-Удачи на новом месте.
Закинув за плечи разряженное оружие, Арджи и Шьям взяли по коробке с едой, и кивнув своему бывшему товарищу, исчезли в створе.
Довольно светлокожий для индуса, Арджун сделал по чужой земле несколько шагов, инстинктивно удаляясь от портала. Огляделся.
Здешняя трава имела желтоватый оттенок, и это явно не было признаком наступившей осени. Опытному глазу заметна лёгкая примятость – туда ушли переселенцы. Новички зашагали по следу и уже через несколько минут оба ощутили нечто странное, но не признались друг другу.
Если бы не трава, они, конечно протопали бы мимо этой штуки – вокруг столько необычного, усердно отвлекавшего внимание. Внешне она не отличалась от точно такого же каменистого склона холма, уходившего в противоположную сторону.
Но прямо в стену уходили отпечатки человеческой обуви, а при тщательном осмотре там обнаружился и контур дверного проёма. Шьямал поднял руку, чтобы постучать, и тут же отдёрнул: часть стены исчезла, обнаружив слабо освещённый и довольно узкий коридор.
Переглянувшись, бывшие солдаты потянулись было за карабинами, да вовремя вспомнили об отсутствии патронов. Арджун подумал, что и разряженные стволы способны привести в замешательство возможного противника, но внутренний голос возразил: «Или спровоцировать нападение». Впервые в непредсказуемой ситуации они не взяли в руки оружия, оставив его висеть за плечами. А про ножи оба почему-то даже не вспомнили.
Шагая по подозрительно чистым закоулкам, Арджун и Шьям удивлялись вкусу здешнего воздуха. Это при полном отсутствии окон или какой-то вентиляции – тут явно не обошлось без стрейнджеров! Но зачем им всё это строить, какая выгода? Непонятно…
За очередным поворотом обнаружился небольшой, метров тридцать, круглый зал, по сторонам ещё три двери – две тёмные, одна едва заметно светилась зелёным. Путешественники направились к освещённой, она послушно открылась от такого же лёгкого прикосновения.
Человек лежал посреди комнаты, на низкой широкой тахте. Без одежды, под тонким прозрачным покрывалом. Мёртв? Нет, грудная клетка заметно вздымалась от дыхания.
Вглядываясь в черты, мужчины обнаружили, что знают этого парня. Харшад, а его звали именно так, спал сном младенца, безмолвно шевеля губами, иногда складывавшимися в счастливую улыбку.
Арджун собрался потрясти его за плечо, чтобы выяснить наконец, что здесь происходит, но в его голове раздался незнакомый голос:
-Не нужно будить сейчас…
Солдаты отскочили от спящего, в их руках мгновенно появились ножи. Оба могли поклясться, что секунду назад кроме Харшада, тут никого не было.
-Я не желаю причинять вред, – ровный, но твёрдый голос незнакомца заставил индусов спрятать клинки. –Ваш соплеменник находится сейчас в стадии лечебного сна.
-Чем он болен? – встревожились путешественники поневоле, отступая от спящего.
Рослый европеец лет тридцати сделал несколько неслышных шагов по комнате, задумчиво потрогал массивный подбородок.
-Все мы были больны этим, когда жили на Земле. И вы, и я…
Шон, недавно звавшийся Шейлой, снова прошёлся из угла в угол. Он определил, что уровень развития Санэла не позволит воинам принять самораскрывающиеся архивы – неизбежен информационный шок. Вздохнув, отдал мыслекоманду брейну лагеря, и в полумраке комнаты вспыхнул большой трёхмерный виок.
«Стрейнджер!» – немедленно подумали оба, с испугом разглядывая стройную фигуру Шона. «А выглядит как человек…»
-Посмотрите фильм об инфернализации Земли. Так мы назвали эту болезнь.
Похожий на сахиба[111] космический странник исчез так же быстро, как появился. Вместо него зазвучало голосовое сопровождение фильма.
-Ваш бывший мир болен в течение нескольких тысячелетий, – вещал густой бас. –Невозможно установить, что стало первопричиной аномального умножения зла. Но Земля – одна из немногих планет, где хищных живых существ большинство, где разумные из века в век истребляют друг друга, изобретая самые изощрённые способы и наслаждаясь страданиями сородичей.
В виоке промелькнули сцены изуверских пыток и казней, придуманных наиболее изобретательными палачами всех времён и народов.
-Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что подобное поведение – норма для других цивилизаций. Это редчайший случай формирования и самовоспроизводства болезненно искажённых стереотипов отношения к самим себе и ко всему живому…
Арджун и Шьям, конечно, понимали не все услышанные слова, но в целом становилось ясно: их родная планета и всё сущее на ней – выродки среди населённых миров. Это не укладывалось в головах, это было чертовски обидно. Примерно, как узнать вдруг, что твой почтенный и уважаемый отец прожил жизнь подонка, мошенника, вора.
Небольшой фильм закончился, виок погас, а оба индуса ощутили нарастающую сонливость. Арджун присел прямо на пол – мягкий и ворсистый, он напоминал дорогие ковры во дворце раджи. Рядом опустился Шьямал.
-Целительные грёзы… – прошептал товарищ, отходя в царство Морфея.
Арджун ещё какое-то время боролся со сном, не желая вновь оказаться беспомощным. Но иная планета, обнаружившая две новые инфернальные сущности, настойчиво и неумолимо обволакивала их целебными полями…
…Шон вышел на жёлтую лужайку, и новосёлы последовали за ним, чувствуя – им хотят сказать что-то важное. По въевшейся в подсознание привычке бывшие солдаты построились, с удивлением обнаружив рядом знакомых и незнакомых обитателей Джейдэва. Никто никому не представлялся, не рассказывал биографий – все просто знали друг друга.
В головах переселенцев зазвучали слова, которых не слышали уши. Но при этом каждый понимал – с ними говорит стрейнджер, назвавшийся Шоном. Со всеми вместе и обращаясь к каждому в отдельности. Говорит не звуками, а душой, не имеющей ни пола, ни возраста. Сейчас мужчины видели в Шоне мужчину, а женщины – женщину.
Рядом стояла Калима и ради любопытства Арджун глянул на пришельца со звёзд её глазами – девушка позволила. Он увидел стройную высокую брюнетку со строгим, по-европейски несколько вытянутым лицом. В мужских и женских чертах Шона очень много общего – это словно разнополые близнецы.
-«А теперь», – стрейнджер продемонстрировала всем неуловимое движение чем-то нематериальным в области солнечного сплетения и стала медленно подниматься над поляной вертикально вверх, как будто всплывая из глубины моря.
Поражённый Арджун вернул собственное, мужское зрение: тот самый высоколобый европеец, что усыпил их в комнате Харшада, сейчас левитировал, как йог, только в непривычно стоячем положении. Плавно поднимаясь, завис метрах в трёх над поляной, повёл в стороны руками.
-«Это не антиграв, здесь каждый так может! Давайте за мной!»
Шеренга дрогнула. Кто раньше, кто на секунду позже, слева и справа поднимались над собой выходцы с Земли, очищенные целебным сном, животворным прикосновением гармоничного мира. Поверив в себя, Калима оторвалась от поверхности планеты, уносимая непознанной пока, доброй могучей силой. И Арджун повторил это странное, давным-давно позабытое, но когда-то привычное усилие. Пробудил генетическую память, а вслед за нею десятилетиями спавший астральный орган, воссоединивший духовное и физическое, ощутил вмиг наполнившую его энергию. Манипура[112] засияла жёлтым пульсирующим огнём, трава пошла вниз, он сам будто вырастал, становясь вровень с кустами, выше, вровень с деревьями!
Да, в бесконечно далёком прошлом предок нынешнего человека жил в гармонии со своей планетой и с самим собой. Теперь именно им, бывшим таун-людям Джейдэва, выпала честь жить на очень похожей планете, сестре древней прародины человечества. Воскресить не только давно позабытые детские мечты о свободном полёте – пробудить глубоко запрятанную в подсознании память предков!
Душа Арджуна ликовала и пела. Как и десятки соплеменников рядом, он наслаждался невероятным счастьем, щедро делясь радостью с подругами и друзьями. Сколько поколений, родившихся на Земле, летали только во сне? Сколько раз проживали жизни, воспринимая собственные тела, как узы, оковы, тюремную камеру…
* * *
-«Темницы рухнут – и свобода вас примет радостно у входа», – невесело прокомментировала я очередное доказательство инфернализации Земли.
-«Давненько что-то я стихов не писала», – уловив рифму, вздохнула Одинокая.
Теперь это имя совсем перестало идти дочери Ведуньи – недавно многих кандидатов официально приняли в наши ряды, и подружки ходили за ней хвостом.
Мэйт смогла найти в архивах сведения о приличествующей случаю торжественной церемонии, мы организовали всё по высшему разряду. Многим людям так было привычней – ритуалы всё ещё имели для них смысл.
