Вот это стремление объяснить характер героини условиями ее жизни, установить мотивы, которыми Мими руководствуется в своих поступках, приближало повесть Одоевского к реализму. Но тут же перед глубоко мыслящим писателем вставал другой вопрос: способно ли общество подчинить себе натуру незаурядную, живущую напряженной духовной жизнью?
Одоевский отвечает на него повестью «Княжна Зизи». Героиня этой повести способна сохранять верность самой себе при любых обстоятельствах жизни. Готовность к самопожертвованию мешает ей устроить личную жизнь. Любимый ею человек становится мужем ее сестры. Тогда Зизи приносит в жертву сестре свои собственные интересы и стремления. Сестра ее, легкомысленная светская женщина, ведет беспорядочный образ жизни, сжигает свое здоровье и, умирая, оставляет на руках Зизи маленькую дочь. Вслед за этим ударом открывается, что муж Лидии – негодяй, который втерся в их семью лишь с целью овладения богатыми имениями сестер. Общество никогда не понимало Зизи. И вот теперь, когда она вступает в тяжбу с негодяем, «во всех гостиных, в присутственных местах толковали, смеялись, порицали девушку, которая забыла стыд, обложила себя указами, окружила себя стряпчими, приказными; болтливость и клевета прибавляли к сему тысячи оскорбительных небылиц, которые имели вид истины». Но и в этих условиях Зизи находит в себе силы противостоять среде, жить по-своему, не считаясь с мнениями света.
Так русская литература еще в «романтическом» своем направлении стремилась к полноте осмысления жизни, не впадая в ту или другую односторонность. Характер человека, конечно, зависит от окружающей среды, оказывающей воздействие на его формирование. Но в то же время в человеке сохраняются внутренние, духовные начала, в любой момент способные оказать действенное сопротивление давлению внешних обстоятельств. Русский писатель все время стремится не впасть в односторонность, вырабатывая типичную для Пушкина «систему противовесов». Само понимание среды в его творчестве бесконечно расширяется, включая в себя историческое прошлое страны, родословную героев, а также духовную составшющую каждого человека как существа хранящего в себе «образ Божий».
К своему осмыслению жизни «света» вышел в конце 1830-х годов граф Владимир Александрович Соллогуб (1813-1882), направивший творческие устремления к развенчанию героя светской повести романтического толка. В повести «Три жениха» (1837) иронически обыгрываются традиционные в романтической литературе светские типы. Елена Павловна, играющая роль идеальной героини, живет в окружении трех женихов, претендующих на ее руку и сердце. Первый жених – артиллерийский офицер Курский, «здоровый, румяный, толстощекий». Обращаясь к любезным читательницам, Соллогуб говорит: «Вы ожидали какого-нибудь Антони, бледного, длинноусого, мрачного и черного. Но скажите, виноват ли он, бедный, что лютая судьба наделила его здоровьем, что, кроме флюсов, он не знает решительно никаких недугов?» В таком же стиле последовательно снижаются и развенчиваются Соллогубом и другие женихи героини: Леонов, петербургский щеголь, мастер имитации «возвышенных чувств», богач, «толстобрюхий полковник с Анной на шее, с усами и бакенбардами, как щетина».
В повести «Сережа» (1838) – рядовой «герой», добрый малый, интересный для Соллогуба именно своей заурядностью. Пресытившись светом, Сережа едет в деревню с романтическими иллюзиями найти там свое счастье. Провинциальная барышня Олимпиада влюбляется в Сережу и первая признается ему в любви. Но тут приезжает светский его приятель и разрушает провинциальную идиллию. Вспомнив о Петербурге, Сережа уезжает, даже не простившись с возлюбленной. Но никакой трагедии не происходит. Олимпиада не умирает, а выходит замуж за уездного заседателя Краснощекова. Романтическая любовь оказывается призраком, ложью. Вновь Сережа в кругу света, вновь ездит в театр и теперь вздыхает о графине. «И все то же и то же: ноги устали, сердце пусто, мыслей мало, чувства нет». Чеховская интонация финала скорее говорит об исчерпанности осмысления светской темы в романтическом ее ключе, чем о реальной правде жизни, полноту которой Соллогуб, как и все русские писатели, постарается не упустить в своем творчестве 1840-х годов, начиная с повести «Большой свет» (1841) и кончая знаменитым его «Тарантасом» (1845).
Кавказская повесть разрабатывалась в основном А. А. Бестужевым-Марлинским, перу которого принадлежат два произведения на эту тему – «Аммалат-бек. Кавказская быль» (1832) и «Мулла Нур» (1836). В основе первой повести – народная легенда, записанная Марлинским в Дербенте, о молодом хане Аммалате, перешедшем на сторону мюридов и убившем своего друга и покровителя, полковника русской армии Верховского. Эта легенда подтолкнула Марлинского к решению проблемы, которая станет одной из заметных в истории русской литературы XIX века: взаимоотношения «естественного» (патриархального) человека с миром «цивилизации». «В истолковании А. Марлинского, – пишет исследовательница русской повести Р. В. Иезуитова, – „естественный человек“ до известной степени подвержен влиянию цивилизации, культуры. Так, герой его повести „Аммалат-бек“, попадая в культурную среду русского офицерства, легко усваивает привычки образованного человека, проникается интересом к искусству и даже начинает вести дневник, но в глубине своей натуры остается таким же диким, необузданным, страстным по темпераменту горцем, живущим эмоциональными импульсами, что и до встречи с полковником Верховским, взявшим на себя задачу перевоспитать дикаря. В финале повести – убийство Аммалат-беком Верховского, выбросившее героя не только за пределы образованного общества. Отвергнутый невестой, не простившей ему измены и убийства, герой гибнет при осаде русской крепости». «Природа подарила ему все, чтобы быть человеком в нравственном и физическом смысле, но предрассудки народные и небрежность воспитания сделали все, чтобы изувечить эти дары природы» – такой итог подводит своей повести Марлинский.
В последующих русских романах и повестях (Бэла и Печорин в «Герое нашего времени» Лермонтова, Оленин и Лукашка в повести Л. Н. Толстого «Казаки» и др.) тема эта чаще будет принимать другой поворот: возможность человека цивилизации вернуться в патриархальное состояние и непреодолимые трудности, встающие перед ним на этом пути.
Мулла-Нур, главный герой второй кавказской повести Марлинского, разбойник не по ремеслу, а по убеждению, народный мститель. Это «татарский Карл Моор», сказал о нем Белинский. Мулла-Нур мстит богатым притеснителям и защищает обиженных. В интонациях, с которыми Марлинский раскрывает эту социальную тему, многие читатели почувствовали личный, лирический момент. Рассказ героя о самом себе «превратился в какую-то жалобу, в какую-то прерывчатую исповедь, в чудный разговор с самим собою!…» Это чувства, близкие переживаниям Марлинского, да и всех декабристов после разгрома их движения.
Повести Марлинского на кавказскую тему привлекали русского читателя описаниями экзотической природы Кавказа, яркими зарисовками местного быта, сюжетной остротой. Кавказская тема благодаря его усилиям станет отныне одной из ведущих тем не только в поэзии, но и в русской прозе.
Бытовая повесть. Движение русской литературы к полноте изображения жизни, к всестороннему охвату разных социальных и бытовых пластов ее требовало постепенного расширения шкалы эстетических ценностей, пересмотра категорий «поэтического» и «непоэтического», «высокого» и «низкого». Прозе, как и поэзии, предстояло открытие поэзии действительности, связанное с отказом от априорных схем эстетического, навязываемых литературе сверху в виде готовых жанровых и стилистических клише и канонов. Границы допустимого в русскую прозу поэтического содержания постоянно и неуклонно расширялись. Причем процесс этого расширения начался еще в первой четверти XIX века, в период господства поэтических форм изображения жизни. Уже в творчестве И. А. Крылова «низкий» быт, хлынувший в басню, начинал приобретать эстетическую автономию, вследствие которой дидактический элемент басни терял свою активность, растворялся в рассказе, в повествовании.
Именно на подготовленной развитием русской поэзии эстетической почве и возник в литературе 1830-х годов жанр бытовой повести. Его родоначальником принято считать Михаила Петровича Погодина (1800-1875), русского историка, журналиста и оригинального писателя. В 1832 году выходят в свет «Повести Михаила Погодина. В трех частях», встреченные в основном положительными откликами русской критики. Белинский в классической своей статье «О русской повести и повестях г. Гоголя» писал: «Мир его поэзии есть мир простонародный, мир купцов, мещан, мелкопоместного дворянства и мужиков, которых он, надо сказать правду, изображает очень удачно, очень верно. Ему так хорошо известны их образ мыслей и чувств, их домашняя и общественная жизнь, их обычаи, нравы и отношения, и он изображает их с особенной любовию и особенным успехом».
