— «Говорю еще раз: оставь его в покое», — читаю ему послание.
Раздраженное проклятие прорезает воздух.
— Что говорилось в первом? Похожее на это?
Пытаюсь собрать рассеянные мысли и вспомнить точную формулировку другого сообщения.
— Что-то вроде, что я его не знаю. Но знает тот, кто написал. — С досадой качаю головой. — Не могу вспомнить. Первая была написана от руки.
Злюсь на себя за то, что избавилась от записки, когда следовало быть благоразумной и сказать Джесси. Он поручил Стиву расследовать инцидент с машиной и наркотиком, и, по глупости, я утаила от него то, что могло бы помочь. Возможно, поначалу это вывело бы его из себя, но долгосрочные выгоды от знания этой информации, намного перевесили бы гарантированный срыв — срыв, который у него будет очень скоро, потому что теперь он узнает, и я столкнусь с серьезно разозленным мужчиной. Вот ведь дура.
— Почему ты не сказала Джесси? — спрашивает Джон обеспокоенно, только усиливая мои тревожные мысли.
— Как думаешь, Джон, почему? — Он не может быть настолько неразумным, чтобы задавать подобный вопрос, и глубокий вдох, и краткий взгляд понимания, появившийся на его раздраженном лице, говорят мне об этом.
— Ладно, девочка. — Он не говорит, что я вела себя глупо, но я знаю, что он так думает.
— Я думала, это Корал, — тихо объясняю я.
— Даже после того, как ты устроила ей взбучку сегодня утром? — Могу сказать, что он сдерживает легкую улыбку.
— Нет, я раньше думала, что это Коралл. Не сейчас.
— Хочешь сказать ему сама или это сделать мне? — серьезно предлагает Джон. Я знаю, что он имеет в виду. Дальнейших уточнений не требуется, и когда он смотрит на меня и кивает моему умоляющему лицу, я знаю, что он понимает. — Я скажу ему, девочка.
— Можешь еще и попытаться успокоить его?
— Если бы мы говорили о чем-то другом, я бы сказал «да». Но это ты. Я ничего не обещаю.
Я вздыхаю, но ценю его откровенность.
— Спасибо. Ты поедешь в «Поместье»?
— Нет, девочка. Я ему позвоню. Ты заканчивай с работой, а я буду тебя ждать.
— Хорошо, — соглашаюсь я, чувствуя себя встревоженной, глупой и слишком уязвимой. В очередной раз я недооценила то, чего мне действительно не следовало делать.
* * *
Когда Джон высаживает меня у офиса, там все еще царит неловкая тишина. Трое моих коллег опустили головы, Салли выглядит все также уныло, а дверь кабинета Патрика по-прежнему закрыта. Никто на меня не смотрит, когда я прохожу мимо, и Салли не предлагает кофе, поэтому я оставляю сумочку на столе и направляюсь на кухню, чтобы приготовить себе кофе.
Я как раз кладу третий кусочек сахара в кружку, когда мои плечи вздрагивают и напрягаются при звуке мелодии звонка моего любимого мужа. Если бы мне это сошло с рук, я бы проигнорировала его, но он позвонит на стационарный телефон и, не добившись результата, ворвется в офис. Отказавшись от кофе, делаю глубокий вдох, набираясь храбрости, и отправляюсь на поиски телефона. Это не тот звонок, который я смогу принять в офисе, поэтому спешу в конференц-зал и закрываю за собой дверь, прежде чем ответить на то, что будет бушующим разгневанным мужчиной.
— Пожалуйста, не кричи на меня! — выпаливаю я в трубку, сразу же убирая телефон подальше от уха, как только высказываю свою просьбу.
Я была права.
— О чем, мать твою, ты думала? — кричит он. — Глупая, глупая женщина!
Закрываю глаза и спокойно принимаю его напыщенную речь, держа телефон на безопасном расстоянии.
Он прерывисто дышит между упреками.
— Я рвал на себе гребаные волосы, пытаясь работать со Стивом и разобраться в этом дерьме, и все это время у тебя была написанная от руки угроза? — Слышу, как хлопает дверь. — И ты порвала ее? Улику, Ава. Чертову улику!
— Прости! — Я близка к слезам. — Я не хотела тебя волновать. Думала, это безобидно.
— Безобидно, даже после того, как тебя накачали наркотиками? И ты все еще думала, что это безобидно, после того как тебя столкнули с дороги?
Он так зол, но я знаю, это потому, что он не контролирует ситуацию. Он не может контролировать происходящее, и это сводит его с ума.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я должна была сказать тебе.
— Бл*ть!
После ругательства наступает тишина, и я вижу ясный мысленный образ его, развалившегося в офисном кресле, яростно кружащего кончиками пальцев по виску.
— Скажи, что не уходишь из офиса сегодня.
— У меня совещание с Патриком. Я поговорю с ним о Микаэле, — пытаюсь сказать ему то, что он хочет услышать. Я не могу работать с Микаэлем, даже если больше не думаю, что это он.
— Это не Микаэль, Ава, — говорит он более спокойно, чем себя чувствует. Я знала это, но что убедило Джесси? — Стив подтвердил, что Микаэль был на самолете в Данию. Последние несколько недель он летал в Лондон и обратно, но совершенно легально. Он не мог накачать тебя наркотиками и не мог быть за рулем моей машины, потому что оба раза было подтверждено, что он находился в Дании. И какого черта ему писать, что он меня знает? — тон Джесси становится резче, когда он заканчивает предложение. Это отсылка к первой угрозе.
— А как насчет человека на записи с камер видеонаблюдения? — спрашиваю осторожно.
— Не знаю, Ава, — вздыхает он. — Мою машину нашли вчера. Стив этим занимается. Маячок был отключен.
— О.
Я опускаю свою усталую задницу в одно из плюшевых кресел, окружающих стол для совещаний. Я могла бы указать ему, что не единственная, кто скрывает информацию, но не буду. Он дергал за ниточки, просил об одолжениях и, вообще, делал все, кроме того, чтобы привлечь полицию так, как должно, в то время как я просто поступала глупо.
— Мне приехать в «Поместье» после работы? — спрашиваю я.
— Нет, Джон отвезет тебя домой, как только ты поговоришь с Патриком. Встретимся там. Учитывая новую информацию, которую я только что узнал, я попросил Стива заехать ко мне.
Его сарказм не остается незамеченным, как и нотки гнева. Я совершила огромную ошибку. Я не указываю на то, что мой рабочий день может не закончиться после того, как я поговорю с Патриком, потому что это не послужит никакой другой цели, кроме как спровоцирует дальнейшее рычание по телефону. На этот раз мне действительно нужно играть по его правилам.
— Не выходи из офиса, и как только Джон отвезет тебя домой, оставайся на месте. Ты меня поняла?
— Да, — шепчу я.
— Хорошая девочка. Я поговорю со Стивом, но уйду отсюда, как только закончу.
— Я люблю тебя, — выпаливаю торопливо, будто мне больше никогда не удастся сказать ему об этом снова.
Он вздыхает.
— Знаю, что любишь, детка. Мы примем ванну, когда я вернусь. Договорились?
— Договорились, — соглашаюсь, его нежные слова и обещание принять ванну заставляют меня чувствовать себя немного лучше.
— Делай, что говорят, леди.
Он отключается после последнего предупреждения, но я не отнимаю телефон от уха. Знаю, что его нет на линии, но все равно держу сотовый несколько мгновений, возможно, надеясь, что ошибаюсь и его глубокий баритон придаст еще больше уверенности.
Только когда дверь в конференц-зал распахивается и появляется Патрик, я, наконец, убираю мобильный и принимаю, что Джесси закончил разговор.
— Вот ты где. — Он все еще не выглядит довольным, когда стоит, держа дверь открытой. — Готова?
— Да. — Я собираюсь встать, но он машет мне, чтобы я опустилась обратно.
— Нет, оставайся там. Проведем совещание здесь.
Он зовет остальных, и один за другим они просачиваются внутрь, все озадаченные и убийственно тихие. Что-то происходит, все это явно чувствуют, и теперь я понимаю, что это совещание не только для меня с Патриком.
Здесь нет подносов с чаем, принесенных Сэл, и нет свежих пирожных с кремом, которыми можно было насладиться. Патрик выглядит усталым и измученным, в то время как мы выглядим крайне смущенными этим внезапным изменением этикета собраний. Что случилось с непринужденными отношениями, когда мы все толпимся вокруг стола босса и уплетаем десерт за обе щеки, пока Патрик рассказывает о прогрессе с делами клиентов?
