— Все женщины жалуются на злых свекровей, — прошептала я, — но моя свекровь, Мари, она действительно злая.
На следующий день был бал в больших апартаментах королевы. Через два дня город Стокгольм дал бал в мою честь в здании биржи.
Я была в белом туалете. На голову и плечи была накинута золотая вуаль. Дамы из шведской аристократии были украшены фамильными драгоценностями. Огромные бриллианты и темно-синие сапфиры. Их диадемы показались мне очаровательными.
Ни у Клари, ни у Бернадоттов никогда не было фамильных драгоценностей.
На следующий день после этого бала графиня Левенхаупт принесла мне прекрасные серьги с бриллиантами и жемчугом.
— Подарок королевы? — спросила я.
— Нет. Подарок вдовствующей королевы, — ответила моя статс-дама. — Вдовствующая королева раньше носила эти серьги, но теперь она в трауре и не носит драгоценностей.
Я надела эти серьги 26 января, в день рождения Жана-Батиста.
Через несколько дней старый король заболел. У него был небольшой удар.
Я как раз принимала ванну. С моей легкой руки начинают входить в моду ванны. Мою ванну поместили в углу спальни, отгородив ее прекрасными гобеленами.
В другом конце спальни м-м Ля-Флотт вполголоса разговаривала с Коскюль. Мари наклонилась надо мной и терла мне спину. Я услышала, как открылась дверь, и сделала знак Мари.
Мы притихли.
— Я как раз из апартаментов короля. У него был небольшой удар. — Это был голос графини Левенхаупт.
— О! — сказала Коскюль.
— Это, конечно, не в первый раз, — сказала равнодушно м-м Ля-Флотт. — Как себя чувствует король?
— Его величеству прописан полный отдых. Доктора говорят, что непосредственной опасности нет. Но необходимо освободить Его величество от всех государственных дел, по крайней мере, в данное время. Где Ее королевское высочество?
Я пошевелила ногами, вода тихонько захлюпала.
— Наследная принцесса принимает ванну, и сейчас с ней нельзя говорить.
— Ах да, она принимает ванну. Вряд ли таким способом она избавится от своего постоянного насморка.
Я нарочно пошевелила ногами, чтобы было слышно, как плещется вода.
— Будет ли наследный принц назначен регентом?
Я прекратила плескаться.
— Канцлер предложил это Ее величеству. Потому что мы сейчас находимся в такой трудной ситуации. Боже мой! Секретная переписка с Россией и одновременно требования Франции! Канцлер желает, чтобы решение всех вопросов было как можно быстрее передано в руки наследного принца.
— И тогда? — спросила Коскюль. Я слушала, затаив дыхание.
— Королева отказалась говорить об этом с королем. А король делает все, что она захочет.
— Правда? — спросила Коскюль саркастически.
— Да. Хотя вы и воображаете себя его фавориткой. Ваше чтение и ваш смех поддерживают в засыпающем короле некоторую бодрость. А здесь — другое… Кроме того, теперь вы очень редко читаете королю, и вряд ли вас теперь можно назвать «солнечным лучом» короля, моя дорогая… Я не ошибаюсь?
— Гораздо интереснее танцевать с князем Понте-Корво, простите, я ошиблась… с вашим наследным принцем, — проронила м-м Ля-Флотт.
— Нашим наследным принцем, м-м Ля-Флотт, — поправила м-ль Коскюль.
— Как это? Он не мой наследный принц. Вы прекрасно знаете, что я подданная императора Наполеона, — сказала м-м Ля-Флотт.
— Это нас не интересует, — парировала графиня Левенхаупт.
Мари облокотилась на ширму из гобеленов. Мы смотрели друг на друга в молчании.
Я пошевелила ногами. Послышался плеск воды. Потом я опять затихла.
— Не могу ли я спросить у вас, почему не предложат регентство наследному принцу на то время, пока король не сможет заниматься делами государства? — спросила м-м Ля-Флотт.
— Потому что ОНА на это не согласится ни за что, — прошептала графиня Левенхаупт.
Она шептала так громко, что я все слышала. Наконец, я поняла, что этот разговор предназначается и для моих ушей.
— Конечно, потому что сейчас ОНА играет первую скрипку, — поддержала Коскюль.
— Но ведь ОНА уже была королевой прежде, чем приехал наследный принц, — продолжала м-м Ля-Флотт.
— Да, но вместо короля в таких случаях вопросы решали министры, — любезно разъяснила Коскюль.
— Может быть, вы воображаете, что теперь решает вопросы король? — сказала, смеясь, м-м Ля-Флотт. — Вы прекрасно знаете, что король спит на всех заседаниях Совета. А если просыпается иногда, то заявляет, что согласен с мнением предыдущего оратора. И, зная это, королева не хочет назначить регентом наследного принца?
— Да, — произнесла графиня Левенхаупт громко, как бы забывшись. — Она хочет просить короля поручить наследному принцу руководство Сенатом, но он не будет назван регентом. По крайней мере, до тех пор… пока…
— Пока? — спросила м-м Ля-Флотт.
Я не двигалась. Мари застыла, как статуя.
— Если наследный принц станет регентом, то его жена…
Настало молчание.
— Наследный принц будет руководить Сенатом, а регентшей станет королева. Она сказала, что только на это она может согласиться.
— А чем она объяснила свое желание? — спросила Коскюль.
— Она сказала, что наследная принцесса недостаточно зрелая, чтобы выполнять обязанности и представительствовать, как жена регента. Наследному принцу не пойдет на пользу, если его жена будет часто показываться народу.
— Посмотрела бы я, как она скажет это все наследному принцу, — пробормотала м-м Ля-Флотт.
— Она уже это ему сказала. Мы с канцлером при этом присутствовали.
— А почему вы? Вы, насколько я знаю, статс-дама наследной принцессы.
— Вы правы, дорогая м-м Ля Флотт, но я имею большую честь быть другом королевы.
«Так мне преподносят мнение королевы о моей особе», — подумала я.
— Мари, мою купальную простыню.
Мари завернула меня, вытерла. Ее руки были сильные и полные нежности. Я прижалась к ней.
— Не соглашайся, Эжени, не соглашайся! — шептала она, протягивая мне халат.
Я вышла из-за гобеленов. Три моих статс-дамы шептались, наклонившись друг к другу.
— Я хочу отдохнуть. Прошу вас оставить меня одну, медам.
Левенхаупт поклонилась.
— Я принесла вам печальную новость, Ваше высочество. Король болен, левая рука слегка парализована.
— Спасибо, графиня. Я все слышала, когда принимала ванну. Прошу вас оставить меня одну.
— Ты звала меня, Эжени?
— Ты можешь сослужить мне одну службу, Марк? Здесь, в Стокгольме есть улица, которая называется Вестерланггатам, или что-то в этом роде. Там у отца Персона магазин шелка. Ты, конечно, помнишь Персона, Мари? Прошу тебя, узнай дорогу на эту улицу и узнай также, есть ли еще там магазин Персона? Если он там, я хочу повидаться с молодым Персоной.
