"Разделяй и властвуй".
Вдоль меня двигалась живая очередь.
Один за другим, оборванцев выводили через ворота и вталкивали в лагерь. И сразу же почти насильно вручали пожрать. Горсти рассыпчатой каши на листах лопуха, хлеб, видны и кувшины с вином. Были и вертела с птицей, целиком зажаренными глухарями. Кое‑кто не верил, держал вертел как шпагу, и глядел по сторонам с опасением.
На моих глазах произошла небольшая драка. Завладев целиком вертелом, один доходяга вцепился зубами в мясо не хуже иного бультерьера. Рядом с ним возник другой, рванул на себя шампур, первый доходяга не отдал, вмиг завязалась драка, так же мгновенно и прекратившаяся. Оказавшийся поблизости десятник пограничников облил обеих водой из ведра, драка прекратилась, доходяги разошлись.
— Что как не под Солнцем родился? — Покачал головой пограничник. — Али не знаешь, что после голоду жрать нельзя много? Давай, взял чуть и пойди дальше, давай…
Я только головой покачал. Вот об этом я не подумал. Как бы не перемерли самые жадные‑то!
Чуть дальше размещали под навесами. Ни на чем хорошем я решил не заморачиваться, пусть пока что так посидят. Не долго, конечно же. А уж потом… Уж потом решать будем, что с ними дальше делать.
— Эй, что такое? Вот эти двое тут уже точно один раз проходили… — И громче добавил. — Эй, бродяги! Вы пузом‑то не лопнете?
Виктор нахмурился, двинул коня, я быстро придержал его.
— Стоп, погоди пока что. Эй, двое! А ну сюда! Держи их!
Ну, не сбежали, конечно же.
Древками копий поближе ко мне подтолкнули двоих. Один худой, другой ещё худее. Два кощея таких, ребра пересчитать можно. Замотаны в тряпки. Как это "замотаны"? Вот читал раньше, что в тряпки заматывались, а теперь понял. Одежда‑то на них одета не первой свежести, и изнашивается к тому же. Новую купить не на что. И потому рубашка, скажем, носится до последней нитки, потом поверх неё надевается ещё одна, а полы старой обматываются вокруг пояса, скажем. Дополнительное утепление. Почти так же и со штанами, и с портянками на ногах… И получается вот такие вот грязные тряпки, которые вокруг человека обмотаны. Волосы в колтун свалялись — немытые, стриженные кое‑как. Ну это уже понятно… Язвы, царапины и прочее — вроде бы нету, грязнющие и худющие. И воняют, конечно же.
— Ну и вид у вас, горожане. — Сказал я. — Что не стрижетесь, не моетесь? Море ж рядом?
Молчат.
— Отвечать! — Крикнул гвардеец.
— Так а не к чему нам, Ваше Величество. — Ответил тот, который потолще. — Вдруг завтра помрём, так в Светлых чертогах все равно чисты будем телом и сердцем аки младенцы.
— Завтра убьют, потому и сегодня не помоюсь. — Сказал я. — Оригинальная у тебя логика! Ты философ?
— Нет, Ваше Величество. Я всего лишь бывший скромный служка при храме Всеотца…
— Чувствуется, что вспоминают они тебя? — Я решил выбрать такой чуть ироничный тон. Всегда Петр Сергеевич и Валерий Алексеевич так с хулиганами разговаривали. Подозреваешь их в чем попало, чуть морально давишь… Когда человека правильно подозреваешь, автоматически так возносишься над ним на некую высоту. Вроде как ты имеешь право подозревать, а подозреваемый — тварь дрожащая и права не имеет.
Тут тоже получилось, поломался оборванец. Глазки забегали, взор упер в пыль, чуть даже сгорбился, стал похожим на худую вешалку.
— Вспоминают, Ваше Величество… Не самым хорошим словом. Черный попутал, Ваше Величество!
— Да с каждым бывает! — Великодушно как бы простил я его. — А как обратно‑то вернулся?
— Да… — Замялся бывший храмовый служка. — Все ж люди…
Я пригляделся. Маршрут‑то… Понятен? Вот через стену, как это? Цепь погранцов вокруг лагеря, стражники, гвардейцы вот тоже стоят. Вроде бы никак обратно не пройти. Перехватят. Я сразу оговорил, кормить сразу только тут…
— Как прошел‑то?
— Да… С людьми договорился, Ваше Величество… Там… Если умеючи, то можно и по траве проползти…
— Ого? Покажи!
Оглянулся тот, да гвардейцы покачали древками копий. Деваться‑то некуда. Ну, наклонился оборванец пониже, слился с буйной весенней травой и пополз мимо меня к выходу. Я уж приготовился увидеть очередного ниндзя, как те серые товарищи, да уж куда там.
— Ну ты и даешь, прям как Великий Змей. — Сказал я. — Мож, хватит в грязи ползать?
Поднялся.
— Простите, Ваше Величество…
— Ну?
— Если поговорить с кольчужниками… Так приказа у них не было, чтобы нас обратно к еде не пускать. Вот в город обратно нельзя, это да, а к еде‑то можно?
— Хитер. — Поднял руки я. — Ой да хитер. — Я поймал взгляд ближайшего пожарника, показал ему на оборванцев. — А друг твой кто?
— Так то… Сдружились, Ваше Величество.
— Ну да хорошо. — Я сунул руку в кошель, швырнул оборванцу золотой.
Щёлк! Махнул оборванец костлявой рукой, и как и не было денежки. Махнул, толкнул своего напарника в бок, оскалился, и тут же угодливо мне поклонился.
— Молодец! — Похвалил я его. — Будешь у меня пожарником, там такие шустрые нужны…
— Ваше Величество, это большая честь, но я желал бы…
— Противишься приказу короля? — Поднял я бровь привычно.
Ну, конечно ж, возражать не решился. Куда уж ему. Подумал, не стоит ли приказать этому шустрому и продувному типу выдать всех уголовников, которых знает, да пока решил не торопиться. Мне он ещё понадобиться, может и в деле с этими самыми уголовниками, а мазать его сразу сотрудничеством… Рановато пока что.
Суды уже принялись за работу. Быстро, впечатляюще, четко. Тройки. Брат тоже там, только не работал, наблюдал. Понял он уже, как и что должно в таких случаях работать, как действовать, и только и наставлял других.
Оказалось, что все не просто, а очень просто.
Разделяем всю толпу, пожравшую и потому осоловелую, на группы и быстро опрашиваем, потом ещё раз разделяем и опрашиваем, студенты из простых горожан быстро заносят все данные в бумаги, потом ещё раз разделяем и опрашиваем…
И готово. Вот уже с десяток отделили, оттащили в стороны.
— Кто такие? — Спросил я у Брата.
— Это те, которых опознали люди, Ваше Величество.
— Какие люди?
— Горожане, мастеровые. Вот тот — он грабил лавки. Вот эти трое убийцы. Вот эти насильники. Вот эти…
— Избавь. — Покачал я головой. — Виновны? Суды все решили?
— Да, Ваше Величество. Суды уже работают. Это те, кому жизнь положена. — Он указал на огороженный веревками загон, где сидели только что осужденные. — Вот там, — Брат указал на несколько наспех сколоченных виселиц, — те, которых простить никак нельзя. Все… — Он запнулся. — Материалы суда, да? Все материалы суда записаны и будут переданы вам. Сейчас продолжаем…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
