— Керубалес.
— Я здесь, мой брат.
— Ты спишь?
— Иногда я дремлю, но это не сон. Огэбо никогда не погружаются в такое глубокое забвение.
— Тогда тебе будет нетрудно присмотреть за нами ночью?
— Я самый глупый из огэбо… не знаю, стоит ли мне доверять.
— Я доверю тебе свою жизнь.
— Но я же столько раз подводил тебя…
— Просто тихо разбуди меня, если рядом появятся одноглазые или те, которых я убил у дороги.
— Я буду очень стараться!
Тобиус опустошил кружку и заел гадостный привкус сухарем со сладким маслом. Прежде чем устроиться спать на походной лежанке, он оставил перед каретой миску с вяленым мясом, хлебом и кружку подслащенного травяного отвара. Маг знал, что один из двоих человек в карете находится в сознании. Скорее всего, это женщина, потому что мужчина с его ранами еще не скоро придет в себя.
Потратив немного времени на то, чтобы изучить состояние собственной руки, Тобиус отметил положительные изменения. Она все еще выглядела неважно, сильно почернела, но, как ни странно, некроза тканей не наблюдалось, боли почти не было, чувствительность оставляла желать лучшего. Закончив лечебные процедуры, он лег спать.
Вновь явился Шепчущий и принялся упрашивать открыть ему путь к сердцу, но как-то вяло, будто сам уже устал биться о стену Тобиусова упрямства. Борясь с пожирателем душ, серый маг не сразу, но все же забылся сном.
Забрав и вымыв опустевшую посуду, он пригляделся к знаку договора на руке и запряг петуха. Дорога бежала под колесами, а в воздухе разливалась тревога. Тобиус ощущал ее все более явно вместе с запахом дыма. Все чаще он придерживал поводья и клал руку на посох, проезжая мимо придорожных деревенек, мимо их пепелищ. Маг не хотел останавливаться и присматриваться — запах гари и жареного мяса забивал горло и выворачивал наизнанку. Война царствовала в этих местах, вне битв и кровопролитий, война, которой порой не замечают. Запустение и следы разрушенных жизней куда ни кинь взгляд — удручающее зрелище. Что-то строилось годами, возможно, поколениями, ведь созидание требует времени, а потом пришла война и разруха, которая скора и бездумна. Разрушать так легко.
Петух несся по дороге до самой ночи, а потом маг выбрал место посреди заросшего бурьяном, полынью и лопухом турнепсового поля, создал все нужные барьеры и развел костер.
Он был терпелив, и поэтому, когда дверь кареты приоткрылась, Тобиус не стал особенно обращать на это внимания. Зато Лаухальганда ринулся внутрь. Послышался сдавленный короткий писк.
— Оставь ее в покое, Лаухальганда.
— Мрр-р-р! Нъян!
Девушка высунулась наружу, похожая на осторожную маленькую мышь. Из одежды ей удалось найти лишь безразмерный плащ с лисьей опушкой, явно принадлежавший толстому мужчине, и она тонула в нем. Лаухальганда урчал в ее белых тонких пальцах, всем своим видом показывая, что доволен. Это существо умело совершенно по-человечески улыбаться, выставляя на обозрение всем желающим массивные прямоугольные зубы, — правда, со стороны его улыбка выглядела донельзя жутко. Девушка дернулась обратно к карете, будто что-то вспомнив, вытащила оттуда мимика и уложила живой плащ рядом с магом. Тобиус улыбнулся и в ответ протянул ей чашку.
— Это травяной отвар — здесь мед, лимон и мята.
Маг поставил кружку на землю и отвернулся. Немного посидев на ступеньке кареты, девица все же взяла кружку и забралась обратно. Вместе с Лаухальгандой.
Перед рассветом он и сам полез внутрь, где нашел своего компаньона устроившимся под головой девушки в качестве подушки.
— Ты умеешь находить свое место в жизни, да?
Лаухальганда не ответил, лишь жутковато растянул рот, показывая зубы. Маг отмахнулся от него и наклонился над мужчиной.
— Я знаю, что вы пришли в себя, почтенный. Я принес вам воды, и пора бы уже сменить повязки.
Набрякшие веки толстяка приоткрылись.
— Кто вы?
— Волшебник. Пейте осторожно, а потом засыпайте. Впереди длинный день.
— Куда… куда вы нас везете?
— В Тефраск. Мне нужно в столицу герцогства, и это срочно. Думаю, вам тоже не помешает защита его стен.
— Мы бежали из Тефраска, мудрейший, думали, что успеем покинуть Каребекланд. Но не успели…
— Боюсь, у вас нет выбора. Если хотите, я оставлю вас здесь и не стану дальше тащить за собой, но без охраны вы очень скоро погибнете.
— Это так.
— А теперь довольно разговоров.
— Мы очень вам бла…
— Что в моей речи вам непонятно? Молчите уже.
Дымных столбов на горизонте становилось все больше, и головная боль медленно росла. Однако довольно долго на их пути никого не встречалось. Враг не озаботился разослать достаточное количество патрулей, словно не знал, что большие скопления людей иначе как по дорогам передвигаться не могут. Или же зуланам интереснее было метаться от одной деревни к другой, надеясь найти еще не брошенную и не сожженную. Ловить беженцев проще — их не защищают стены, — однако они торопятся прочь, торопятся на восток, а там… там армия.
Если верить Хазактофему, полки Валарика Вольферина собирались на границах Каребекланда с Фаэронхиллом и Энверигеном. Узурпатор копил силы, чтобы выступить в Каребекланд. Тобиус надеялся на это, нет-нет да и поглядывая с тоской на проползающие невдалеке пепелища. Все крупные селения всегда располагались поближе либо к источникам воды, либо к дорогам, и, пройдя по тракту, зуланы зачистили все самые «аппетитные» деревни, села, хутора. Волшебник разубеждал себя в том, что стоит искать на пепелищах выживших, — слишком опасно было останавливаться, и он правил все дальше и дальше, выслушивая предупреждения Керубалеса.
Пронзительный крик раздался над головой. Несколько кожистокрылых «птиц» с голыми хвостами кружили над дорогой и… следили за каретой. Волшебник поднял руку и метнул Огненную Стрелу. Одна из тварей превратилась в пепел, две другие улетели прочь, визжа и чирикая. Не к добру.
Не прошло и часа, как Керубалес забил тревогу:
— Погоня!
Тобиус взял посох и вынул из поясного кольца жезл, развернулся и взглянул назад. За каретой гнались верховые зуланы. Громко взрыкивая и размахивая оружием, они подгоняли больших красных звероящеров и направляли стадо мелких разноцветных. То были маленькие подобия ездовых хищников: зеленые своими размерами не уступали телятам, а еще более мелкие, желтые, походили на свору собак, и их было много.
Серый магистр скрестил посох с жезлом, выкрикнул нужные слова и ударил потоком шипящих молний. Он метнул Магматическое Копье, которое взорвалось, оставив лужу кипящей магмы на дороге, затем Снежинки-лезвия, рассекающие сталь как масло, испепеляющее Перламутровое Шило и Молот Пустынного Песка, который не только разрушает препятствие, но и вытягивает влагу из всего живого. Он хотел метнуть еще Топор Шааба, как вдруг виски заломило. Притаившаяся прежде боль выметнулась из своего логова в затылке и вцепилась в мозг всеми когтями. На какой-то миг он ослеп и оглох, потерял равновесие и чуть не свалился под колеса кареты. Едва придя в себя, волшебник окинул свои запасы силы и обнаружил, что практически пуст, не осталось почти ни иора. Но как такое могло произойти? С тем, что у него было еще с утра, он мог бы сражаться не менее часа, орудуя обычными боевыми заклинаниями. Куда все ушло?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
