ей, черт возьми, знать, что это такое?
— Мадам желает помидора, — начал он все сначала.
— На гренках, — повторила мама.
Он уныло побрел обратно к казначею, и завязалась новая перепалка, завершившаяся тем, что тот отправил его на кухню.
— Честное слово, — сказала мама, — сразу видно, что мы вернулись в Грецию, от них невозможно добиться толка.
Мы принялись ждать следующего раунда. Находясь в Греции, главное, — настроиться на то, что все будет делаться шиворот-навыворот, и с легкой душой воспринимать любой исход.
Наконец официант появился снова. Он принес наши заказы, поставил на стол перед мамой чайничек с чаем и тарелку с куском хлеба и двумя разрезанными пополам помидорами.
— Но это не то, что я заказывала, — пожаловалась мама. — Помидоры сырые, и это не гренки.
— Помидоры, мадам, — упрямо молвил юный грек. — Мадам сказала: помидоры.
— Но обжаренные, — возразила мама. — Понятно?
Он молча смотрел на нее.
— Послушайте, — сказала мама, словно обращаясь к дебилу, — сперва вы поджариваете ломтики хлеба, понятно? Получаются гренки.
— Да, — уныло произнес официант.
— Так вот, — продолжала мама. — Потом кладете на гренки помидоры и обжариваете их. Понятно?
— Да, мадам. Вы не желаете этого? — Он показал на тарелку с хлебом и помидорами.
— В таком виде — нет. Надо поджарить.
Официант унес тарелку и опять затеял перепалку с казначеем, крайне озабоченным тем, что в столовой появилась требующая внимания группа греческих пассажиров во главе с уже знакомыми нам тремя тучными леди.
Затаив дыхание, мы смотрели, как наш официант ставит на стол тарелку с помидорами и хлебом и расстилает рядом бумажную салфетку с видом фокусника, намеревающегося исполнить сложнейший трюк. Заметив наши напряженные взгляды, мама и Марго обернулись в ту самую минуту, когда официант аккуратно поместил хлеб с помидорами в центр салфетки.
— Что он там делает? — спросила мама.
— Выполняет некий древний греческий ритуал, — объяснил Ларри.
Тем временем официант обернул хлеб с помидорами салфеткой и покинул угол столовой.
— Он что, собирается подать мне их в таком виде? — удивилась мама.
Словно завороженные, мы смотрели, как официант важно прошествовал в центр столовой и опустил свою ношу на металлическую доску большой керосиновой печки. Несмотря на весну, стояла прохладная погода, поэтому печь топилась и распространяла приятное тепло. Предвидеть, что задумал этот парень, было несложно, и все же нам не верилось, что такое возможно на самом деле. На глазах у нас он осторожно опустил салфетку с хлебом и помидорами на раскаленную плиту и отступил на два шага, наблюдая за процессом. Не прошло и нескольких секунд, как салфетка вспыхнула, следом за ней загорелся и хлеб. Встревоженный тем, что его новый способ приготовления пищи не оправдал себя, официант схватил с ближайшего стола другую салфетку и бросил ее на плиту, пытаясь потушить пожар. Салфетка, как и следовало ожидать, тоже загорелась.
— Не знаю, что у греков называют деликатесами, — сказал Ларри, — но это блюдо выглядит вполне деликатно, притом оно приготовлено почти у самого столика клиента.
— Этот парень, должно быть, сошел с ума! — воскликнула мама.
— Надеюсь, теперь ты не станешь этого есть, — заметила Марго. — Гигиеничным это блюдо не назовешь.
— Единственный по-настоящему пикантный способ жарить помидоры, — возразил Ларри. — Представляешь, сколько удовольствия ты получишь потом, выковыривая зубочисткой кусочки обугленной салфетки.
— Оставь свои отвратительные шутки, — возмутилась мама. — Будто ты и впрямь думаешь, что я стану это есть.
Еще два официанта присоединились к своему товарищу, и втроем они принялись тушить пламя салфетками. Кусочки помидоров и горящего хлеба летели во все стороны, приземляясь на всех столах и людях без разбора. Одной из тучных леди достался сочный шлепок шматком помидора, а одному престарелому джентльмену, только что занявшему свое место за столом, красный уголек пришпилил галстук к рубашке, точно раскаленная индейская стрела. Вынырнувший из кухни казначей мгновенно оценил ситуацию, схватил кувшин с водой, подбежал к плите и вылил на нее всю воду. Конечно, пламя погасло, зато ближайшие столы были окутаны облаками пара, который распространился по всей столовой, неся с собой смешанный запах помидоров, горелого хлеба и жженой бумаги.
— Узнаю запах овощного супа с вермишелью, — заметил Ларри. — По-моему, мама, ты просто обязана отведать немного после таких стараний юного официанта.
— Что за чушь ты городишь! — воскликнула мама. — Они тут все сумасшедшие!
— Нет, — вступил Лесли. — Они тут все греки.
— Синонимы, синонимы, — заключил Ларри.
Почему-то один официант ударил кулаком другого; тем временем казначей схватил виновника суматохи за лацканы пиджака и честил его нехорошими словами. Ко всему этому прибавились негодующие крики пострадавших. Угрожающие жесты, толчки и сочная брань являли собой увлекательное зрелище, но у всякого удовольствия есть свой предел, так и здесь все кончилось тем, что казначей влепил нашему официанту добрый подзатыльник, в ответ на что тот сорвал с себя не первой свежести форменный пиджак и швырнул в лицо казначею, а тот швырнул его обратно и велел парню убираться из столовой. После чего сердито приказал оставшимся официантам навести порядок и направился к нашему столу, извиняясь налево и направо перед другими пассажирами. Подойдя к нам, остановился, выпрямился во весь рост, достал из петлицы пиджака свежую гвоздику и подал маме одной рукой, беря другой ее правую руку и запечатлевая на ней галантный поцелуй.
— Мадам, — сказал он, — примите мои извинения. Мы не можем подать вам обжаренные помидоры. Любое другое блюдо, какое пожелаете, только не обжаренные помидоры.
— Это почему же? — полюбопытствовал Ларри.
— Потому что наш гриль не работает. Понимаете, — продолжал он объяснять, — это наш первый рейс.
— Представляю себе второй, — съязвил Лесли.
— Скажите, — не унимался Ларри, — почему ваш официант задумал жарить на той плите?
— Это очень глупый парень, — ответил казначей. — У нас на судне только опытный персонал. Его демонтируют в Пирее.
— Расскажите, как вы демонтируете официантов? — не выдержал Ларри.
— Ларри, дорогой, — поспешила вмешаться мама, — господин казначей — очень занятой человек, не будем его задерживать. Пусть мне сварят яйцо.
— Благодарю, — с достоинством произнес казначей, поклонился и отступил на кухню.
— На твоем месте я довольствовался бы сырыми помидорами, — сказал Ларри. — Сама видела, как они их обжаривали. Страшно подумать, что они сделают с вареными яйцами.
— Ерунда, Ларри, — отозвалась мама. — Вареное яйцо при всем желании не испортишь.
Она ошиблась. Когда ей через десять минут принесли два яйца, они не только были сварены вкрутую, но и тщательно очищены заботливыми, однако немытыми пальцами.
— Смотрите! — воскликнул Ларри. — Какое блюдо! Сварено на совесть и покрыто пальцевыми отпечатками, которым сам Шерлок Холмс позавидовал бы!
Пришлось маме спрятать эти странные реликвии в сумочку и после завтрака незаметно выбросить их за борт, чтобы, сказала
