже и будто интимнее, прислушиваясь к нему, я окончательно потерял дар речи. Гость, не решаясь взглянуть на меня, продолжил держать мою ладонь, чуть надавливая на нее большим пальцем.
— Извини, кажется, я поторопил события.
— Н-нет…
— Если ты попросишь, я уйду прямо сейчас.
— Нет, не нужно.
Испугавшись, я подался вперед, желая удержать Давида, и в мгновение ока оказался в его объятьях. Рука, еще секунду назад державшая мою ладонь, легла мне на колено, мягко скользнув выше.
— Давид…
Не дав договорить, он закрыл мой рот поцелуем, свободной рукой обняв мою талию и жадно прижимая к себе. В комнате стало безумно жарко, я ощутил привкус собственной крови на языке, но охотно ответил на поцелуй, отбросив последние сомнения. Запах пряностей и сандала окутал меня с новой силой, и, вдыхая этот аромат, я растворялся в чужой ласке, почти забывая себя.
