— Хочу таблетки! — закричала Бьянка после особо сильной схватки.
С этими родами не поможет.
— Обезболивающие переоценивают, — мягко массируя Бьянке голову, говорила Тесс. — Ваше тело само знает, что делать.
А сама молилась, чтобы это оказалось правдой.
— Где Иен? Хочу Иена!
— Я здесь.
Иен появился из-за двери, но на Бьянку не смотрел.
— Тебе наплевать! — рычала она на него. — Ты даже не притворялся счастливым, когда я забеременела!
— Твоего счастья хватало на двоих, — тихо сказал он.
Тесс не раз наблюдала, как некоторые женщины ругались на своих мужей во время родов, и потянулась к кранам.
— Вода остывает. Давайте добавлю теплой.
В конце концов Бьянка захотела выйти из ванны. Тесс помогла ей снять рубашку и подала халат.
— Походите немного.
Они перешли в гостиную. Норт стоял у окна, уставившись в ночь. Теперь, собрав необходимое для родов, он не знал, чем себя занять. Однако Тесс считала, что отцы должны активно участвовать, особенно когда между супругами такое напряжение.
— Походите с ней, — предложила она. — Пусть на вас опирается, когда наступает схватка.
— Нет! — возопила Бьянка. — Хочу вас! Хочу с вами ходить, Тесс!
Казалось, Норт испытал облегчение — еще одно очко не в его пользу.
Тесс ходила туда-сюда с Бьянкой. Когда наступала схватка, Бьянка вцеплялась в Тесс.
Прошло двадцать минут… тридцать. Схватки наступали чаще, с каждым разом длились дольше.
Бьянка захотела, чтобы ее держал Иен, как до этого Тесс. И прислонилась к нему.
— Ты знаешь, что я тебя люблю.
— Знаю, — отвечал он.
Бьянка выбилась из сил и наконец захотела лечь. Тесс устроила ее как можно удобнее, но боль от родов взяла свое. Бьянка потянулась к мужу, сильно сжала ему руку, потом резко отпустила. Когда схватки достигли пика, стоны ее стали громче и гортаннее. Норт ушел к изголовью кровати, чтобы не видеть, что происходит. Тесс подсунула под бедра Бьянки чистое полотенце.
Бьянка запрокинула назад голову и завопила, когда очередная схватка достигла вершины.
— Позаботьтесь о моем ребенке! — Она вцепилась ногтями в простыню. — Если что-нибудь случится… обещайте, Тесс… Ему все равно! Обещайте, что позаботитесь о моем малыше.
Тесс погладила ее по ноге.
— Вы сильная, здоровая. Вы сами о нем позаботитесь.
Схватка ослабла, но глаза Бьянки смотрели так же безумно. С неистовой силой она схватила руку Тесс. Та поморщилась.
— Хочу, чтобы вы! — закричала Бьянка. — Обещайте мне! — Тесс посмотрела на Норта, который стоял и угрюмо молчал. Пальцы Бьянки глубоко впились в руку Тесс. — Если что-то случится со мной, обещайте, что позаботитесь о моем ребенке.
— Ох, милая… Я… я не могу это обещать. Я…
Еще схватка. Еще один вопль вырвался из горла роженицы.
— Вы должны.
— Да обещайте же ей! — воскликнул Норт. — Ради бога, обещайте ей!
Появилась самая верхушка крошечной головки, сморщенная от давления, как черносливина.
— Головка прорезалась, — успокаивающе сообщила Тесс. — У вас все отлично. Повернитесь сейчас на бок. Вот. Давайте вам помогу.
Такая лежачая поза даст ребенку больше кислорода и может уменьшить разрывы.
Тесс приказала Норту закрепить согнутую в колене ногу Бьянки. Судя по его реакции, она, наверно, просила его подержать кобру, но он подчинился, пока Тесс приговаривала:
— Вот и хорошо. Отлично.
Норт смотрел куда угодно, только не туда, откуда появлялось его потомство.
Шею младенца обвила пуповина. Тесс без труда освободила ее через головку ребенка.
С очередной схваткой показались крошечное плечико. Тесс осторожно подняла его и подождала, бормоча одобрительные слова.
Появилось другое плечико, и со следующей схваткой младенец скользнул ей в руки.
Тесс продолжительно выдохнула от облегчения.
— У вас девочка.
Тесс подержала ребенка головкой вниз, чтобы удалить жидкость, и положила младенца на голую грудь Бьянки. Малышка выглядела такой беззащитной. Морское создание, внезапно выброшенное на берег.
— Девочка, — слабо прошептала Бьянка. — Посмотри, Иен… девочка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вижу.
Голос его охрип.
«Дыши, малышка, дыши».
Тесс бережно обтерла маленькое тельце полотенцем. Провела вдоль ноздрей крошечного носика, чтобы удалить попавшую жидкость.
«Я знаю, твои хрупкие маленькие легкие еще не хотят работать, но они должны постараться».
Голос Бьянки раздавался, словно из другой комнаты.
— Она не плачет. Разве она не должна плакать?
— Дайте ей время. Это серьезная настройка. Плацента еще прикреплена, поэтому малышка получает кислород.
Текли секунды. А потом крошечный младенец чуть-чуть вздохнул раз… Другой… И прорезался тонкий, как у пташки, писк…
Тесс заулыбалась.
— Вот так, милая.
Бьянка заворковала, поглаживая дочку по спинке. Тесс приняла плаценту. Пуповина перестала биться. Тесс перевязала ее. Перерезала.
А потом наступил ад.
— Мне холодно. Я так замерзла.
Тесс подняла голову. Лицо Бьянки приобрело синюшный оттенок. По коже Тесс пробежал мороз.
— Снимайте рубашку, — приказала она Норту.
Он тупо на нее уставился.
— Да снимайте же рубашку! — заорала она, подхватывая ребенка. — Прижимайте ее к себе. Согревайте! — И всучила ему малышку.
Бьянка подавилась и ее вырвало.
Кровь хлынула между ее ног…
С ней случился приступ удушья.
— Что не так? — закричал Норт. — Что с ней? Почему она задыхается?
Тесс пыталась понять, что происходит. Такого она еще не видела. Однако уже знала, что это.
Амниотическая эмболия.
С пугающей ясностью в голове пронеслись слова из давней лекции, будто Тесс слышала их только вчера.
«Одно из самых редких осложнений беременности… Клеткам удалось попасть в кровоток матери и вызвать аллергическую реакцию… Амниотическая жидкость, кожа плода, даже фрагмент ногтя младенца… Бронхиолы сужаются… Дыхательные пути закрыты…»
Последнюю часть она помнила особенно отчетливо. «Часто приводит к смерти матери».
Это было настолько редкое, настолько ужасное состояние, что большинство акушерок уходили на пенсию после продолжительной карьеры, даже ни разу не столкнувшись с этим явлением. Состояние, при котором уровень смертности 80 процентов…
Тесс схватила полотенце и заткнула поток крови. Разум судорожно несся вскачь, пытаясь придумать что-нибудь — хоть что-то, чтобы предотвратить неизбежное. Голова закружилась, затошнило.
— Что с ней не так?
Сладкий, приторный запах крови заполнил ноздри Тесс. Она взяла себя в руки достаточно, чтобы выговорить:
— Анафилактический шок. У нее аллергическая реакция на клетки ребенка. — Смертельная аллергическая реакция. — Это редкость… случайность.
Как будто это как-то утешало.
Бьянка закричала от боли, заглушив все, что бы Тесс еще ни говорила. Несмотря на попытки остановить льющуюся кровь, давление у Бьянки падало. Скоро она не сможет дышать. Ей нужны были артериальные катетеры, дыхательная трубка, дыхательный аппарат. И даже при всем вмешательстве современной медицины женщины по-прежнему от этого умирали.
Без хирургического вмешательства… Тесс боролась с паникой.
— Я не понимаю! — кричал Норт. — Почему вы ничего не делаете?
Потому что ничего не могла сделать.
«Потому что ваша жена умирает, а я бессильна ее спасти».
Она не могла произнести это вслух. Не могла сказать ему, что за какие-то считанные минуты жизнь Бьянки уносилась по причине настолько редкой, настолько катастрофической, что казалась почти непостижимой.
Тесс ощущала беспомощность. Такую же беспомощность, как когда умирал Трев. Сердце колотилось так сильно, словно переместилось в горло. Весь ее опыт, все годы обучения ничего не значили.
Бьянка начала издавать ужасные удушающие хрипы. У нее наступил отек гортани. Тесс пришлось принять невозможное решение. Она могла сделать трахеотомию без наркоза, используя любые инструменты, которые были в доме. Самая жестокая, варварская трахеотомия из всех возможных. Боль будет мучительной. И с какой целью? Операция не спасет бедную женщину, а только сделает ее смерть более тягостной.
