пытался найти четыре недавно построенных боевых корабля ордена тамплиеров. Надежда рассмотреть их среди прочих была невелика, ведь эти суда ничем не отличались от остальных. Но старший Сен-Клер знал, что мачта корабля Андре наверняка где-то там, среди леса других мачт, и не очень переживал, что пока не знает, как устроить встречу с сыном. Было ясно, что на Родосе они пробудут не меньше недели, а может, и целых две: многие корабли основательно пострадали от шторма и их следовало привести в порядок, прежде чем отправиться дальше.
Время на встречу с сыном ещё было, и главный военный наставник сосредоточился на своих обязанностях. Он принялся составлять план ежедневной муштры, призванной уберечь воинов от разлагающего влияния безделья. Единственная трудность — а эта трудность существовала всегда — заключалась в том, чтобы найти свободную тренировочную площадку, а может, даже несколько тренировочных площадок.
Они должны были быть достаточно большими, чтобы там разместились все бойцы, а кроме того, должны были находиться достаточно близко к гавани и к местам расквартирования, чтобы бойцы не тратили много времени на дорогу.
Сен-Клер разослал командирам-наставникам приказ прибыть к нему, изложил им первоочередные задачи и отправил на поиски подходящих мест.
Как только были найдены три площадки, окрестности огласились топотом ног тысяч марширующих пехотинцев. Для конницы предназначались отдельные ристалища, и начало муштры всадников откладывалось, потому что пока не всех коней свели с судов на берег. Так или иначе, лагерная жизнь входила в обычное русло.
* * *
Спустя десять дней, когда Ричард и несколько английских баронов проводили смотр конницы в одном из трёх устроенных мессиром Анри конных лагерей, туда галопом примчался гонец и доложил, что с востока к гавани приближаются две галеры, посланные на поиски принцессы Беренгарии. Галеры должны причалить к берегу в течение часа.
Прервав смотр, король поспешил в порт. На тот случай, если придётся с ходу принимать срочные решения, Ричард настоял, чтобы с ним отправился и Анри.
Галеры подошли к пристани не через час, а через два, но не успела первая из них пришвартоваться, как капитан, даже не спустив сходен, спрыгнул с борта на причал и поспешил к королю, нетерпеливо ожидавшему в окружении свиты.
Капитан доложил, что принцесса Беренгария и королева Иоанна не пострадали, но их корабли — возможно, потому, что они были самыми большими во флоте — приняли на себя основной удар бури, и их отнесло далеко на юг. Когда стихия улеглась, суда очутились у побережья Кипра. Все три дромона до конца шторма держались вместе, но, приближаясь к портовому городу Лимасолу на южном берегу Кипра, один из кораблей напоролся на рифы, известные как скалы Афродиты, и пошёл ко дну. Погибло много людей.
Два других дромона целы и невредимы. Уцелел и их драгоценный груз, поэтому командир галеры так спешил с докладом только из-за судьбы, постигшей третий дромон. Капитан сообщил, что правитель Кипра — Исаак Комнин, византиец, присвоивший себе титул императора, — повёл себя не как правитель, а скорее как предводитель разбойников.
Ричард остановил доклад взмахом руки.
— Постой. В каком смысле — как предводитель разбойников? Выражайся ясней, ибо это важно! Забудь красивые обороты и словесные изыски и расскажи по-человечески, что натворил этот малый!
Капитан откашлялся, но всё равно не сразу собрался с духом, чтобы выложить правду.
— Он повёл себя низко, мой повелитель. Его люди обобрали тела, выброшенные на побережье после кораблекрушения, а как только волны стихли и до места кораблекрушения стало возможно добраться с берега, жители Кипра прибрали к рукам всё, что имело хоть какую-то ценность. Уцелевших после крушения захватили в плен, не предоставив им никакой помощи, никак о них не позаботившись. А потом чёртовы греки обнаружили на борту сундуки с золотом и совсем обезумели. Но расхитить все они не успели: как только они вытащили золото на берег, прибыл император Комнин со своими людьми и всё забрал себе.
Командир хмуро умолк.
— Эй, не молчи! Ты ведь ещё не закончил? А что сталось с дамами, которые были на борту другого корабля?
— С ними всё хорошо, мой господин, но...
— Комнин не обидел их?
— Нет, мой господин. Но поначалу он не разрешал им сойти с корабля и угрожал тюрьмой, если они ступят на берег. Позже он изменил решение, предположив, что на борту других кораблей тоже может находиться золото. Но к тому времени обе дамы решили, что им безопаснее будет остаться на борту дромона. Хотя Комнин и называет себя императором, у него нет ни армии, достойной этого титула, ни кораблей. Но, сир, это ещё не всё...
— Не всё?
Ричард помрачнел.
— Того, что ты уже рассказал, более чем достаточно! Я найду что сказать Комнину при встрече, ибо, сдаётся, он вовсе не христианин и уж тем более не император. Что ещё ты можешь прибавить?
— Ваш вице-канцлер, мой повелитель...
— Невингтон. Что с ним? Он погиб?
— Да, мой повелитель. Утонул, и тело его выбросило на берег.
Ричард слегка нахмурился. Потом лоб короля разгладился, и Плантагенет отрывисто спросил:
— Печать! Она цела?
Лорд Невингтон, вице-канцлер Англии, носил на шее Большую печать. В обязанности вице-канцлера входило всегда иметь печать при себе — на тот случай, если королю потребуется поставить подпись под официальным документом и скрепить его печатью. Вот почему Большую печать следовало иметь под рукой, наготове.
— Мародёры, обобравшие трупы, забрали печать, не зная, что это такое, — проговорил капитан. — Комнин взял её себе и теперь носит на шее.
— Божьи яйца, парень! Скажи, что ты пошутил! — яростно взревел Ричард. — Ты хочешь сказать, что этот покрытый коростой горбатый недоумок захватил не только золото, которое я вёз, чтобы заплатить моим людям, но и Большую печать Англии?
Широко распахнувший глаза мореход молча кивнул.
— Тогда, клянусь живым Христом, я велю
