По мнению Фииша, хуже греха в мире не существовало.
Другой коллегой Тесс оказалась мать Саванны, Мишель, блондинка сорока двух лет с глубоким декольте — и тоже беременная.
— А я-то думала, у меня пременопауза, — сообщала она каждому, кто останавливался послушать. — Ха!
Мишель оказалась столь же неприветливой, как и дочь. Впрочем, ее неприязнь к Тесс основывалась на том факте, что Фииш нанял чужачку вместо младшей сестры Мишель.
— Стоило тратиться на учебу в колледже, а потом оказаться на побегушках у Фииша, — фыркнула Мишель в первый же раз, как увидела Тесс в форменной толстовке Трева.
Между матерью и дочерью существовали свои разногласия, и за три недели работы Тесс научилась в них не влезать.
— Она как будто назло мне, — прошипела Саванна Тесс. — Тоже залетела, и я теперь чувствую себя фриком. — И взмахнула тряпкой, очищая кофемашину после недавно приготовленного латте. — Вечно так делает.
— Залетает? — Тесс вытряхнула использованные зерна кофе в мусорное ведро.
— Да нет же. Словно пытается меня обставить.
Тесс от души порадовалась, когда к стойке подошли двое барменов из «Петуха». Они заболтали ее дольше, чем следовало, но общаться с ними было куда приятнее, чем с любой из этих родственниц Фииша.
В конце концов Тесс добралась до задней комнаты, где смогла продолжить спор, который вела с Фиишем всю прошлую неделю. Она была права. Она знала, что права.
— Совсем немного, в сторонке от основной витрины. Чтобы клиенты знали, что мы их продаем.
Фииш достал с полки мешок с кофейными зернами.
— Слушай, Тесс, сколько раз повторять: я не выставляю на витрину резинки. Люди, которым они нужны, знают, что я держу их в задней комнате.
Ей хотелось сделать что-то полезное, а не сидеть и ощущать, как душа утекает из тела, поэтому Тесс решила не отступать.
— Мужчины, может, и в курсе, а вот женщины, что заглянут к нам в поисках презервативов? Подростки, которым они особенно нужны?
— Ты опять за свое. Да если я выставлю резинки для тинейджеров, тут в городе такой хай поднимется, что тебе и не снилось.
— Тебе бы чуть больше верить в людей.
— Ты не местная, Тесс. Резинки останутся в задней комнате — и точка.
Вместо того чтобы спорить, Тесс дождалась ухода Фииша и выставила несколько пачек презервативов на стойке рядом с общей уборной. Примостила среди мыла ручной работы, пилочек для ногтей с цитатами из Библии и листовками для подростков, ради печати которых ей пришлось проехать пятнадцать миль. В конце смены Тесс спрятала кондомы и листовки в кладовой. Даже такая маленькая победа ощущалась как шаг вперед, а о чем Фииш не знает, то ему не повредит.
***
Иен не показывался в городе с тех самых пор, как Тесс Хартсонг начала трудиться в «Разбитом дымоходе». И не приехал бы, не закончись у них дома кофе. Едва войдя, Иен увидел Тесс за прилавком. Она повязала на талии красный фартук и собрала волосы в хвост, но отдельные упрямые прядки обрамляли ее лицо и сбегали вниз по шее.
У прилавка стоял мужик в джинсах и замшевом бомбере. Из разговора Иен понял, что парень держит небольшую пивоварню поблизости — а еще, судя по поведению, его больше интересовали формы Тесс Хартсонг, чем заказанный им пирог.
— Разрешите пригласить вас на барбекю после конца вашей смены.
— Спасибо, но я вегетарианка.
Черта с два. Она приготовила для Бьянки брускетту и сама ее ела.
— А как насчет того, чтоб пропустить стаканчик в «Петухе»?
— Очень мило с вашей стороны, но у меня есть парень.
И снова ложь. К настоящему времени Иен увидел достаточно, чтобы понять: Тесс — одиночка.
— Если передумаете, дайте мне знать.
Парень отнес свой пирог и кофе к общему столу, но продолжал краем глаза наблюдать за Тесс. Неудивительно, что его особенно привлекли ее бедра.
Заведение было заполнено разношерстной группой горожан, о слишком многих из которых Иен слышал от Бьянки.
«Тесс вскоре перезнакомится со всеми. Она говорит, что многие люди в городе обязаны своей работой Брэду Винчестеру. Он здесь большая шишка…»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Тесс говорит, что горожане втайне свысока поглядывают на пенсионеров, переехавших из другого штата, но не показывают этого из-за денег, которые те приносят…»
«Тесс говорит, что встретила пару людей искусства: одного парня, что работает по железу, и женщину, которая делает мандолины. Нам нужно устроить вечеринку».
Только через его труп. А еще Иену изрядно поднадоело слышать, что еще там говорит Тесс. Очевидно, она не упомянула никого из поселенцев и выживальщиков, обосновавшихся в горах. Сам он встречал их во время своих прогулок. Довольно интересное общество — искренние защитники окружающей среды, которые хотели уменьшить свой углеродный след, сторонники теории заговора, скрывающиеся от апокалипсиса, пара религиозных фанатиков. Некоторые даже с детьми.
Иен подошел к стойке. На фартуке Тесс виднелись следы сахарной пудры, должно быть, от пончиков. Он никогда не понимал, почему эти плотные рассыпчатые куски теста вообще считались пончиками. За исключением формы, они не имели ничего общего с воздушными, как перышко, глазированными пончиками.
Иен знал, чего хочет, но все равно взглянул на доску меню.
— Чашку местного помола, плюс фунт вашего самого темного кофе и пару пончиков. В глазури.
Не спрашивая, нужны ли пончики здесь или на вынос, Тесс сложила их в белый бумажный пакет, пробила чек и протянула ему кофе в бумажном стаканчике вместо кружки.
— Вы хоть немного Бьянке выпить дадите?
— Думаю, ей решать.
Тесс замерла у кассового аппарата и посмотрела на Иена.
— Неужели?
Он не любил ходить вокруг да около.
— Вам-то что?
— От чашки кофе ей ничего не сделается.
— Запомню на будущее.
— А откуда у вас шрам на шее?
Большинство людей стеснялись спрашивать из вежливости, но Тесс, похоже, не слишком беспокоилась из-за манер. Иен тоже.
— В восемнадцать попытался протиснуться под сетку забора, пока за мной гнались копы. Про остальные отметины рассказать?
Одну из рук серьезно потрепала сторожевая собака в Новом Орлеане. Нога пострадала при падении с крыши многоквартирного дома в Берлине. Когда большую часть жизни лазишь по лестницам и снуешь по темным городским улицам, неизбежно случается всякое дерьмо.
Одной из самых памятных отметин был зазубренный шрам поперек тыльной стороны ладони. Иен заработал его, когда оставил тэг на отцовском «порше». Шрам служил напоминанием о беспрецедентных побоях — а еще свидетельством того, что Норт-младший нашел в себе мужество отбиваться.
— Нет. Все в порядке. — Тесс оставила тему, равно как и самого Иена.
Он взял кофе и сдачу. Но вместо того, чтобы, согласно ожиданиям Тесс, уйти, уселся в противоположном, от озабоченного пивовара, конце общего стола и открыл пакет с пончиками.
Вошла женщина. Иен наверняка не знал, что она прежде была местной королевой красоты, но лицо с заостренным подбородком и потускневшие светлые волосы еще хранили следы былого блеска. Однако ныне блондинистый боб утратил прежний объем, а черты заострились. Лет двадцать назад ее можно было назвать красоткой, но теперь жизнь выпила из нее все соки.
— Тесс, могу я с вами поговорить?
— Здравствуйте, миссис Винчестер.
Винчестер. Даже Иен слышал о местном парне, который преуспел в каком-то стартапе, связанном с торговлей доменными именами в Интернете. Судя по всему, он продал бизнес за целое состояние и вложил деньги в продвижение своей политической карьеры.
Тесс кивнула девочке, что сопровождала женщину.
— Привет, Ава.
А вот и нынешняя королева красоты. Блондинка, как и ее мать, но фигуристая. Круглые щеки, румяные губы, в полном расцвете красоты. Она улыбнулась Тесс, затем оставила родительницу и присоединилась к двум другим подросткам за столиком у окна.
— Мы можем поговорить наедине? — Миссис Винчестер кивнула куда-то в глубину кофейни.
